Сорбонна

Сорбо́нна (фр. la Sorbonne) — архитектурно-исторический памятник, центр Парижского университета в столице Франции; расположена в Латинском квартале Парижа; является собственностью города.

Название Сорбонна происходит от имени богослова Робера де Сорбона, духовника короля Людовика IX Святого, основавшего в городе в XIII веке богословский колле́ж — Коллеж Сорбонна, позднее вошедший в Парижский университет. Термин по смежности был перенесён на сам университет и закрепился за ним до сегодняшнего дня.

Иногда используемое в русскоязычных средствах массовой информации по отношению к Сорбонне название «Сорбоннский университет» является семантически неверным.

Архитектура

Барочный фасад здания принадлежит церкви Сорбонны — часовне Святой Урсулы Сорбоннской; её строительство было завершено в 1642 году. Со времени принятия закона об отделении религии от государства в 1905 году, здание приспособлено для официальных приёмов и выставок.

Часовня Сорбонны является национальным историческим памятником и находится под защитой государства с февраля 1887 года. Большой амфитеатр (вместе с другими залами) — исторический памятник с сентября 1975 года.

История

См. также: Парижский университет в Средние века и Коллеж Сорбонна

История Сорбонны начинается раньше XII века, но именно в 1215 году формируется Парижский университет, когда несколько церковных школ объединились и сформировали один из первых Университетов в Европе. Первоначально он имел 4 факультета: вольных искусств, канонического права, медицины и теологии. Уже в XIII веке университет стал одним из крупнейших в Европе. После забастовки 1229—1231 годов университет получил право местной автономии, подчиняясь непосредственно папе.

В 1257 году теолог Робер де Сорбон, духовник короля Людовика IX Святого, основал в Париже богословский коллеж для детей из бедных семей; через 50 лет известность коллежа затмила многие богословские заведения Европы.

XIV век стал благоприятным временем для увеличения могущества и авторитета Сорбоннской школы: великий раскол западной церкви совершенно низвёл значение Рима, была потребность в высшем, авторитетном учреждении, которое взяло бы на себя охрану догматов: таким учреждением и явилась Сорбонна. В 1393 году 54 сорбонских доктора были уполномочены представить королю свои мнения о том, как покончить с расколом в церкви. Они и предложили меру, которая была вскоре приведена в исполнение, то есть собор высших духовных и светских лиц, который явился бы судьёй враждовавших авиньонского и римского пап.

В 1554 году коллеж получил название Сорбонна и постепенно объединился с теологическим факультетом Парижского университета.

В XVII веке название Сорбонна распространилось на весь Парижский университет.

В XVIII веке Сорбоннский коллеж был богатым учреждением, делами которого управлял «провизор» с четырьмя докторами, выбранными из своей среды всеми членами. Финансами заведовали специальные чиновники, назначаемые провизорами.

В 1790 году коллеж Сорбонна, как богословская школа, перестал существовать. В 1808 году декретом Наполеона его здания отданы в распоряжение университета города Парижа.

Сорбонна сегодня

В 1968 году Сорбонна стала одним из главных центров студенческих выступлений под идеями «новых левых», известных как «Красный май».

В 1970 году Сорбонна, или Парижский университет, была реорганизована в 13 университетов, различающихся по направлениям обучения и относящихся к трём академиям Парижа и парижского региона. Четыре из этих университетов находятся в основном в исторических зданиях Сорбонны, остальные — в других кварталах Парижа и его пригородах. Университеты Сорбонны заслужили авторитет во всём мире.

В Сорбонне располагается ректорат Парижской академии (Académie de Paris) и канцелярия парижских университетов (Chancellerie des universités de Paris). А также Национальная школа хартий, Практическая школа высших исследований (фр. École pratique des hautes études) и частично университеты Париж I, Париж III, Париж IV и Париж V. Также в Сорбонне располагается межуниверситетская библиотека Сорбонны.

Тринадцать современных университетов

I	Университет Париж I — Пантеон-Сорбонна	[www.univ-paris1.fr/ сайт]	академия Парижа
II	Университет Париж II — Пантеон-Ассас	[www.u-paris2.fr/ сайт]	академия Парижа
III	Университет Париж III — Новая Сорбонна	[www.univ-paris3.fr/ сайт]	академия Парижа
IV	Университет Париж IV — Париж-Сорбонна	[www.paris-sorbonne.fr/ сайт]	академия Парижа
V	Университет Париж Декарт (Университет Париж V)	[www.univ-paris5.fr/ сайт]	академия Парижа
VI	Университет имени Пьера и Марии Кюри (Университет Париж VI)	[www.upmc.fr/ сайт]	академия Парижа
VII	Университет Париж VII — Дени Дидро	[www.univ-paris7.fr/ сайт]	академия Парижа
VIII	Университет Париж VIII — Винсент-Сен-Дени	[www.univ-paris8.fr/ сайт]	академия Кретей
IX	Университет Париж-Дофин (Университет Париж IX)	[www.dauphine.fr/ сайт]	академия Парижа
X	Университет Париж X - Нантер (Университет Западный Париж — Нантер-ля-Дефанс)	[www.u-paris10.fr/ сайт]	академия Версаля
XI	Университет Париж XI — Южный Париж	[www.u-psud.fr/ сайт]	академия Версаля
XII	Университет Париж XII Валь-де-Марн — Париж-Валь-де-Марн	[www.univ-paris12.fr/ сайт]	академия Кретей
XIII	Университет Париж XIII — Северный Париж	[www.univ-paris13.fr/ сайт]	академия Кретей

Библиография

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

• Ср. Franklin, «La Sorbonne» (1875);
• Méric, «La Sorbonne et son fondateur» (1888);
• Rashdall, «A history of the universities in the middle ages» (Л.,1895, т. 2: «Paris»).

См. также

• Образование во Франции
• Список старейших университетов
• Болонский университет
• Оксфордский университет

Ссылки

• [www.sorbonne.fr/ Официальный сайт]  (фр.)
• [maps.google.com/maps?q=paris,+france&ll=48.848387,2.343274&spn=0.003005,0.010274&t=h&hl=en Спутниковая картинка с Google Maps]
• Академик В. И. Арнольд о преподавании в Парижском университете: [nauka.relis.ru/05/0412/05412020.htm Пятое правило арифметики]

Отрывок, характеризующий Сорбонна

Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.