Сороки (праздник)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Сороки (значения).
Со́роки
</td>
Обрядовое печенье «Жаворонки»
Тип народно-христианский
Иначе Жаворонки, Кулики, Заклички, Сорок сороко́в
также Сорок мучеников (церк.)
Значение встреча Весны
Отмечается восточными и южными славянами
Дата 9 (22) марта
Празднование «закликают» Весну[1]
Традиции пекут «жаворонков»[2], выбирается семейный засевальщик
Связан с весенним равноденствием

Со́роки, Жа́воронки — день народного календаря у славян, соотносящийся с днёмК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2778 дней] памяти Сорока Севастийских мучеников в Православной церкви 9 марта (22 марта). Согласно народному календарю, в этот день зима кончается — весна начинается, день с ночью меряется-равняется[3].

Жаворонками (куликами, тетёрками) также называли печенье в виде птиц или солнца, выпекавшиеся к празднику.





Другие названия

Со́роки, Сорок сороко́в, Со́роки святые, «Сорочини» (укр.), Равноденствие, Жаворонки, Именины жаворонка, Кулики[4], Тетёрочный день (каргопол.)[5], Сорок мучеников; белор. Саракі, Соракі, Сарака, Саракасвятыя, Сорак мучанікаў, Сорак пакутнікаў[6], серб. Младенци, Празник Четрдесет мученика, Дан мученика, Змщин дан, Змиjин дан[7][8]; болг. Младенци, Свето четирсет, Светото, Женска Цаца[9].

Ещё один распространённый тип названия праздника — «молодые», «молодожёны», «новобрачные». Названия этого типа (болг. и серб. Младенци) распространены у болгар (западная Болгария), сербов, македонцев, черногорцев[10][страница не указана 3165 дней].

Название «Сороки» произошло от 40 севастийских мучеников, память которых совершается православными церквями в этот день, однако сам праздник с 40 мучениками не имеет ничего общего[11].

Обряды и поверья

Перед Албазинской иконой Божией Матери молятся о защите православных святынь, о благодарении Бога за всё, что Он дарует нам, при беременности, во время родов[12].

У русских повсюду существовала вера в то, что в этот день из тёплых стран[13] прилетают кулики и жаворонки и приносят с собой весну[14]. «9 марта — "кулик". В этот день "путящий" жаворонок должен прилететь. Бывает, что и раньше прилетают, но те не путящие, прилетит и следнеть [замёрзнет]. Под Сороки бабы ставили лепёшки и делали из них «куликов», подобие птиц, делают их в виде летящих с хохолками» (Орловская губ.)[4]. В Белоруссии и на Украине считали, что в этот день первые птицы возвращаются из Вырия[15] и ищут себе места для гнездования. В Гомельской области первых птиц так и называли «выреями»[15].

В этот день вторые «Заклички» весны (по А. Афанасьеву[16][страница не указана 2788 дней] первые — 1 марта, третьи — 25 марта по ст. ст.).

По народным поверьям, хозяйство, в котором есть гнездо ласточки, будет счастливым[17].

На Сороки и на пятой неделе Великого поста[18], пекли «жаворонков»[2] (кое-где «куликов»[19][страница не указана 2788 дней], «воробушков»[15] или «орешки»[20]) из разной муки, в большинстве случаев с распростёртыми крылышками, как бы летящих, и с хохолками, а также птичек на гнёздышках. Гнёздышки с яичками тоже из теста. К изготовлению «жаворонков» охотно допускались дети. Когда жаворонки готовы, несколько птичек сажали на подоконник, а окно открывали. Кроме жаворонков из пресного теста пеклись большие блины и хорошо подсушивались; их звали «преснушками». Пекли жаворонков из кислого теста. Птичек раздавали детям, и те с криком и звонким смехом бежали «закликать» жаворонков, а с ними и весну. Для этого печёных жаворонков прикрепляли к длинным палкам и выбегали с ними на пригорки или насаживали птичек на плетни и, сбившись в кучу, что есть силы кричали[21]:

Жаворонки, прилетите,
Студёну зиму унесите,
Тёплу весну принесите:
Зима нам надоела,
Весь хлеб у нас поела!

— (Воронеж. обл.)

