Сомалийская революционная социалистическая партия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сомалийская революционная социалистическая партия
Xisbiga Hantiwadaagga Kacaanka Soomaaliyeed
Лидер:

Мохаммед Сиад Барре

Дата основания:

1 июля 1976 года

Дата роспуска:

27 января 1991 года

Штаб-квартира:

Могадишо

Идеология:

марксизм-ленинизм, научный социализм, исламский социализм, пансомализм, сомалийский национализм

Количество членов:

20.000

Партийная печать:

газета «Хорсед», журнал «Халган»

К:Политические партии, основанные в 1976 году

К:Исчезли в 1991 году Сомалийская революционная социалистическая партия (сомал. Xisbiga Hantiwadaagga Kacaanka Soomaaliyeed, XHKS, араб. الحزب الاشتراكي الثوري الصومالي‎, англ.  Somali Revolutionary Socialist Party) — правящая и единственная легальная политическая партия Сомалийской Демократической Республики в 1976 — 1991 годах.





Основание партии

После военного переворота 21 октября 1969 года, официально именовавшегося «Октябрьской революцией», все политические партии Сомали были запрещены. Пришедшая к власти группировка военных во главе с генералом Мохаммедом Сиадом Барре провозгласило курс на строительство социализма[1]. В 1971 году Сиад Барре заявил о намерении создать правящую партию и связанные с нею общественные организации молодёжи, женщин и т. д., после чего начались подготовка к их созданию. До создания партии вопросами идеологического воспитания населения ведал Национальный комитет по связям с общественностью при Верховном революционном совете[2], который в 1973 году[1] был заменён Политическим управлением Верховного революционного совета[3]. Он при посредстве министерства информации и национальной ориентации, через его центры ориентации на местах, которые служили целям самообразования, занимался пропагандой идей научного социализма. Верховным революционным советом была также создана неформальная организация «Авангард революции», вероятно, по образцу аналогичной организации «Авангард социалистов», существовавшей в Арабском социалистическом союзе Египта. Она объединяла военных и гражданских деятелей, близких к власти и, хотя бы формально, разделявших идеалы социализма[1] 27 июня 1976 года в Могадишо открылся I Учредительный съезд авангардной партии трудящихся[4]. Съехавшиеся на съезд 3000 военных и гражданских делегатов избрали Высший совет из 76 человек, основу которого составили 19 офицеров во главе с Сиадом Барре. Совет стал выполнять функции центрального комитета новой партии[1]. 1 июля на съезде было объявлено о создании Сомалийской революционной социалистической партии. Съезд принял Устав и Программу СРПС, избрал её руководящие органы[4]. Учредительный съезд распустил Верховный революционный совет и назначил Сиада Барре президентом Сомалийской Демократической Республики. Полномочия высшего органа власти были временно переданы Центральному комитету СРСП[5]. 3 июля съезд был завершён[6]. Политическое управление Верховного революционного совета было также распущено, его функции теперь должны были выполнять местные партийные комитеты[1]. В октябре — декабре 1976 года были проведены учредительные областные и районные партийные конференции, на которых были избраны местные партийные органы[4]. В январе 1977 года новая партия официально насчитывала 13.500 членов. В марте — мае 1977 года были созданы дочерние организации СРСП — Союз сомалийской революционной молодёжи и Демократическая федерация сомалийских женщин[7].

