Соль (проект)
Поделись знанием:
К:Альбомы 2010 годаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
| Соль | |
| Сборник | |
|---|---|
| Дата выпуска |
2010 |
| Записан |
2009-2010 |
| Жанр | |
| Страна |
Россия |
| Язык песен |
Русский, украинский |
| Лейбл | |
|
| |
«СОЛЬ» — проект, проводимый радиостанцией «Наше радио» с 14 сентября 2009 года. Состоит из перепетых известными и молодыми рок-исполнителями России и СНГ народных песен.
Содержание
Подробности
Первый день продаж первого диска проекта «Соль» состоялся 7 марта на вручении Третьей Музыкальной Премии в области рок-н-ролла «Чартова дюжина. Топ-13». Официальный релиз состоялся 9 марта. Молодые участники были награждены на названной премии в номинации «Взлом».
Второй диск проекта начали продавать на фестивале НАШЕствие-2010, 9,10 и 11 июля.
Отзывы и критика
Владимир Смирнов, обозреватель журнала Fuzz, отметил, что «Соль» направлена скорее на оживление эфира «Нашего радио», а никак не на возрождение народной музыки, и удостоил первый диск отрицательных отзывов: «Русского народного духа в сборнике не ощущается. Русью здесь не пахнет»[1]. Второй диск, по его мнению, получился более удачным, причём заметнее других выделяется композиция «Щедрiк» от группы «Вопли Видоплясова»: «Если из без малого трёх дюжин песен появляется хотя бы одна вещь подобного уровня, значит, все же не совсем зря эта каша из топора заваривалась»[2].
Соль 1
- Чичерина — Выйду на улицу
- Чайф — По диким степям Забайкалья
- Сёстры — Друженька
- Кукрыниксы — Чёрный ворон
- Пикник — Любо, братцы, любо
- Вокальный Ансамбль Хора Им. Александрова — Ой, при лужку, при лужке
- Александр Ф. Скляр — Не для меня
- Океан Ельзи — Ой, чий то кінь стоїть
- Ундервуд — Вдоль по Питерской
- Зверобой — Степь да степь кругом
- Ночные Снайперы — Я ехала домой
- Zdob şi Zdub — На речке, на речке
- Женя Максимова — Клён ты мой опавший
- СерьГа — Живёт моя отрада в высоком терему
Бонус: Ляпис Трубецкой — Бублички (Bonus track)
DVD: Музыканты рассказывают о проекте «Соль»
Соль 2
- После 11 — Порушка-Параня
- Смысловые галлюцинации — Разлука
- Кирпичи — Дорогой длинною
- Максим Леонидов — Из-за острова на стрежень
- Ива Нова — Вдоль по улице метелица метёт
- Воплі Відоплясова — Щедрiк
- Король и Шут — Коробейники
- Znaki — Я на горку шла
- Старый приятель — Тонкая рябина
- Radio Чача — Ой, мороз, мороз
- Начало Века — Светит месяц
- Крематорий — Бывали дни весёлые
- Декабрь — Дубинушка
- Несчастный случай — Ямщик
- Леонсия Эрденко — Ничто в полюшке не колышется
- Лампасы — Во кузнице
- Мельница — Окрасился месяц багрянцем
- Animal ДжаZ — Ой ты, степь широкая
- Тролль гнёт ель — Камаринская
Другие каверы для проекта Соль
- Арктида — Ой, мороз, мороз[3]
- ДДТ — Раскинулось море широко
- Машина времени — Тёмная ночь
- Король и Шут и Пелагея — Ой, при лужку, при лужке
- Пелагея — Ой, то не вечер
- Пелагея — Казак
- Кукрыниксы — Свадьба
- Бригадный подряд — Валенки
- МПТРИ — Ноченька
- Пилот — Степь да степь кругом
- Танцы Минус — Я спросил у ясеня
- Рогатые трупоеды — Валенки
- 10 небо — Рябина
- Мята и Анна Малышева — Я на камушке сижу
- Крылья осени — Ой, при лужку, при лужке
- Квэкс — Сизая голубка
- Papamobile — Во поле берёза стояла
- Neodin — То не ветер ветку клонит
- Акустические ботинки — Налей, мама
- Порн о' поп — Коробочка
- Do za music — Рябина
- Aheshi — Ничто в полюшке не колышется[4]
Напишите отзыв о статье "Соль (проект)"
Ссылки
- [www.kommersant.ru/doc-y.aspx?DocsID=1335428 Далекие от народа // Борис Барабанов о проекте «Нашего радио» «Соль». Коммерсант Weekend] — Борис Барабанов
- [www.newsmusic.ru/news_3_19157.htm Рецензия: Проект «Соль»: не хватает перца. Гуру КЕН, «Новости шоу-бизнеса NEWSmusic.ru»]
- [newsmusic.ru/news_2_20583.htm Сборник «Соль-2»: неровные эксперименты (Дмитрий Прочухан)]
Примечания
- ↑ Владимир Смирнов. [fuzz-magazine.ru/reviews/49-2009-07-09-19-11-45/3741-2010-03-25-21-34-56 Соль. Наши музыкальные традиции — Поджигайте радиостанции] // Fuzz. — 25 марта 2010.
- ↑ Владимир Смирнов. [www.fuzz-magazine.ru/reviews/49-music/4330----2 Проект Соль. Диск 2 — Держаться корней] // Fuzz. — 8 августа 2010.
- ↑ [www.mastersland.com/index.php?content=2776 Кавер группы Арктида на песню «Ой, мороз, мороз» для проекта «Соль»]
- ↑ [aheshi.livejournal.com/3986.html Кавер группы Aheshi на песню «Ничто в полюшке не колышется» для проекта «Соль»]
Отрывок, характеризующий Соль (проект)
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