Говорили: «Весна-красна, на чём пришла? — На сохе, на бороне, на овсяном снопу, на ржаном скирду»[22]. С куликами кувыркались на соломе и приговаривали: «Кулики-жаворонушки, летите у в одонушки, пашаничку клевать, куколь выбирать»[23]. Забираясь на сарай, забор или подбрасывая печенье, ребятня зазывала весну: «Солнышко-вёдрышко, выгляни в окошко. Солнышко, нарядись, Красное, покажись! Пошли нам, Господи, тёплого лета, урожайного года и побольше света!»[23].

Обряд «кликанья» весны сопровождался специальными песнями — веснянками[24].

После печёных птичек обычно съедают, а головки их скармливают скотине или отдают матери со словами: «Как жаворонок высоко летал, так чтобы и лён твой высокий был. Какая у моего жаворонка голова, так чтобы и лён головастый был»[25]. В Воронежской области жаворонков оставляли скоту, Богу, первому встречному, детям. В с. Петино Хохольского района пекли сорок жаворонков и все надо было раздать прохожим людям[23]. Куличи бросали через сарай. Считалось, куда упадёт кулич, в какую сторону укажет, туда девушка и выйдет замуж[22].

С помощью подобных птичек на Жаворонки выбирается семейный засевальщик. Для этого в жаворонок запекается монета, лучинка и пр., и мужчины, независимо от возраста, вытаскивают себе печёную птичку. Кому выпадает жребий, тот и разбрасывает первые пригоршни зерен во время начала посева[26].

В Каширском районе Воронежской области блины пекли, оладьи. Пышки делали как сороки, хвост кверху или типа крестика, а внутрь клали денежку на счастье[20].

Известные «заклички» порой поражают своей архаичностью, а одна из записей стала настоящей сенсацией, ибо в ней упоминается древнее имя одного из славянских языческих богов. Запись была сделана на Украине в Волынской области в 1965 году. В песне говорится о соловье, которого Дажьбог посылает исполнить ответственную миссию:

Оригинал[27]
Ой ти, соловейку, ти, раннiй пташку,
Ой, чого так рано з вир’їчка вийшов?
Не сам вийшов, Дажбог мене вислав
З правої ручейки, i ключики видав:
З правої ручейки — лiто вiдмикати,
З лiвої ручейки — зиму замикати <…>          

Перевод с укр.[28]
Ой ты, соловушка, ты, ранняя пташка,
Ой, что так рано с Вырия вышел?
Не сам вышел, Дажбог меня выслал
С правой рученьки, и ключик дал:
С правой рученьки — лето отмыкать,
С левой рученьки — зиму замыкать <…>

На Сороки хозяйки пекли из ржаной или овсяной муки сорок шариков («орехов») — «сороки святые — колобаны золотые»[29] и по одному шарику выбрасывают каждый день за окошко, приговаривая[30]:

Мороз, красный нос,
Вот тебе хлеб и овёс,
А теперь убирайся,
Подобру-поздорову!

Верили, что мороз, наевшись хлебных шариков, уйдёт до следующего года и не станет мешать в посевных весенних работах[12].

На Переяславщине[uk] в этот день девушки варили сорок вареников с творогом и угощали парней — «чтобы мороз любисток не побил»[31].

На Сороки сельские мальчишки выбегают рано босые на двор и стараются перебросить через кровлю сорок щепочек[32].

Сороки в Каргополье зовётся Тетёрочным днём: завивают, пекут кружевное тесто — в честь «солнышка-высоколнышка златокудрого» и весеннего равноденствия[5].

Очевидец этого праздника в Гомельском уезде в 1880-х годах этнограф З. Радченко вспоминала: «Девушки собираются вечером по окончании своих работ и становятся группами на берегу реки, а если нет реки или озера, то за деревней, на площадке, иногда же на взгорке. Эти группы устанавливаются на далеком расстоянии одна от другой; когда одна группа закончит свой куплет и едва стихает её последняя нота, тогда в отдалении другая группа продолжает свой куплет». Далее этнограф замечает: «Веснянки отличаются от всех других песен своим припевом, вроде ауканья (в середине песни), что звучит очень красиво, когда песня раздаётся в лесу, пронесётся по весеннему разливу и откликнется далеким эхом. Не указывает ли это на очень старинное происхождение веснянок?»[33].

В полесских сёлах спрашивали в этот день под окном: «Дзе твои куры несуцца?», на что надо было ответить: «Дома»[34].

