Соррилья-и-Мораль, Хосе

Хосé Сорри́лья-и-Морáль (исп. José Zorrilla y Moral; 21 февраля 1817, Вальядолид — 23 января 1893, Мадрид) — испанский поэт и драматург, «испанский Виктор Гюго».

Отец Соррильи занимал высокую судебную должность в Вальядолиде и отправил сына в Толедо слушать право; но молодой студент больше бродил по живописным окрестностям города и сочинял стихи. Не окончив курса, Соррилья бежал в Мадрид, где, скрываясь от семьи, провёл целый год полный страданий и лишений. 15 февраля 1837 года происходили похороны сатирика Ларры, закончившего жизнь самоубийством. У его могилы никому неизвестный 20-летний Соррилья прочёл превосходное стихотворение, которым наэлектризовал всех присутствующих.

Его сборник легенд и многочисленные драматические произведения окончательно упрочили его славу. Беспокойный и жаждавший приключений, Соррилья уехал сначала в Париж, потом в Мексику, где жил при дворе императора Максимилиана, который назначил его своим чтецом. В 1860-66 Соррилья — директор Национального театра в Мехико. После казни императора Соррилья вернулся в Испанию.

В 1889 его торжественно увенчали в Альгамбре лавровым венком, при участии многочисленных представителей от городов, университетов, школ, литературных обществ и других ассоциаций. Хоронили его за государственный счёт.

Соррилья написал очень много. Все его произведения носят яркий национальный отпечаток. В самом начале занятий поэзией Соррилья объявил, что родившись испанцем и будучи христианином он намерен воспевать славу Испании и христианства. Он остался верен этому решению в течение всей своей жизни. Соррилья — певец верований, учреждений и чувств старой Испании, его крупный талант ушёл на воскрешение мотивов старого испанского романцеро.

Из поэм Соррильи ценится особенно высоко его «Legendario del Cid», апофеоз трёх основных элементов испанского характера: религиозности, патриотизма и чувства равенства. Остальные сборники его стихотворений: «Cantos del Trovador» (1840—1841); «Poesías» (1840—1848); «Flores Perdidas», «Granada» (1853); «Album de un Loco» (1867); «Composiciones varias» (1877); «Recuerdos del tempo viejo» (1880—1883).

Среди драм Соррильи (он написал их более двадцати) первое место занимает «Дон Хуан Тенорио», которая всегда ставилась в день Всех Святых; смотреть её стекались со всех концов Испании громадные толпы.

Из других драматических произведений Соррилья особенно популярны «El zapatero у el rey», «Sancho García», «A buen juez mejor testigo», «Traído inconfeso y mártir». Большая часть его пьес — сценическое переложение легенд.

Сочинения

• Obras completas, v. 1-2, Valladolid, 1943.

Переводы на русский язык

• [az.lib.ru/s/sorrilxja_h/index.shtml Стихотворения]

Литература

• С. В. Костарев. // Атеней. — 1858. — № 2-3.
• Ramírez Ángel E. Zorrilla, el más grande poeta de la raza. — Madrid, [1935].
• Alonso Cortés N. Zorrilla, su vida у sus obras. — Vol. 1-3. — Valladolid, 1943.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Хосе Соррилья
• Хосе Соррилья-и-Мораль — статья из Большой советской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий Соррилья-и-Мораль, Хосе

От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.