Сол (мифология)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Сол — бог солнца в древнеримской религии. Вначале он ассоциировался с Янусом и только в поздней Римской империи появляется как независимый бог солнца, Sol Invictus.

Атрибуты бога — крылатые кони, запряжённые в золотую колесницу.





Этимология

Латинское слово sol, означающее «солнце», происходит от праиндоевропейского существительного *Seh2ul- / *Sh2-en-, родственного германскому Совило, санкритическому Сурье, греческому Гелиосу, литовскому Сауле.

Ассоциации с Янусом

Согласно римским источникам поклонение Солу началось с Тита Татия.[1] Кроме того, в Риме первых царей Сола отождествляли с Янусом.

Sol Indiges

Sol Indiges («родное солнце» или «вызванное солнце» — этимология и значение слова «indiges» являются предметом дискуссии) представляет собой раннюю, более аграрную форму поклонения римскому богу Солу. В дальнейшем была заменена культом Sol Invictus.

Sol Invictus

Напишите отзыв о статье "Сол (мифология)"

Примечания

  1. August. de Civ. Dei, iv. 23


Отрывок, характеризующий Сол (мифология)

– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.