У сербов в этот день принято убирать дом и двор, а мусор сжигать. Через огонь все домашние должны прыгнуть по три раза. В некоторых местностях юноши и девушки накануне собираются, после полуночи разжигают огонь, прыгают через него, поют и играют до зари. На заре все вместе идут набрать веток вербы, с которыми возвращаются домой. Придя домой, ударяют ветками всех домочадцев, приговаривая: «Чтобы был здоров, как бык, чтобы был быстр, как олень, чтобы был упитанным, как свинка, чтобы рос, как верба». В Алексинацком Поморавье в день Сорока мучеников люди с утра глотали по цветку кизила, приговоривая: «Пусть я буду здоров, как кизил!»[35][страница не указана 2788 дней]. В этот день молодые, прожившие совместно менее года — «младенци», в своём доме принимают гостей, которые приносят подарки, калачи (оладьи) из пшеничной муки, помазанные мёдом, стараются помочь советом и хвалят молодых. Калачи символизирует ладную и сладкую жизнь супругов. Хозяева показывают, своё мастерство и ловкость, как умеют принимать гостей, вести беседу. Все женщины в этот день пекут 40 калачей, но первые отдают молодым, и лишь затем детямвместо[36].

По представлениям жителей Карпато-Балканского региона, в этот день пробуждаются змеи и насекомые; у болгар сохранилось предание, что в этот день прилетают аисты, у македонцев — ласточки[10].

В Софийском округе Болгарии в день Сорока мучеников дети выходят за село с маленькими хлебцами и скатывают их с пригорка со словами: «Откатывайся, зима, прикатывайся, весна»[37].

См. также

Напишите отзыв о статье "Сороки (праздник)"

Примечания

  1. ↑ [www.ethnomuseum.ru/section62/2092/2089/4202.htm Кликанье (закликание) весны] // Российский Этнографический Музей
  2. ↑ 1 2 [www.ethnomuseum.ru/section62/2092/2089/4204.htm Жаворонки] // Российский Этнографический Музей
  3. ↑ Приметы дня (На Со́роки день с ночью меряются. Зима кончается, весна начинается) осмысляют близость дня к точке весеннего равноденствия, аналогично приметам таких дней, как Спиридон-солноворот 12 (25) декабря / Тёмный день 9 (22) декабря, Кирилл-солноворот 9 (22) июня. В обрядности дня 40 мучеников отражаются воззрения, связанные с инициальной магией (магией «первого дня») и числом 40. Считалось необходимым проделать в небольшом объёме все работы, чтобы в течение всего года сопутствовала удача. Воззрения, связанные с магией числа 40, распространены как у христиан, так и у мусульман [Квилинкова Е. Н.].
  4. ↑ 1 2 Агапкина, 2000, с. 248.
  5. ↑ 1 2 Александров и др., 1999, с. 629.
  6. ↑ Лозка, 2002, с. 77.
  7. ↑ Агапкина, 2001, с. 359, 360.
  8. ↑ Петровић, 1970, с. 218.
  9. ↑ Плотникова, 1996, с. 22.
  10. ↑ 1 2 Голант, 2007.
  11. ↑ Гальковский, 1916, с. 91.
  12. ↑ 1 2 Котович, Крук, 2010, с. 108.
  13. ↑ Левкиевская, 2004, с. 422.
  14. ↑ Сахаров, 1885, с. 38.
  15. ↑ 1 2 3 Агапкина, 2000, с. 249.
  16. ↑ Афанасьев, 1995.
  17. ↑ Гура, 2004, с. 86.
  18. ↑ Если считать, что Пасха (Велик-день), как отражение Благовещенья, приходилась на 25 марта, то именно на пятую неделю поста выпадают Жаворонки.
  19. ↑ Пухова, Христова, 2005.
  20. ↑ 1 2 Пухова, Христова, 2005, с. 79.
  21. ↑ Максимов, 1903, с. 54–355.
  22. ↑ 1 2 Пухова, Христова, 2005, с. 78.
  23. ↑ 1 2 3 Пухова, Христова, 2005, с. 13.
  24. ↑ [www.ethnomuseum.ru/prazdniki/zaklichki-vesennie Заклички весенние (веснянки)] // РЭМ
  25. ↑ Шангина, 2003, с. 79.
  26. ↑ Некрылова, 2007, с. 155.
  27. ↑ Скуратівський, 1995, с. 80.
  28. ↑ Перевод В. Лобачёва.
  29. ↑ Даль, 1880—1882.
  30. ↑ Мадлевская, 2005, с. 199.
  31. ↑ Воропай, 1958, с. 172.
  32. ↑ Некрылова, 2007, с. 152.
  33. ↑ Соколова, 1979, с. 81.
  34. ↑ Толстая, 2005, с. 231.
  35. ↑ Антониjевиħ, 1971.
  36. ↑ Агапкина, 1999, с. 493.
  37. ↑ Агапкина, 1995, с. 349.

