Соломон, Сол
Сол Соломон, англ. Saul Solomon (25 мая 1817, остров Святой Елены — 16 октября 1892, Клайдсайд, Великобритания) — влиятельный либеральный политик Британской Капской колонии, активный сторонник расового и религиозного равенства, пионер идеи ответственного правительства, оппонент схемы конфедеративного устройства Южной Африки, которую отстаивал лорд Карнарвон (Lord Carnarvon).
Молодость
Хотя детство он провёл на острове Святой Елены, семья уже тогда поддерживала тесные связи с Кейптауном. Отец Сола, Бенджамин, был первым евреем, поселившимся в Кейптауне.[1] Там Сол получил школьное образование, после чего начал работать подмастерьем в типографии. Позднее приобрёл типографию и сделал её крупнейшей в стране, основав газету Cape Argus. Также был одним из сооснователей страховой компании en:Old Mutual — ныне одной из крупнейших страховых фирм ЮАР.[2]
В 1854 г. избран в парламент Мыса Доброй Надежды как представитель Кейптауна, и оставался депутатом от этого округа до своей отставки в 1883 году.[3]
Политическая карьера
В ходе предвыборной кампании Соломон обещал «оказать решительное противодействие любому законодательству, дискриминирующему по классам, цвету (кожи) или вероисповеданию». Придерживаясь этих убеждений, он в дальнейшем отказывался от занятия министерских постов, так как в этом качестве должен был бы хотя бы частично поддерживать политические решения, расходившиеся с его убеждениями.
Несмотря на своё еврейское происхождение (он даже финансировал постройку первой в Кейптауне синагоги в 1849 г.), Соломон придерживался светских взглядов и не был религиозным. В первом Капском парламенте, избранном в 1854 г., он представил не прошедший утверждение законопроект о прекращении государственных субсидий церквям и о равном обращении со всеми религиями. Он продолжал вносить этот законопроект в парламент каждый год, пока он не был принят в 1875 г. при правительстве Дж. Молтено.
Важнейшими достижениями С. Соломона как политика были:
- проведение в жизнь идеи об ответственном правительстве Капской колонии, назначаемом парламентом, а не губернатором, и ответственным перед парламентом, а не метрополией в лице губернатора. В 1872 г. первое такое правительство сформировал близкий друг Соломона Джон Молтено.
- противостояние сепаратизму востока Капской провинции, где местные олигархи хотели ввести более жёсткое трудовое законодательство, принуждавшее к труду местных чернокожих. Сепаратисты, проигравшие парламентскую схватку, прозвали его «негрофилом», чем он сам гордился.[4]
- противодействие недальновидной политике метрополии по преобразованию южноафриканских территорий в конфедерацию без учёта их экономических и культурных различий. Такая политика привела к многочисленным войнам и потрясениям, закончившимся отставкой губернатора Фрира, сторонника такой политики.
Личная жизнь
Внешне Соломон выглядел непривлекательно — крайне низкорослый и кривоногий. Выступая перед парламентом, он становился на небольшую скамейку. Это контрастировало с внешностью его ближайшего друга и соратника Дж. Молтено, высокого, крепкого телосложения.[5] Этот контраст часто обыгрывали карикатуристы-современники.[6]
Несмотря на свою внешность, а также высокий и пронзительный голос, Соломон отличался красноречием и убедительностью. Вносимые им на обсуждение в парламент предложения были проработаны до мельчайших деталей; готовя их, он тщательно изучал многолетние публикации и данные переписей. Его чёткая приверженность фактам вызывала уважение даже у оппонентов. [7]
Не отрекаясь от своего иудаизма, он придерживался неформальных нравов в общении и крайне негативно относился к попыткам религиозной дискриминации, независимо от конфессии.
