Сольвычегодск

Город Сольвычегодск Герб Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Архангельская областьАрхангельская область Муниципальный район Котласский Городское поселение Муниципальное образование «Сольвычегодское» Координаты 61°20′00″ с. ш. 46°55′00″ в. д.61.33333° с. ш. 46.91667° в. д. / 61.33333; 46.91667    Основан XIV век Первое упоминание 1492 Прежние названия Усолье, Усольск, Соль-Вычегодская Город с 1796 года Высота центра 70 м Тип климата умеренно континентальный Население ↘2148 человек (2016) Национальный состав русские и другие Конфессиональный состав православные и др. конфессии Названия жителей сольвычегодцы, сольвычегодец, сольвычегодка Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 81837 Почтовый индекс 165330 Автомобильный код 29 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=11227504000 11 227 504 000] Сольвычегодск Москва Архангельск Котлас Сольвычегодск

Сольвычего́дск — город в России, в Котласском районе Архангельской области. Административный центр Сольвычегодского городского поселения. Курорт. Входит в перечень исторических поселений России.

География

Город расположен на правом берегу реки Вычегды (приток Северной Двины), в 630 км от Архангельска, в 35 км от Котласа, в 12 км к западу от города Коряжма и в 90 км от Великого Устюга. Железнодорожная станция Сольвычегодск расположена в посёлке Вычегодский, на другой стороне реки Вычегды.

История

Впервые упоминается в 1492 году в Синодальной летописи, когда были отправлены на реку Печору "сведущие в горном деле люди", в том числе "Пермичей, Вымечей и Усольцев 100 человек".

Существует мнение, что мужской Борисоглебский монастырь был основан в 1498 году. В конце XVIII предпринимались попытки выяснения дат строительства зданий Сольвычегодского Введенского монастыря. Из-за пожара 1770 года были уничтожены документы и единственным известным источником информации на начало XX века являлся Сольвычегодский летописец, описывающий события 1533…1578 годов.

В Вычегодско-Вымской летописи под 1517 г. имеется следующая запись:

«Лета 7025 повеле князь великий Василей Оникею сыну Федорову Строганова с братьею Вычегодским Усольем владети по жаловалной и на князя великого соли варити»

Также в летописи под 1385 г. имеется запись (Сол-дор — зырянское название Сольвычегодска):

«Лета 6893 владыко новугородский разгневан бысть зело, како посмел Пимен митрополит дати епархия в Перме, в вотчине святей Софии и прислал дружинники воевати пермскую епархию. Позвал владыко Стефан устюжан, им бы беречи Пермскую землю от разорения. Устюжане побили новугородцев под Чорной рекой под Солдором»

Само название «Сольвычегодск» произошло от того, что первоначально поселились у Соляного озера, отчего ещё в XV веке назывался посад Усолье (или город Усольск). С конца XV — начала XVI веков богатые соляные варницы города и его местонахождение на торговом пути с сибирскими инородцами привлекали поселенцев из Русского государства, в числе которых были Строгановы, хорошо отстроившие город. В это время город называют Соль-Вычегодская. Он не раз горел, особенно сильно в 1579 году, был разорен сибирскими инородцами, а в 1613 году литовцами, однако, в течение XVI и XVII веков представлял значительную крепость.

С конца XVII века известен самобытная живописной школой — Усольская эмаль.

В 1708 году город в составе Архангелогородской губернии, а в 1719 году вошёл в Великоустюжскую провинцию той же губернии. В 1780 года в составе той же провинции перешёл в Вологодское наместничество и в 1796 году стал уездным городом Сольвычегодского уезда Вологодской губернии.

Город был местом политической ссылки. Дядю Пушкина, Павла Исааковича Ганнибала, сослали в Сольвычегодск в 1826 году. В начале XX века в городе проживало 450 ссыльных. В доме, где с 1908 по 1910 год отбывал ссылку Иосиф Виссарионович Сталин, расположен музей политссыльных.

В июне 1913 года Сольвычегодск посетил Николай Емельянович Макаренко, издавший в 1918 году монографию «Искусство Древней Руси. У Соли Вычегодской». Борис Иванович Дунаев посетил город, а в 1914 году выпустил книгу «Город Сольвычегодск».