Литература

  1. Весна / [www.inslav.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=831:2011-08-29-08-34-05&catid=12:2009-08-05-10-49-56&Itemid=22 Т. А. Агапкина] // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / Под общей ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Международные отношения, 1995. — Т. 1: А (Август) — Г (Гусь). — С. 348–352. — ISBN 5-7133-0704-2.
  2. Кизил / [www.inslav.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=831:2011-08-29-08-34-05&catid=12:2009-08-05-10-49-56&Itemid=22 Т. А. Агапкина] // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / Под общей ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Международные отношения, 1999. — Т. 2: Д (Давать) — К (Крошки). — С. 492–494. — ISBN 5-7133-0982-7.
  3. Агапкина Т. А. Младенци // [www.scribd.com/doc/13218091/Slovenska-Mitologija-Enciklopedijski-Recnik Словенска митологија. Енциклопедијски речник] / Редактори Светлана M. Толстој, Љубинко Раденковић. — Београд: Zepter book world, 2001. — С. 359–360. — ISBN 86-7494-025-0.  (серб.)
  4. Агапкина Т. А. [www.inslav.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=610:-qq-2000&catid=29:2010-03-24-13-39-59&Itemid=62 Этнографические связи календарных песен. Встреча весны в обрядах и фольклоре восточных славян]. — М.: Индрик, 2000. — 338 с. — ISBN 5-85759-108-2.
  5. Антониjевиħ Д. Алексиначко Поморавље // Српски етнографски зборник. Књ. 83. — Београд: С.А.Н.У., 1971.
  6. Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. В 3-х томах. — М.: Современный писатель, 1995. — 416 с. — ISBN 5-265-03309-2.
  7. Воропай О. [www.svit.in.ua/kny/voropaj/znn_t1.pdf Звичаї нашого народу]. — Мюнхен: Українське видавництво, 1958. — Т. 1. — 310 с.
  8. Гальковский Н. М. [www.vernost.ru/poganye/30.htm Масленица. Сороки] // [www.vernost.ru/russia Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси]. — Харьков: Епархиальная типография, 1916. — Т. I. — С. 90–92. — 376 с.
  9. Голант Н. Г. [www.ceninauku.ru/page_25469.htm Мартовский обрядовый комплекс румын и болгар в этнокультурной традиции карпато-балканского региона] // Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Санкт-Петербургский государственный университет. — СПб., 2007.
  10. Ласточка / Гура А. В. // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / Под общей ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Международные отношения, 2004. — Т. 3: К (Круг) — П (Перепелка). — С. 85–88. — ISBN 5-7133-1207-0.
  11. Колоб // Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. / авт.-сост. В. И. Даль. — 2-е изд. — СПб. : Типография М. О. Вольфа, 1880—1882.</span>
  12. Золотые правила народной культуры / О. В. Котович, И. И. Крук. — Мн.: Адукацыя i выхаванне, 2010. — 592 с. — 3000 экз. — ISBN 978-985-471-335-9.
  13. [folk.phil.vsu.ru/publ/sborniki/afanasiev_sb3.pdf Календарные обряды и обрядовая поэзия Воронежской области]. Афанасьевский сборник. Материалы и исследования. – Вып. III / Сост.: Т. Ф. Пухова, Г. П. Христова. — Воронеж: Изд-во ВГУ, 2005. — 249 с.
  14. Квилинкова Е. Н. [www.prazdnikimira.ru/articles/ves_mir/europe/moldavia/obradi_gaguzov/ Календарные обычаи и обряды гагаузов] // Вести Гагаузии. — 2001. — № 9, 16, 23 октября.
  15. Ирей / Левкиевская Е. Е. // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / Под общей ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Международные отношения, 2004. — Т. 3: К (Круг) — П (Перепелка). — С. 422–423. — ISBN 5-7133-1207-0.
  16. Лозка А. Ю. Беларускі народны каляндар. — Мн.: Полымя, 2002. — 238 с. — ISBN 98507-0298-2.  (белор.)
  17. Максимов С. В. Сороки // Нечистая, неведомая и крестная сила. — СПб.: Товарищество Р. Голике и А. Вильворг, 1903. — С. 354–356.
  18. Мадлевская Е. Л. Мороз // [royallib.com/book/madlevskaya_e/russkaya_mifologiya_entsiklopediya.html Русская мифология. Энциклопедия]. — М.: Мидгард, Эксмо, 2005. — 784 с. — ISBN 5-699-13535-9.
  19. Даль В. И. Месяцеслов // Пословицы русского народа, 1862
  20. Некрылова А. Ф. Круглый год. Русский земледельческий календарь. — М.: Правда, 1991. — 496 с. — ISBN 5-253-00598-6.
  21. Некрылова А. Ф. Русский традиционный календарь: на каждый день и для каждого дома. — СПб.: Азбука-классика, 2007. — 765 с. — ISBN 5352021408.
  22. Петровић П. Ж. Младенци // [ru.scribd.com/doc/204003750/Srpski-Mitoloski-Recnik-Grupa-Autora#scribd Српски митолошки речник]. — Београд: Нолит, 1970. — С. 218. — 317 с. — (Библиотека Синтезе).  (сербохорв.)
  23. Плотникова А. А. Материалы для этнолингвистического изучения балканославянского ареала. — М.: Ин-т славяноведения и балканистики РАН, 1996. — 76 с.
  24. Русский народ. Будни и праздники. энциклопедия / Сост. И. И. Шангина. — СПб.: Азбука-классика, 2003. — 558 с. — ISBN 5-352-00650-6.
  25. [www.booksite.ru/fulltext/rus/sian/index.htm Русские] / Отв. ред. В. А. Александров, И. В. Власова, Н. С. Полищук. — М.: Наука, 1999. — 725 с. — ISBN 5-88590-309-3.
  26. Рыбаков Б. А. [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000031/ Язычество древних славян]. — М.: Наука, 1981. — 608 с.
  27. Сахаров И. П. [www.bibliotekar.ru/rusSaharov/index.htm Сказания русского народа. Народный дневник. Праздники и обычаи]. — СПб.: Издательство МГУ, 1885. — 245 с.
  28. Скуратівський В. Т. Дiдух. — К.: Освiта, 1995. — 272 с. — ISBN 5-330-02487-0.  (укр.)
  29. Соколова В. К. [www.bolesmir.ru/index.php?content=text&name=o336 Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов XIX — начало XX в. Академия наук СССР, Институт этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая]. — М.: Наука, 1979. — 286 с.
  30. Толстая С. М. Полесский народный календарь. — М.: Индрик, 2005. — 600 с. — ISBN 5-85759-300-X.

