Соляная промышленность

Соляная промышленность — одна из отраслей пищевой промышленности, осуществляющая добычу и переработку поваренной соли.

История промышленности

Корни соляной промышленности уходят во времена неолита. Самые древние солеварни на территории Европы и Передней Азии обнаружены при раскопках поселения Провадия-Солницата на черноморском побережье Болгарии — одного из первых городских поселений в Европе. Добывать соль жители городища начали около 5500 г. до н. э. (вода из местного соляного источника выпаривалась в массивных глинобитных печах куполообразной формы). К концу V тысячелетия до н. э. производство поваренной соли в Провадия-Солницата достигло промышленных масштабов, увеличившись до 4—5 тонн.

Дальнейшее развитие солеварение получило во времена Древнего Египта, Греции и Римской империи. Началом 12 в. датируется начало солеварения на Руси.

По мере технологического прогресса, ручной труд по производству и очистке соли заменяется использованием машин. В СССР в 1974 году было произведено 13.4 млн тонн соли. Современная российская соляная промышленность производит 2.8 млн тонн поваренной соли в год.

Добыча

Крупнейшими месторождениями соли являются — Мертвое море, залив Кара-Богаз-Гол (Туркмения), Соледар (Донецкая область Украины), Белбажское соляное месторождение (Россия, Нижегородская область), озеро Баскунчак (Астраханская область, Россия), Соль-Илецк (Россия), Соликамск-Березники (Пермский край), Яван (Таджикистан).

Соляное предприятие выпускает соль в различном виде: рассол, твёрдую (в том числе вакуумную), молотую, солебрикеты с микродобавками для скота, зерновую, иодированную и прочие. Сырьём для соляной промышленности служит поваренная соль, калийная соль и глауберова соль.

Производством и добычей соли в современной России занимается всего несколько компаний, среди которых ООО «Руссоль» (Астраханская, Иркутская и Оренбургская области), ПАО "Соль Руси" (Нижегородская область), ОАО «Тыретский солерудник» (Иркутская область) и ООО «Алтайская соледобывающая компания» (Алтайский край).

Страны мира по валовой добыче соли

№	Страна	Выработка соли (тонн)
—	Всего	210 000 000
1	США	46 500 000
2	Китай	37 101 000
3	Индия	15 000 000
4	Канада	14 125 000
5	Австралия	11 211 000
6	Мексика	8 180 000
7	Франция	7 000 000
8	Бразилия	6 500 000
9	Чили	6 000 000
10	Великобритания	5 800 000
11	Норвегия	5 000 000
12	Италия	3 600 000
13	Испания	3 200 000
14	Россия	2 800 000
15	Румыния	2 450 000
16	Египет	2 400 000
17	Украина	2 300 000
18	Турция	2 250 000
19	Иран	2 000 000
20	Болгария	1 800 000
21	Польша	1 600 000
22	Пакистан	1 320 000
23	Вьетнам	1 300 000
24	Япония	1 251 000
25	Аргентина	1 200 000
26	Таиланд	1 000 000
27	Багамы	900 000
28	Израиль	800 000
29	Южная Корея	800 000
31	Германия	746 000
30	Намибия	700 000
32	Индонезия	680 000
33	Дания	610 000
34	Тунис	608 000
35	Филиппины	600 000
36	Португалия	600 000
37	Колумбия	540 000
38	Антильские острова	500 000
39	КНДР	500 000
40	Иордания	410 000
41	Австрия	401 000
42	Бангладеш	350 000
43	Венесуэла	350 000
44	ЮАР	336 000
45	Белоруссия	300 000
46	Швейцария	300 000
47	Гана	250 000
48	Перу	249 000
49	Марокко	240 000
50	Туркменистан	215 000
51	Ботсвана	208 000
52	Мартиника	200 000
53	Саудовская Аравия	200 000
54	Куба	185 000
55	Алжир	183 000
56	Греция	150 000
57	Сирия	146 000
58	Сенегал	130 000
59	Словения	125 000
60	Йемен	120 000
61	Кувейт	100 000
62	Словакия	100 000

Ссылки и источники

• ГНПП Картография, 2004 г.
• Большая советская энциклопедия, 1973 г.
• Солеварение // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Соляная промышленность

Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.

Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.