С 1937 года город находится в составе в Архангельской области.

С 1924 года по 1928 год (в составе Северо-Двинской губернии) и с 1938 года по 1958 год (в составе Архангельской области), Сольвычегодск был центром Сольвычегодского района.

Первым историком и краеведом города считается А. И. Соскин.

Население

Численность населения
1856	1897	1926	1931	1939	1959	1970	1979	1989	1992	1996
1300	↗1710	↗2100	↗2300	↗3000	↗3545	↗3851	↗4094	↘4004	↘4000	↘3900
1998	2000	2001	2002	2003	2005	2006	2007	2008	2009	2010
→3900	→3900	→3900	↘2843	↘2800	↘2600	↘2500	→2500	↘2400	↗2447	↗2460
2011	2012	2013	2014	2015	2016
↘2448	↘2398	↘2350	↘2261	↘2217	↘2148

1000

2000

3000

4000

5000

1926

1979

2000

2006

2011

2016

На 1 января 2016 года по численности населения город находился на 1101 месте из 1112 городов Российской Федерации.

В 1897 году в Сольвычегодске было 1 710 человек, из них 863 мужчины и 847 женщин. Православных — 1 383, римско-католиков — 11, протестантов — 1, магометан — 1. Дворян — 185, православного духовенства — 126, городских сословий — 621, крестьян — 109, военного сословия — 344 человека.

Архитектура XVI—XVIII веков

Сольвычегодск в XVII веке имел укрепленный острог со рвом, который охватывал старую часть города возле Благовещенского собора на правом берегу Усолки. Острог состоял из квадратных или треугольных срубов, засыпанных землей и камнями с тыном поверх них и из четырёх проезжих и четырнадцати глухих башен. Остальная часть города, расположенная на левом берегу реки, также была окружена таким же острогом с шестью воротными и шестнадцатью глухими башнями и рвом.

• Церкви Сольвычегодского Борисоглебского монастыря.jpg

  Церкви Борисоглебского монастыря, XVII век

• Хоромы Строгановых. Гравюра И. Ческого. 1842.jpg

  Хоромы Строгановых. Гравюра И. Ческого, 1842

• Сольвычегодские хоромы Строгановых. План.jpg

  Хоромы Строгановых. План

• Старинный дом. Сольвычегодск.jpg

  Старинный дом. Вероятно, XVIII век. Фотография начала XX века

На рисунке, с которого был гравирован старинный дом Строгановых, была надпись: "...Построен в 1565 году; стоял... до 1798 года, всего 233 года. Длина дома со службами 34 сажени, вышина 21 сажень с аршином. Разобран в 1798 году."

Академик И. И. Лепехин, посетивший Сольвычегодск в 1771 году, нашёл в нём 16 церквей (8 каменных), один монастырь, 400 домов. Солеварение в этот период переживало совершенный упадок.

В 1894 году в городе было 12 каменных церквей, 1 каменный монастырь, 325 домов (9 каменных), 35 лавок (1 каменная), 5 складов товаров (1 каменный). Доходы города составляли 5 489 рублей, расходы 4 269 рублей; городской запасный капитал 5 361 р. Имелись двухклассные училища: мужское и женское, церковно-приходская школа, земская больница и городская богадельня. Занятия жителей: ремесла (37 чел.), отчасти промыслы, фабрик и заводов нет, три ярмарки, с оборотом на 14900 рублей в год.

Сольвычегодский историко-художественный музей

С 1916 года древлехранилище Благовещенского собора, фамильной церкви именитых людей Строгановых. Музей был открыт 1 мая 1919 года как Сольвычегодский музей-хранилище, с 1955 года называется Сольвычегодский историко-художественный музей.

Количество посетителей:

• 1923 — 3658;
• 1924…1925 — 12627 (в среднем 6315 за год);
• 1940 — около 5600;
• 1941…1946 — 38235 (в среднем 6372 за год);
• 1956 — 11775;
• 1978 — 23148;
• 1981 — 18317;
• 1989 — 29507;
• 1997 — 5627.

Благовещенский собор

Собор построен в 1560…1584 годах, перестроен в 1819…1826 годах. Колокольня была построена в 1826 году. Подрядчиком строительства был сольвычегодский мещанин А.М. Марков.