История СРСП

Формальное проведение учредительного съезда развеяло иллюзии части левонастроенной интеллигенции Сомали и раскололо местных сторонников социализма. Часть левых политиков эмигрировала, другие продолжали критиковать режим и демонстративно отращивали бороды по образцу Фиделя Кастро, за что получили прозвище «маленькой бородатой группы» или «Gadhyarayal». Они постоянно находились под наблюдением службы безопасности «Baadhista xisbiga»[8]. Кроме того, создание СРСП не оправдало надежд и самого Сиада Барре на то, что общенациональные интересы станут теперь превыше клановых интересов. Наоборот, вытеснение любой политической активности сделало собрания кланов единственными местами прямого обсуждения проблем страны и повысило их роль. Поскольку руководство партии было представлено только народностями марехан, долбаханта и огадени из клана дород, социальная база режима заведомо сузилась[9]. Разразившаяся через год после создания партии неудачная война с Эфиопией и разрыв отношений с СССР ослабили позиции Сиада Барре и вызвали замешательство в партии, ориентировавшейся на мировое коммунистическое движение. 9 апреля 1978 года Сиад Барре едва не был свергнут во время попытки переворота, после чего он совершил ряд поездок по стране и обещал возврат страны к парламентской системе[10], что ставило будущее СРСП под вопрос. Однако парламентская система в планах Сиада Барре не означала многопартийности. В январе 1979 года состоялся Чрезвычайный съезд СРСП. Он одобрил проект новой конституции и рекомендации по Трёхлетнему плану экономического развития 1979 −1981 гг., утвердил резолюции по внешней политике и социально-экономическим вопросам[6]. Вступившая в силу 23 сентября 1979 года Конституция Сомалийской Демократической Республики (принята на референдуме 29 августа) закрепила однопартийную систему и руководящую роль СРСП. Все избранные в декабре того же года члены Национального собрания были членами партии. Но положение в Сомали ухудшалось и 21 октября 1980 года в стране было введено чрезвычайное положение, была частично отменена Конституция 1979 года, а власть на местах передана областным и районным революционным советам[5]. В рамках «исправления ошибок, допущенных при проведении революции» был восстановлен Верховный революционный совет, который стал дублировать функции высших партийных органов[11]. В 1981 году продолжилось снижение роли партии, её активности и влияния на жизнь страны[12]. В феврале того же года СРСП вступила в Африканский социалистический интернационал, объединение социал-демократического направления, куда входили далёкие от марксизма Социалистическая дустуровская партия Туниса, Социалистическая партия Сенегала и пр[13]. Тем временем в стране развернулось повстанческое движение. 1982 год был объявлен «годом преодоления отставания и беспорядков», и 1 марта был реорганизован аппарат ЦК СРСП и ревизионной комиссии[6]. 7 июня 1982 года были смещены с постов член Политбюро ЦК СРСП 3-й вице-президент М. А. Абукар и другие высшие руководители. В августе прошёл очередной II съезд СРСП[14]. В январе 1983 года «с целью упорядочения деятельности партийных органов» были произведены перестановки в Центральном комитете СРСП[15]. Делегации СРСП посетили в мае 1985 года КНР и в декабре США[16]. В ноябре 1986 года прошёл очередной III съезд СРСП. Он рассмотрел вопросы деятельности партии, проблемы политики, экономики, обороны, безопасности и социального развития Сомали. Сиад Барре был переизбран генеральным секретарём ЦК СРСП на очередные пять лет[17]. Заключённое в апреле 1988 года соглашение с Эфиопией, которая обязалась не поддерживать более сомалийских оппозиционеров, привело к обратному результату. Сомалийские повстанцы были вынуждены перебазироваться с баз на эфиопской территории на территорию Сомали. Там, опираясь на клан иссак, они развернули войну против режима Сиада Барре. Правительственная армия не смогла восстановить контроль над севером страны, в Могадишо развернулась клановая борьба, направленная против клана марехан, к которому принадлежал Сиад Барре. В декабре 1989 года внеочередной пленум ЦК СРСП восстановил в стране многопартийность, внёс соответствующие поправки в Конституцию и постановил провести до конца 1990 года парламентские выборы на многопартийной основе[18]. Однако эти меры уже не принесли результата. 27 января 1991 года режим Мохаммеда Сиада Барре пал, и Сомалийская революционная социалистическая партия перестала существовать.

Идеология

Сомалийскую революционную социалистическую партию, создававшуюся в условиях ориентации на СССР и КПСС, в Советском Союзе первоначально относили к «авангардным партиям трудящихся». В советской классификации это означало, что её идеологической основой является марксизм-ленинизм, что она строиться на тех же началах, что и другие марксистско-ленинские партии. Это предполагало индивидуальный приём в партию по классовой принадлежности, действие принципа демократического централизма, строгую партийную дисциплину. В перспективе, по мере устранения недостатков и реализации этих принципов такая партия должна была перерасти в марксистско-ленинскую партию[19]. Программа Сомалийской революционной социалистической партии, принятая в 1976 году, гласила, что Сомали приступило к «построению социалистического общества». При этом она гарантировала сохранение в стране частной собственности и сохранение частного и смешанного секторов экономики. Программа закрепляла принцип пансомализма и ставила целью добиваться объединения этнических сомалийцев в единое государство «Великое Сомали», которое включало бы спорные территории соседних стран — Эфиопии, Кении и Джибути[6]. Создание марксистской партии не отменяло и роли ислама в жизни общества, хотя с 1970 года официальная пропаганда перестала представлять его, как одну из идейных основ режима. Сиад Барре в 1974 году так определял отношение к мусульманской религии: «Если и ислам, и социализм имеют целью справедливость, равенство и улучшение жизней людей, кто может сказать мне, чем они отличаются? Где они противоречат друг другу? Какой вред от следования исламу в то самое время, когда вводится социализм как экономическая и политическая система, которая может привести нашу страну к успеху? Я сказал бы, что никакого»[8].