Ссылки

  • [www.ethnomuseum.ru/section62/2092/2089/4200.htm Со́роки] // Российский Этнографический музей (ethnomuseum.ru)
  • [www.ethnomuseum.ru/section62/2092/2089/4204.htm Жаворонки] // Российский Этнографический музей (ethnomuseum.ru)
  • [www.danilova.ru/phpbb/viewtopic.php?t=7634494 Встреча весны: заклички, Сороки 22.03, Благовещенье 7.04] (krainov.blogspot.com)
  • [www.calend.ru/holidays/0/0/1625/40/ Младенцы] // Календарь Праздников, Праздники Сербии (calend.ru)
  • [horo.bg/index.php?menunode=5&show=material&materialid=226 Свети четиридесет мъченици (Младенци) — 9 март] (Horo.bg)  (болг.)

Коляда / Божич • Святки • Васильев вечер • Крещенский вечер • Громницы (Сретенье) • Власьев день • Масленица / Мясопуст • Со́роки • Благовещенье • Вербное воскресенье • Пасха • Светлая неделя • Красная горка • Радоница • Егорий Вешний • Никола Вешний • Вознесенье • Зелёные святки • Троицкая суббота • Троица • Русальная неделя • Иван Купала • Петров день • Ильин день • Медовый Спас • Яблочный Спас • Третий Спас • Обжинки • Осенины • Покров • Дмитриевская суббота • Дмитриев день • Кузьминки • Никола Зимний

Отрывок, характеризующий Сороки (праздник)

Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.


Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
– Вы ранены? – спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»


На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Сороки_(праздник)&oldid=80878660»