Первоначально собор состоял из главнаго храма во имя Благовещания Пресвятыя Богородицы и 9-ти приделов. В отношении к главному храму Благовещания, расположение приделов было следующее:

• близ алтаря на правой стороне в храме Благовещения придел был весьма небольшой (место пустым остаётся и по сиe время) во имя Иоанна Богослова;
• на левой стороне, где теперь ризница и северное отделение паперти за капитальною стеною от главного храма, приделы были: Рождества Христова, Николая чудотворца и Алексея митрополита;
• на правой стороне от храма Благовещания за капитальною стеною, где теперь теплая церковь во имя Сретения Господня, приделы были Косьмы и Дамиана, Трех Святителей, Феодора Сикиота, Рождества Богоматери и Петра апостола поклонение вериг.

Для входа в собор и в приделы было три крыльца, одно с южной, другое с северной и третье с западной стороны, - колокольня также стояла вместе с храмом на север. В 1810 году, во время бывшаго в городе пожара, обгорел и собор, только остался невредим храм во имя Благовещения Пресвятыя Богородицы. Перестройке подверглись северная и южная галереи, с восточной стороны появились контрфорсы. С южной стороны пристроена теплая церковь. Вместо прежней колокольни (бывшей в башне) построена новая, через которую был сделан вход в собор.

Размер подклета 36 х 32 м, высота собора 33 м.

Интерьер Летнего храма Благовещенского собора до наших дней сохранил своё убранство: фресковые росписи, выполненными под руководством московских мастеров Стефана Арефьева и Фёдора Савина в 1597—1600 гг.; высокий иконостас с царскими вратами, украшенными прорезными накладками золоченного олова; иконы, часть которых была создана известными царскими изографами; архиерейское место, осветительные приборы XVI—XVII вв.

Высокий четырёхъярусный иконостас летнего храма выполнен в 1690-х гг. московским резчиком Григорием Устиновым. С конца XVI века сохранились царские врата, замечательное произведение древнерусского искусства, пример тонкой и сложной, мастерски выполненной работы. По подцвеченному фону из простой слюды проложены прорезные накладки из золоченого олова. Орнаментальные накладки, словно ажурное кружево покрывают поверхность створок и сени. Их мелкий рисунок образует сверкающее драгоценное узорочье, особенно ярко звучащее в контрасте с более крупными формами деревянной резьбы самого иконостаса.

Купол имеет уникальное пространственное построение. Объём храма развёрнут по поперечной оси Север-Юг. Подобная оригинальная композиция здания обусловлена двустолпной конструкцией, которая и определила его внешние формы.

В соборе действует постоянная экспозиция, на которой представлены знаменитые вклады Строгановых в сольвычегодские храмы — произведения строгановской иконописи, лицевого шитья, изделия сольвычегодских мастеров-серебрянников, редчайшие образцы миниатюрной резьбы по кости, камню, дереву.

С северо-западной стороны собора находится родовая усыпальница Строгановых, где собраны 28 надгробных плит с захоронений XVI—XVII веков.

• Древний собор и старинный дом Строгановых.jpg

  "Древний собор" и хоромы Строгановых. Рисунок в книге середины XIX века

• Благовещенский собор. Сольвычегодск. Рисунок П. Котова начала XIX века.jpg

  Рисунок начала XIX века

• Сольвычегодск. Благовещенский собор, фамильная церковь Строгановых (кадрировано).png

  Фотография 1890 года

• Благовещенский собор (Сольвычегодск), конец XIX в.jpg

  Рисунок конца XIX века. Вид с южной стороны

• Благовещенский собор (Сольвычегодск), XIX в.jpg

  Фотография XIX века. Подпорная стенка

• Благовещенский собор (14.06.1911).jpg

  Фотография 1911 года

• Сольвычегодск. Собор Благовещения.jpg

  Фотография 1986 года

• Church of the Annunciation (Solvychegodsk) (01).JPG

  Фотография 2012 года

• Church of the Annunciation (Solvychegodsk) (05).JPG

  Фотография 2015 года

• Church of the Annunciation, Solvychegodsk, 1914 (01).jpg

  Царские врата. Фотография 1914 года

• Купол Благовещенского собора г.Сольвычегодск.JPG

  Купол собора

• В Благовещенском соборе (1583 г.).jpg

  Изнутри апсиды с восточной стороны собора. За заложенным окном расположен контрфорс