Большую часть своей жизни он прожил в поместье Кларенсвилл в Си-Пойнте (ныне район Кейптауна), где он с женой принимали даже таких экзотических гостей, как царь зулусов Кечвайо, будущие британские монархи Эдуард VII и Георг V. После трагической гибели своей дочери, которая утонула в 1881 г. невдалеке от дома, Соломон стал вести уединённую жизнь и ушёл из политики, передав свой бизнес племянникам.
В 1888 г. переехал в Шотландию в г. Килкрегган, а через 4 года умер в Англии от хронического нефрита.[8][9]
Племянники Соломона сыграли важную роль во время англо-бурских войн. Жена Джорджина, влиятельная суфражистка, пережила его на 40 лет. Из его 3 детей дочь Дэйзи, утонувшая в юности, также была суфражисткой, Сол-младший был судьёй Верховного суда, а сын Уильям Гладстон Соломон был писателем и художником, переселившимся в Индию.
Напишите отзыв о статье "Соломон, Сол"
Примечания
- ↑ [www.btimes.co.za/96/1215/columns/news3.htm How the guard has changed since Rhodes stormed the]. Проверено 1 марта 2013. [www.webcitation.org/6FKzo0g4H Архивировано из первоисточника 23 марта 2013].
- ↑ [1820gw.wikispaces.com/2.3++Saul+Solomon+Family 1820gw - 2.3 Saul Solomon Family]. 1820gw.wikispaces.com. Проверено 6 декабря 2012. [www.webcitation.org/6FKzosMxG Архивировано из первоисточника 23 марта 2013].
- ↑ Hearl, Trevor W. [xa.yimg.com/kq/groups/12597891/997468780/name/Solomon,+Gideon,+Moss.pdf In Search Of Saul Solomon of St Helena 1776–1852] (pdf). The St Helena Institute. Проверено 27 июня 2013. [www.webcitation.org/6Hn4WUpSU Архивировано из первоисточника 1 июля 2013].
- ↑ [www.archive.org/stream/historyofsouthaf02theauoft/historyofsouthaf02theauoft_djvu.txt Full text of "History of South Africa, from 1873 to 1884, twelve eventful years, with continuation of the history of Galekaland, Tembuland, Pondoland, and Bethshuanaland until the annexation of those territories to the Cape Colony, and of Zululand until its annexation to Natal"]. Archive.org (8 марта 1919). Проверено 6 декабря 2012. [www.webcitation.org/6FKzpLKxC Архивировано из первоисточника 23 марта 2013].
- ↑ Kruger, D. W. (1971). Dictionary of South African Biography. Tafelberg Ltd. ISBN 0-624-00369-8. p.485
- ↑ Van Heyningen, N & Worden, E & Bickford-Smith, V. (1998) Cape Town, the Making of a City. Uitgeverij Verloren. ISBN 90-6550-161-4. p.213
- ↑ archive.samj.org.za/1934%20VOL%20VIII%20Jan-Dec/Articles/03%20March/2.5%20REMINISCENCES%20-%20S.A.%20EXPERIENCES.%20W.%20Darley-Hartley.pdf
- ↑ [ancestry24.com/saul-solomon-portrait-of-a-liberal/ Saul Solomon. Portrait of a Liberal]. ancestry24.com. Проверено 5 ноября 2010. [www.webcitation.org/6FKzq1Kkt Архивировано из первоисточника 23 марта 2013].
- ↑ [www.bainhouse.co.uk/Pilkington/data/fam1048.html Family of Saul SOLOMON and Georgiana Margaret THOMSON](недоступная ссылка — история). Bainhouse.co.uk. Проверено 6 декабря 2012. [archive.is/Hm1R Архивировано из первоисточника 1 августа 2012].
Литература
- Illustrated History of South Africa. The Reader’s Digest Association South Africa (Pty) Ltd, 1992. ISBN 0-947008-90-X
- Solomon, W. E. C: Saul Solomon — the Member for Cape Town. Cape Town: Oxford University Press, 1948.
Отрывок, характеризующий Соломон, Сол
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
