Сомаски
| Полное название |
Конгрегация Регулярных клириков Сомаски |
|---|---|
| Латинское название |
Clerici Regulares Congregationis Somaschae |
| Сокращение |
C.R.C.S. |
| Церковь | |
| Основатель |
св. Иероним Эмилиани |
| Дата основания |
1532 |
| Год утверждения |
1563 |
| Количество монашествующих |
500 (2014) |
| [www.somascos.org Сайт ордена] | |
Сома́ски, Конгрегация Регулярных клириков Сомаски, Братство клириков Сомаски (лат. Clerici Regulares Congregationis Somaschae, C.R.C.S ) — католическая монашеская конгрегация регулярных клириков, основанная в XVI веке.
Содержание
Организация
Конгрегация по данным на 2014 год насчитывала 500 членов, из них 351 священник[1]. Сомаски окормляют 95 приходов, большая часть которых находится в Италии. Сомаски также представлены в Испании, Польше, Румынии, США, Индии, Австралии и нескольких странах Латинской Америки.
Резиденция конгрегации расположена в римском храме Сан-Джироламо-делла-Карита. Клирикам Сомаски принадлежат в итальянской столице ещё две известных церкви — Санта-Мария-ин-Аквиро и Сант-Алессио.
Основная сфера деятельности конгрегации — забота об обездоленных, работа в реабилитационных центрах и госпиталях, образовательная деятельность, работа в приходах.
История
Основатель конгрегации святой Иероним Эмилиани после своего обращения и рукоположения посвятил себя помощи сиротам и беспризорным детям. К 1531 году им были основаны сиротские приюты в Венеции, Бергамо и Комо, и госпиталь для обездоленных в Венеции. Годом позже св. Иероним ещё с двумя священниками основал религиозное общество «Общество служителей бедным». Центром общества был дом в небольшом поселении Сомаски между Бергамо и Миланом, которое впоследствии дало имя конгрегации.
Вновь созданное общество занималось помощью сиротам, обездоленным детям и подросткам; а также обучению детей и оказанием им медицинской помощи. Считается, что именно клирики Сомаски создали первый катехизис, то есть изложение религиозных истин в форме вопросов и ответов[2]
В 1537 году св. Иероним умер, заразившись от больного, за которым ухаживал. Общество оказалось на грани исчезновения, в 1547 году члены общества неудачно пытались кооперироваться с иезуитами, с 1547 по 1555 они были объединены с театинцами. В 1563 году папа Пий IV утвердил конституцию общества, а в 1568 году Пий V возвёл общество в статус монашеского ордена. С этого момента его члены стали приносить монашеские обеты, а сама конгрегация получила имя Конгрегация Регулярных клириков Сомаски. Конгрегация начала развиваться, ею были основаны колледжи христианского образования в Риме и Павии. В XVII веке деятельность клириков Сомаски распространилась за пределы Италии, сомаски появились в Австрии, Швейцарии и Франции. К концу XVIII века сомаскам принадлежало 119 центров в 4 провинциях — Риме, Ломбардии, Венеции и Франции. Бурные политические события конца XVIII — XIX веков во Франции и Италии нанесли конгрегации ощутимый удар, однако в XX веке её положение стабилизировалось. В XX веке клириками Сомаски были основаны миссии за пределами Европы, в первую очередь в странах Южной и Центральной Америки.
Напишите отзыв о статье "Сомаски"
Ссылки
- [www.somascos.org Официальный сайт конгрегации]
Примечания
Отрывок, характеризующий Сомаски
Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