• Усыпальница Строгановых 02.jpg

  Надгробные плиты усыпальницы Строгановых

Выставочный зал

Представлены иконы Строгановского письма, также имеются подписные произведения Истомы Савина, Назария Истомина Савина, Постника Дербина, Истомы Елизарова, мастера Офонасия, Василея Кондакова, Фёдора Евтихиева Зубова (1667), Богдана Соболева. Есть коллекция Строгановского лицевого шитья.

Введенский собор

Архитектурной достопримечательностью города является церковь Введения Пресвятой Богородицы во Храм. Это строение имеет на едином своде пять куполов, не опирающиеся на колонны.

Храм построен в начале 1690-х годов как собор Введенского монастыря. Ныне монастырь упразднён, сохранился лишь собор.

Чудо Георгия о змие

Деревянная скульптура XVII века

Спасообыденная церковь

Впервые деревянный храм с таким названием возник здесь в 1571 году. Он был «обыденный», то есть сооружен в один день 16 августа «градскими и уездными людьми» для избавления от мора. В 1634 году храм перенесли на нынешнее, более высокое место, поскольку Вычегда сильно размывала берега; в 1654 году деревянное здание построили заново.

В 1691—1697 годах на месте деревянной возникла каменная одноэтажная теплая церковь, в 1730 году над ней возвели высокий второй этаж с холодным храмом, что придало всей постройке характерный для того времени облик. Здание испортили перестройки конца XIX века в распространенном тогда псевдорусском стиле: в 1892 году новая шатровая колокольня с переходом заменила прежнюю ярусную колокольню с крыльцом-всходом над северную частью паперти, а через семь лет обширный двухэтажный придел почти закрыл северный фасад храма.

Архитектура XIX—начала XX века

Дом купцов Пьянковых

Сооружен в первой половине XIX века и принадлежал богатым местным купцам. Здание имеет П-образную форму с основным двухэтажным корпусом и примыкающими к нему под прямыми углами боковыми крыльями в три этажа. Центральная часть главного фасада украшена шестиколонным портиком с аркадой в первом этаже и фронтоном в завершении.

Дом-памятник политических ссыльных

В 1909—1910 годах в доме Григорова Николая Александровича, а в 1911 году в доме Кузаковой Марии Прокопьевны отбывал ссылку Иосиф Виссарионович Джугашвили (Сталин). В 1933 году Мария Прокопьевна передаёт переднюю половину дома Сольвычегодскому музею. В 1937 году продаёт полностью дом, колодец и надворные постройки за 3500 рублей, взамен была получена квартира в Ленинграде. До 1962 дома Григорова и Кузаковой входили в комплекс музея им. И. В. Сталина.

Ряжевая набережная

В Государственном архиве Ярославской области хранится документ "Дело об отпуске денег на постройку обруба при Сольвычегодском Благовещенском соборе" 1785–1785 гг.

В 1789 году А. С. Соскин в книге «История города Соли Вычегодской» пишет:

…ибо от самаго переселения из вышеписанного города Чернигова до ныне тою же рекою Вычегдою снесло земли городской болие половины, хотя берега и укреплены были обрубами и отводами. Как-то видны под городом в воде и песках, камни и щебень и ветхия деревья. А особливо берег вокруг Благовещенскаго собора весьма обрубами деревянными и большим каменьем укреплен господами баронами Строгановыми. Но ныне тот обруб пришел в самую ветхость.

Береговые укрепления на 1910 г. состояли из бревенчатых срубов, заполненных землей и строительным мусором и обшитых снаружи досками. Общее протяжение их до 300 саж. при высоте от 3 до 3½ саж.; из общего протяжения укреплений — берег у Благовещенского собора 80 саж. и против Спасообыденной церкви 40 саж.