После поражения в Огаденской войне и разрыва отношений с СССР идеология партии стала менее определённой. Сомали переориентировалась на США и арабские страны с консервативными режимами и декларирование приверженности принципам марксизма-ленинизма стало неуместным. В феврале 1981 года на учредительном съезде в Тунисе СРСП вступила в Африканский социалистический интернационал, идейной основой которого был провозглашён демократический социализм, члены которого отвергали концепцию классовой борьбы и в который принимали партии, даже не упоминавшие социализм в своих программах[13]. Это могло означать формальный отказ от марксизма при сохранении ориентации на какую-либо модель социализма.

Структура

Сомалийская революционная социалистическая партия создавалась по образцу «ленинской партии нового типа»[8]. Высшим органом СРСП считался съезд партии, который собирался один раз в пять лет. Он избирал Центральный комитет СРСП в составе 73 человек. ЦК СРСП избирал Политическое бюро ЦК СРСП из пяти человек. Генеральный секретарь ЦК СРСП избирался съездом на срок в пять лет.

Политбюро Центрального комитета Сомалийской революционной социалистической партии

Имя Партийная должность Государственный пост
генерал-майор Мохаммед Сиад Барре Генеральный секретарь СРСП Президент Сомалийской Демократической Республики
генерал-лейтенант Мохаммед Али Самантар член Политбюро ЦК СРСП Вице-президент Сомалийской Демократической Республики, государственный секретарь по делам обороны
генерал-майор Хусейн Кулмие Афрах член Политбюро ЦК СРСП 2-й вице-президент Сомалийской Демократической Республики (с 1982 года), государственный секретарь внутренних дел (до 1976 года)
бригадный генерал Ахмед Сулейман Абдулла член Политбюро ЦК СРСП председатель Комитета национальной безопасности Сомалийской Демократической Республики, с 1980 года — министр национальной безопасности
бригадный генерал Исмаил Али Абукар член Политбюро ЦК СРСП (до 7 июня 1982 года)
бригадный генерал Ахмед Махмуд Фарах заведующий международным отделом ЦК СРСП (1979—1981), член Политбюро ЦК СРСП (с 1984 года) заместитель премьер-министра
Абдирахман Джама Барре член Политбюро ЦК СРСП (с 1987 года) министр иностранных дел


В программе СРСП было заявлено, что она является руководящей, авангардной силой страны, в то же время в ней закреплялась важная роль армии в жизни общества. Партия руководила профсоюзами, Сомалийским революционным союзом молодёжи и Демократической организацией сомалийских женщин[20]. По образцу КПСС Сомалийская революционная социалистическая партия была построена по территориально-производственному принципу. Партийными органами на местах были комитеты СРСП 15 провинций, районные партийные комитеты СРСП (избраны на конференциях осенью 1976 года) и партийные комитеты предприятий и организаций[21].

Центральный комитет Сомалийской революционной социалистической партии состоял из 73 человек, бывших членов Высшего революционного совета, министров и прочих видных деятелей[1]. Он выдвигал кандидата на пост президента, которого избирало на 7 лет Национальное собрание, контролировавшееся партией, одобрял вместе с Национальным собранием программу правительства, контролировал деятельность областных и районных народных советов[22]. Он также имел право вносить поправки в Конституцию, если они не затрагивали республиканской формы правления, социалистического выбора страны, её территориальной целостности и не противоречили фундаментальным правам человека и гражданина (ст. 112 ч. VI Конституции 1979 года). Центральный комитет СРСП вместе с Национальным собранием одобрял ратификацию президентом республики международных соглашений (ст.82 Конституции 1979 года). Через первичные партийные комитеты партия контролировала армию, силы безопасности, банки, страховые компании, таможни, предприятия, зарубежные представительства Сомали[8]. Рядовые члены партии обязаны были выполнять директивы Политбюро ЦК СРСП, передаваемые через Центральный комитет и фактически не участвовали в обсуждении партийных и политических вопросов[9].

Действовал Институт политических наук ЦК СРСП, который в 1977—1978 годах возглавлял член ЦК СРСП полковник Ахмед Махмуд Фарах, будущий член Политбюро.

Органами партийной печати СРСП были газета «Хорсед» («Авангард») и журнал «Халган» («Борьба», орган ЦК СРСП), выходившие на сомалийском, арабском и английском языках[23].

Символом партии стали скрещенные молот и мотыга, символизирующие союз рабочих и крестьян, под белой звездой на голубом фоне (цвет национального флага), обрамлённые пальмовыми листьями. Под ними располагалась красная лента, на которой иногда помещали аббревиатуру партии.

В реальности власть в стране продолжала оставаться в руках генерала Сиада Барре и его ближайших соратников, роль Центрального комитета СРСП, как и государственных представительных органов, была формальной[8].

Однопартийная система

Конституция 23 сентября 1979 года, принятая на референдуме 29 августа 1979 года, закрепляла руководящую роль Сомалийской революционной социалистической партии в жизни страны. Она объявлялась единственной законной партией Сомали, создание других партий и политических организаций было запрещено (п.1 ст.7.). СРСП также предоставлялась высшая власть в области политики и социально-экономической жизни Сомалийской Демократической Республики (п.2 с.7). Однако это не помешало оппозиции создать в октябре 1981 года Демократический фронт спасения Сомали, а затем и другие организации, после чего СРСП фактически перестала быть единственной партией Сомали.

Съезды Сомалийской революционной социалистической партии

Напишите отзыв о статье "Сомалийская революционная социалистическая партия"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 [www.workmall.com/wfb2001/somalia/somalia_history_creation_of_the_somali_revolutionary_socialist_party.html Workmall.com, Сомали. История создания СРСП ]
  2. Ежегодник Большой советской энциклопедии. 1972 / М. Советская энциклопедия, 1972 — С.377
  3. Большая советская энциклопедия. Т. 24 / М. Советская энциклопедия — С.168
  4. 1 2 3 Ежегодник Большой советской энциклопедии. 1977 / М. Советская энциклопедия, 1977 — С.367
  5. 1 2 Африка (энциклопедический справочник) т.2 / М. 1987 — С.379
  6. 1 2 3 4 Политические партии современной Африки (справочник) / М. «Наука», 1984 — С.183
  7. Ежегодник Большой советской энциклопедии. 1978 / М. Советская энциклопедия, 1978 — С.360
  8. 1 2 3 4 5 [warkamaanta.com/index.php?option=com_content&view=article&id=1044:part-twelve-1969-military-coup-in-somalia&catid=70&Itemid=0 The Formation of the Somali Revolutionary Socialist Party (SRSP)]
  9. 1 2 [www.mongabay.com/history/somalia/somalia-political_dynamics.html Political dynamics Somalia]
  10. Ежегодник Большой советской энциклопедии. 1979 / М. Советская энциклопедия, 1979 — С.336
  11. Ежегодник Большой советской энциклопедии. 1981 / М. Советская энциклопедия, 1981 — С.352
  12. Ежегодник Большой советской энциклопедии. 1982 / М. Советская энциклопедия, 1982 — С.356
  13. 1 2 Политические партии современной Африки (справочник) / М. «Наука», 1984 — С.51
  14. Ежегодник Большой советской энциклопедии. 1983 / М. Советская энциклопедия, 1983 — С.348
  15. Ежегодник Большой советской энциклопедии. 1984 / М. Советская энциклопедия, 1984 — С.349
  16. Ежегодник Большой советской энциклопедии. 1986 / М. Советская энциклопедия, 1986 — С.346
  17. Ежегодник Большой советской энциклопедии. 1987 / М. Советская энциклопедия, 1987 — С.337
  18. Ежегодник Большой советской энциклопедии. 1990 / М. Советская энциклопедия, 1990 — С.353
  19. Политические партии современной Африки (справочник) / М. «Наука», 1984 — С.12
  20. Африка (энциклопедический справочник) т.2 / М. 1987 — С.384
  21. Политические партии: справочник / М. Политиздат, 1981 — С.241
  22. Африка (энциклопедический справочник) т.2 / М. 1987 — С.374
  23. Политические партии современной Африки (справочник) / М. «Наука», 1984 — С.184

Литература

  • Сомалийская революционная социалистическая партия // Политические партии современной Африки (справочник) — М. «Наука», 1984 — С. С.183 — 184
  • Сомалийская революционная социалистическая партия // Африка (энциклопедический справочник) т.2 / М. 1987 — С.384

Отрывок, характеризующий Сомалийская революционная социалистическая партия

Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.