Сомоса Портокарреро, Анастасио
| Анастасио Хесус Сомоса Портокарреро | |
| исп. Anastasio Jesús Somoza Portocarrero | |
| Прозвище |
El Chiguin |
|---|---|
| Дата рождения |
18 декабря 1951 (72 года) |
| Место рождения | |
| Принадлежность | |
| Звание |
полковник |
| Командовал | |
| Сражения/войны |
попытки подавления Сандинистской революции 1978—1979 |
Анастасио Хесус Сомоса Портокарреро (исп. Anastasio Jesús Somoza Portocarrero; 18 декабря 1951, Майами) — никарагуанский военный, член семейного клана Сомоса, внук президента «Анастасио I», сын президента «Анастасио II». Планировался в продолжатели правящей династии. Командовал Национальной гвардией. Обвинялся в многочисленных военных преступлениях, а также в коррупции. Изгнан из Никарагуа Сандинистской революцией, с 1979 в эмиграции.
Содержание
Полковник-наследник
Родился в правящем семействе Никарагуа. Является старшим из пятерых детей Анастасио Сомосы Дебайле. До 12 лет жил в США. Окончил Гарвардский университет и Военную академию США Вест-Пойнт.
С 1976 (в 25-летнем возрасте) был назначен начальником Escuela de Entrenamiento Basico de Infanteria — школы начальной подготовки пехоты. В 1978—1979 — командующий — Национальной гвардией в звании полковника. Сомоса Портокарреро планировался в качестве «Анастасио III» — наследника Сомосы Гарсиа и Сомосы Дебайле на посту президента Никарагуа.
«Анастасио III» имел прозвище El Chiguin — выражение, которым в Никарагуа называют избалованных детей.
В войне с сандинистами
Согласно наиболее распространённой версии, именно Анастасио III отдал приказ об убийстве редактора оппозиционной газеты La Prensa Педро Хоакина Чаморро. Это убийство послужило толчком для массовых беспорядков и партизанской войны.
В 1978 Анастасио Сомоса Портокарреро руководил подавлением сандинистского вооружённого восстания («Операция „Омега“»). Под его командованием были совершены многочисленные военные преступления — убийства гражданских лиц, пытки пленных. При этом, по ряду оценок, он проявил себя довольно компетентным командующим[1] — «Операцию „Омега“» удалось завершить успешно.
В 1979 новое наступление повстанцев СФНО переросло в победу Сандинистской революции. 17 июля 1979 семейство Сомоса покинуло Никарагуа. Через день отряды СФНО вступили в Манагуа. Анастасио Сомоса Портокарреро через Гватемалу и Францию перебрался в США.
Обвинения и попытка возвращения
Сандинистское правительство в 1980 предъявило Сомосе Портокарреро обвинение в организации убийства Педро Хоакина Чаморро. Тогда же был выдан ордер на его арест по обвинению в незаконном присвоении 4 млн долларов бюджетных средств. США отказались экстрадировать Сомосу-младшего в Никарагуа, предоставив ему политическое убежище. (Сомоса-старший в том же году был убит в результате сандинистской спецоперации). В июне 1981 он в составе группы из девяти человек Анастасио Сомоса-младший был заочно приговорён к 30 годам лишения свободы[2].
В движении Контрас Сомоса Портокарреро участия не принимал, от политических заявлений длительное время воздерживался.
Весной 2000 Сомоса Портокарреро сообщил о своём намерении посетить Никарагуа и, возможно, включиться в политический процесс. В то время у власти в Никарагуа находилась правая Либерально-конституционная партия, связанная с режимом Сомосы-старшего. Однако правительство Арнольдо Алемана заявило о нежелательности такого визита. Лидер же сандинистов Даниэль Ортега предупредил, что Сомоса «сможет приехать, но неизвестно, сможет ли уехать», поскольку «многие хотели бы его убить». Сомоса Порткарреро отменил поездку.
Некоторые члены семьи Сомоса побывали в Никарагуа после 1979 года. Ведутся судебные тяжбы о возвращении конфискованной у них собственности[3]. Однако Анастасио Сомоса Портокарреро не имеет такой возможности — бывший командир Национальной гвардии рассматривается как ответственный за массовое кровопролитие.
Примирение и самооправдания
Однако в преддверии выборов 2001 Даниэль Ортега призвал никарагуанский народ «простить сомосистов». Анастасио Сомоса Портокарреро высоко оценил этот «государственный жест», выразил готовность заключить Ортегу в «христианские объятия» и фактически призвал никарагуанцев голосовать за лидера СФНО.
Ортега пересмотрел позицию и возглавил новых сандинистов, которые хотят оставить позади прошлые ошибки и идти вперёд, к новому сандинизму и новой Никарагуа... Я бы голосовал за человека, который гарантирует работу, законность, мораль... Я не сандинист, но для мира, прогресса и свободы полезен опыт Ортеги.
Анастасио Сомоса Портокарреро[4]
В начале 2008 Анастасио Сомоса Портокарреро дал большое интервью никарагуанской газете La Prensa. Он категорически отрицал свою причастность к убийству Чаморро, говорил о своих симпатиях к нему[5], оправдывал политику своего отца, высказывал уважение к убеждённым сандинистам, резко осуждал сандинистский режим за нарушения прав человека и экономический развал, американцев — за «предательство Сомосы», утверждал, будто никогда не стрелял в людей, описывал трудности своего материального положения, приносил извинения родным погибших в 1978—1979 годах[6].
Частная жизнь
Анастасио Сомоса Портокарреро имеет американское гражданство, занимается бизнесом в Гватемале. Был женат на гражданке Сальвадора Марисе Селасо Оберхольцер. Впоследствии брак был расторгнут. Имеет троих детей.
Напишите отзыв о статье "Сомоса Портокарреро, Анастасио"
Примечания
- ↑ «Смена», 19 июля 1999. 10 лет, которые потрясли Никарагуа.
- ↑ [www.nytimes.com/1981/06/11/world/around-the-world-jury-in-nicaragua-convicts-nine-in-publisher-s-slaying.html Jury in Nicaragua Convicts Nine in Publisher’s Slaying]
- ↑ [www.latinamericanstudies.org/nicaragua/comeback.htm Somoza family seeking comeback]
- ↑ [www.laprensa.com.ni/2001/06/24/politica/806286-ortega-y-somoza-se-reconcilian Ortega y Somoza se reconcilian]
- ↑ [www.nicaragua-actual.info/somozajr.html Habla Anastasio Somoza Portocarrero]
- ↑ [www.nicaragua-actual.info/somozajr2.html La confesión de El Chigüín]
Отрывок, характеризующий Сомоса Портокарреро, Анастасио
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.
В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