• Solvychegodsk. Fortified river (01).jpg

  План укрепления берега (1910)

• Solvychegodsk. Fortified river (03).jpg

  Чертежи укрепления берега (1910)

• Solvychegodsk. Fortified river (02).jpg

  Чертежи укрепления берега (1910)

• Solvychegodsk. Fortified river (04).jpg

  Чертежи укрепления берега (1910)

• Embankment of сrib piers and destroyed icebreaker in Solvychegodsk.jpg

  Ряжевая набережная и разрушенные ледорезы (1910)

• Church of the Annunciation (Solvychegodsk), 1910.jpg

  Благовещенский собор и ряжевая набережная (1910)

• Destroyed embankment of сrib piers in Solvychegodsk.jpg

  Разрушенная ряжевая набережная. На две версты выше по течению от Благовещенского собора (1910)

• Church of the Holy Mandylion (Solvychegodsk), 1910.jpg

  Укрепленный берег у Спасообыденной церкови (1910)

Курорт

В 1923 году в Сольвычегодске основан бальнеологический и грязевой курорт. Есть санатории, бальнеогрязелечебница, в том числе санаторий для детей с ревматическими заболеваниями.

Лечебными факторами являются хлоридно-сульфатная натриевая минеральная вода, которую используют для ванн и питья, а также сульфидная иловая грязь озера Солёное (Соляное).

В 1926 году для определения глубины залегания слоя минеральной воды и получения её с места, которое не заливается во время разлива Вычегды, было проведено первое пробное бурение скважин на территории курорта. В результате этого бурения была определена глубина залегания — 82 м. В 1934 году проводилась разведка нефти в Сольвычегодске. На глубине 162 метров бурение было приостановлено, так как пошла вода под давлением до шести атмосфер. По концентрации солей она более насыщена, чем озёрная вода. Источник был передан курорту, обнесён восьмигранной башенной надстройкой и назван минеральным источником № 1. В 1936 году производилось бурение на территории второго санатория. На глубине 80...90 метров была получена минеральная вода. Источник был изолирован, обнесён деревянной надстройкой (бюветом) и назван минеральным источником № 2.

В Сольвычегодском месторождении (скважина 4) минеральная вода сульфатно-хлоридной натриевой группы. Минеральная вода относится к лечебно-столовым.

Промышленность

• Торфобрикетный завод (построен на территории бывшего городского аэродрома).

Праздники

Фестиваль Козьмы Пруткова

см. статью о Козьме Пруткове

Фестиваль юмора, проводится совместно с Прокопьевской ярмаркой — 22 июля. Алексей Константинович Толстой и братья Алексей, Владимир и Александр Жемчужниковы выбрали местом рождения Козьмы Пруткова деревню Тентелевою близ Сольвычегодска, а датой рождения 11 апреля 1801 года.

Ссылки

• Объекты культурного наследия Сольвычегодска: тематические медиафайлы на Викискладе
• [www.cultinfo.ru/brumfield/articles/article13.htm Уильям Брамфилд. Сольвычегодск — столица империи Строгановых]
• [kurortsol.ru/ Санаторий Сольвычегодск. Сайт]
• [solvschool.my1.ru/ Сольвычегодская средняя школа]
• [www.small-cities.ru/ Малые города России — Сольвычегодск, Каргополь, Углич]
• Список памятников культурного наследия Сольвычегодска в Викигиде

Литература

• [commons.wikimedia.org/wiki/File:Savvaitov_p_stroganovskie_vkladiy.pdf Савваитов П. Строгановские вклады в Сольвычегодский Благовещенский собор — СПб, 1886 год]
• Бочаров Г. Н., Выголов В. П. Сольвычегодск. Великий Устюг. Тотьма. Художественные памятники XIII—XIX веков. — М., Искусство, 1983. 336 с. (Серия: Архитектурно-художественные памятники городов СССР).
• Кузнецов С. О. Дворцы и дома Строгоновых. Три века истории.. — М-СПб: Центрполиграф, МиМ-Дельта, 2008. — 319 с. — ISBN 978-5-9524-3471-4
• Кузнецов С. О. Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари. — М-СПб: Центрполиграф, 2012. — 558 с — ISBN 978-5-227-03730-5
• При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Сольвычегодск

Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.
Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:

«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]

«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.


Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.


Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.


На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.


Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил: