Сортавала

Город Сортавала Sortavala Герб Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Республика КарелияРеспублика Карелия Муниципальный район Сортавальский Городское поселение Сортавальское Координаты 61°42′00″ с. ш. 30°40′00″ в. д.61.70000° с. ш. 30.66667° в. д. / 61.70000; 30.66667    Глава городского поселения Крупин Сергей Владимирович Первое упоминание 1468 год Прежние названия Сердоболь Город с 1632, повторно с 1783 Площадь 10 км² Высота центра 5 м Население ↘18 746 человек (2016) Национальный состав русские, карелы, финны, белорусы, украинцы Конфессиональный состав православие Названия жителей сортава́льцы Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 81430 Почтовый индекс 186790 Автомобильный код 10 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=86410 86 410] Официальный сайт [городсортавала.рф/ ртавала.рф] Сортавала Москва Петрозаводск Сортавала

Запрос «Сердоболь» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Со́ртавала или Сортава́ла (фин. Sortavala, швед. Sordavala, карел. Sortavala; до 1918 года — Се́рдоболь) — город в Российской Федерации, в Республике Карелия, административный центр Сортавальского городского поселения и Сортавальского района. Входит в перечень исторических городов России.

Население — 18 746 чел. (2016).

Название

Отсутствие надёжных этимологий для названия города восполняется обилием преданий, легенд и лингвистических гипотез.

Одна из религиозных легенд связана с близостью к городу Валаамского и Коневецкого монастырей. По этой легенде «сортавала» переводится как «власть чёрта» (финское sorta из русского «чёрт», valta — власть) — будто бы именно к этому берегу причалила изгнанная первыми иноками при освящении Валаама нечистая сила.

По другой версии, авторство которой принадлежит академику Якову Гроту, название происходит от финского причастия sorttawa (рассекающий), которое могло относиться к разделяющему город на две половины заливу Ладожского озера Вакколахти.

По третьей версии, топонимы с суффиксом -la в основном связаны с возникновением постоянных земледельческих поселений. Эти названия часто имеют антропонимическое происхождение, то есть — восходят к имени, фамилии или прозвищу первопоселенца. На основе современных фамилий и письменных источников выявлена группа прибалтийско-финских отглагольных имен или прозвищ с причастным суффиксом -va. И Sortavala может происходить от имени или прозвища Sortava, производного от финского глагола sortaa (карельское sordua) со значением «повергать, валить (лес), косить (траву)».

Так или иначе, все версии о прибалтийско-финском происхождении слова «Сортавала» подразумевают его карельскую этимологию. Не исключается и версия приспособления к карельско-шведскому произношению русского слова Сердоболь-Сердоволь. На севере России словом «сердоболь» или «сердобольник» до сих пор называют растение шиповник.

Символика

История символики Сортавалы восходит к концу XVIII века, когда находившееся под шведским владычеством Сордавалльское графство было отдано во владение семьи Банер. Впоследствии, из герба именно этой семьи были позаимствованы перекрещённые кавалерийские пики с флажками (банеры) для создания городской символики. После взятия Сердоболя русскими войсками, городские символы не менялись, а 4 октября 1788 года были официально утверждены Екатериной II по докладу Сената «О гербах городов Рижской, Ревельской и Выборгской губернии и некоторых городов Олонецкого наместничества» (закон № 16716). Тогда сердобольский герб описывался так:

Сердобольский старый. В голубом поле на золотых древках красные знамена, положенные крестообразно.

К концу XIX века герб стал выглядеть более пышно: добавились золотые шнуры на пиках, а флаги стали не чисто красными, а с белыми треугольниками, это сделало его более похожим на родовой герб Банеров. Именно в таком виде герб изобразил в 1892 году финский архитектор Аминов на плане города, что стало каноническим изображением, и было утверждено, вместе с «Положением о гербе», решением малого городского совета народных депутатов 28 декабря 1991 года в качестве современного символа Сортавалы. Статья вторая Положения гласит:

Герб г. Сортавала представляет собой картуш с короной. На картуше на голубом поле изображены флаги, положенные крестообразно. Цвет флагов красный, с белым треугольником в середине. Цвет древков, короны и окантовки картуша — золотой.

История

С древности до XVII века

Территория нынешнего города Сортавала издавна была населена людьми, о чём свидетельствуют археологические находки каменного и железного веков близ Нукутталахти (остров Риеккала), эпохи викингов в Хернемяки и Хелюля. В городище Паасо с конца I-го тысячелетия существовало целое укреплённое поселение.

Известно, что уже во второй половине I тысячелетия н. э. ландшафты на месте нынешней Сортавалы обрабатывались земледельцами, которых с определённой долей уверенности можно отождествить с племенем корела.

Первое упоминание острова в русских источниках содержится в Писцовой книге Водской пятины 1500 года, где на острове Риеккала перечислены Никольская церковь — центр Никольского Сердобольского погоста Корельского уезда, а также поселения Попов Берег (скорее всего — двор священника) и Ригола (Риеккала). Селения на острове и в дальнейшем упоминается в шведских переписных списках, например, в Списке податных домов 1590 года уже под своим карельским названием карел. Papilan randa упоминается Попов Берег с населением 13 дворов, там же указана и Риеккала (Reeckala), самое большое поселение Никольского Сердобольского погоста с населением 30 дворов.

Первое упоминание о поселении встречается в русско-шведском пограничном соглашении 1468 года: «Не должно наносить никакого вреда в Сортевала». Самым ранним источником, регистрирующим этот топоним на русском языке, является «Переписная окладная книга Вотской пятины» 1500 года, где имеется запись: «В Сердовольском же погосте волости монастырские. Волость Спасская Валаамского монастыря в Сердоволе…». Ко времени первого письменного упоминания (XV век) на острове Риеккалансари сформировался центр Николо-Сердовольского погоста Корельской земли.

Под властью Швеции

В 1617 году, согласно Столбовскому мирному договору, Сердовольский погост отошёл к Швеции.

В 1632 году неподалёку от погоста по указу короля Густава II Адольфа было основано селение Сордавалла (швед. Sordavalla), получившее статус города в 1646 году.

В январе 1705 года, в ходе Северной войны, Сордавалла была на три дня захвачена русскими войсками, перешедшими по льду Ладожское озеро.

По Ништадтскому мирному договору 1721 года вся Старая Финляндия и Сордавалла в том числе отошла к России. На отвоёванной территории была образована Выборгская провинция, а Сордавалла была переименована в Сердоболь.

В составе Российской империи (1721—1918)

Во время Северной войны город подвергся сильному разрушению и вновь получил статус города только в 1783 году, в ходе губернской реформы Екатерины II Великой. В ходе этой реформы летом 1783 года Выборгская губерния была преобразована в Выборгское наместничество (без изменения территории).

В 1811 году Выборгская губерния вошла в состав Великого княжества Финляндского (в 1809 году вошедшего в состав Российской империи). Сердоболь был центром Сердобольского уезда, одного из 9 уездов губернии.

В 1873 году построена каменная церковь во имя апостолов Петра и Павла (ныне Никольская), в 1881 году открылась учительская семинария, в 1888 году — духовная семинария.

В 1881 году запущена фабрика по производству мебели, при которой организован лесопильный завод.

В конце XIX века имелось срочное пароходное сообщение с Санкт-Петербургом, Шлиссельбургом и Валаамом. Жителей было 1336, преимущественно финны. Имелась также финская учительская семинария, низшее ремесленное училище и 1 школа, женская гимназия и мужской лицей, 1 лютеранская и 2 православные церкви (из последних одна XVII в.); этнографический музей в здании ратуши. Торговля была незначительна; через Сердоболь вывозился в Россию камень, добываемый у северного берега Ладожского озера, верстах в 8 от города находились ломки чёрного и серо-чёрного сиенито-гранита, гранита и мрамора.

В ноябре 1893 года было завершено строительство 139-км ветки Антреа — Сердоболь (части железной дороги Выборг—Йоэнсуу) — в Сердоболь была проложена железная дорога.

Примерно в 1900 году в городе начал работать машиностроительный завод. Возможно, это он впоследствии был реорганизован в верфь Sortavalan Telakka ja Konepaja Oy, строительство производственных корпусов которой в Сердобольском уезде упоминается в 1916 году.

В 1901 году по проекту архитектора Ю. Аренберга построено здание мужского лицея, в 1911 году здание женской школы. В 1908 году открылась торгово-промышленная школа.

В составе независимой Финляндии (1918—1940)

В 1918 году, когда Великое княжество Финляндское стало независимой страной Финляндией, Сердоболь был переименован в Сортавала. В Выборгской губернии Финляндии он был одним из 6 городов.

В 1920 году в Сортавала из Хельсинки было перемещено Управление Православной церкви Финляндии, в 1931 году был построен комплекс зданий Управления по проекту архитектора Ю. Вийсте.

В 1936 году на городской верфи был построен ледокол «Ааллокас», для защиты границы Финляндии на Ладожском озере.

В конце 1939 года началась Зимняя война. С декабря 1939 по февраль 1940 советская авиация совершала воздушные налеты на Сортавала. Самая разрушительная массированная бомбежка произошла 2 февраля 1940 года. Коренное население эвакуировалось вглубь Финляндии.

Военный и послевоенный периоды

После окончания войны в 1940 году, согласно Московскому договору город был передан СССР и вошёл в состав новообразованной Карело-Финской ССР. Город стал центром созданного Сортавальского района. В Сортавальский район прибывали переселенцы из Ленинграда и других промышленных центров, рабочие и колхозники с Украины, из Белоруссии, Чувашии, Мордовии, Вологодской и других областей СССР.

В августе 1941 года, с началом войны между Германией в союзе с Финляндией и СССР, финны вернули контроль над городом и удерживали его до сентября 1944 года. После завершения 19 сентября 1944 года Советско-финской войны 1941—1944 годов согласно заключённому Московскому перемирию было восстановлено действие Московского договора 1940 года — Сортавала снова отошла к СССР. В сентябре прошла вторая эвакуация мирного финского населения из Сортавала. 22 сентября 1944 года последний поезд с беженцами отошёл от станции Сортавала.

В мае 1945 года в Сортавала прибыл первый эшелон колхозников Сортавальского района, возвращённых из Вологодской области, куда они были эвакуированы в 1941 году.

В 1944 году, после освобождения от финской оккупации, в городе были восстановлены фанерный и рыбный заводы, суконная фабрика.

Советский период

В 1958—1998 годы действовал Сортавальский мебельно-лыжный комбинат.

В 1963—1972 годах в состав Сортавалы входил рабочий посёлок Хелюля.

С 1970 года Сортавала — самостоятельная административно-территориальная единица, сортавальскому городскому совету были подчинены поселковые и сельские советы посёлков Валаам, Вяртсиля, Заозерный, Кааламо, Пуйккола, Рускеала, Хаапалампи и Хелюля.

В 1990 году присвоен статус исторического города России.

Физико-географическая характеристика

Расположение и рельеф

Город расположен на северном берегу Ладожского озера, в 270 км от Санкт-Петербурга и в 240 км от Петрозаводска. Рельеф города связан с геологическими процессами формирования Балтийского кристаллического щита: это пересечённость, обильные скальные выходы, сложенные гранитами, гранито-гнейсами и слюдяными сланцами. Центральная часть города расположена амфитеатром на огромном каменном кряже. В черте городской застройки скалы формируют ряд возвышенностей, с одной из которых — горы Кухавуори в городском парке — открывается прекрасный вид на Сортавалу.

Растительность и животный мир

Встречающиеся на землях города лесные участки представлены распространенной на севере сосной, елью, березой, рябиной, обычной флорой данного региона. В 8 км к югу от Сортавалы, возле так называемой Дачи Винтера, расположены городской дендропарк и Сортавальский ботанический заказник. На территории ботанического заказника зарегистрировано более 250 видов растений, произрастающих в естественных условиях, среди них — вяз, липа мелколистная, клён остролистный, старые экземпляры березы карельской. В дендропарке, заложенном доктором Винтером в начале XX века, произрастает 76 видов акклиматизированных древесных интродуцентов, в том числе 20 редких для региона видов.

Животный мир представлен в основном обитателями Ладожского озера и других озёр, прилежащих к Сортавале. Это 58 видов различных рыб, ценнейшими из которых являются лососёвые. В водах Ладоги можно встретить и уникальный вид пресноводных ластоногих — ладожскую нерпу.

Климат

Город Сортавала приравнен к районам Крайнего Севера.

Благодаря влиянию Ладоги климат Сортавалы достаточно мягкий: лето умеренно тёплое (средняя температура летних месяцев +15°), зима умеренно мягкая (средняя температура февраля −8,6°), однако в отдельные годы может фиксироваться температура до +30° летом и до −40° зимой; осадков до 600 мм в год. Благодаря особому микроклимату, город известен как климатический курорт для больных сердечными и лёгочными заболеваниями (особенно — туберкулёзом лёгких), развито санаторно-курортное лечение.

Климат Сортавалы
Показатель	Янв.	Фев.	Март	Апр.	Май	Июнь	Июль	Авг.	Сен.	Окт.	Нояб.	Дек.	Год
Абсолютный максимум, °C	6,8	8,8	15,0	18,9	28,4	30,8	31,7	30,0	26,5	17,4	10,4	8,5	31,7
Средний максимум, °C	−6	−6	0	5	13	18	21	19	13	6	0	−3	7
Средняя температура, °C	−9,4	−9,3	−4,8	1,5	8,4	13,8	16,5	14,8	9,5	4,0	−1,4	−6	3,2
Средний минимум, °C	−13	−13	−9	−2	3	8	11	10	5	1	−3	−9	−1
Абсолютный минимум, °C	−42,8	−40,5	−33,4	−23,4	−6,7	−0,7	2,6	−1	−5,8	−13	−24,8	−39,9	−42,8
Норма осадков, мм	38	38	25	33	36	48	58	69	64	61	58	51	579
Источник: [www.svali.ru/catalog~73~22802~index.htm Туристический портал] [thermo.karelia.ru/weather/w_precips_ru_sor.shtml Thermo-Karelia]

Демография

Этническая история

Древнейшим населением Северного Приладожья, фиксируемым на основании данных топонимики и фольклора, являются саамы, или лопари. Со второй половины I тысячелетия н. э. здесь обнаруживаются следы земледелия (остров Риеккалансари), археологические памятники (городище Пассо, X век), что обычно отождествляется с приходом корелы, прибалтийско-финского племени. В XIII веке корела была крещена князем Ярославом Всеволодовичем, но, вероятно, ещё долго сохраняла также и собственные языческие верования.

Вторая половина XVI — начало XVII веков ознаменовались длительными войнами между Швецией и Россией, после которых этническая структура населения Николо-Сердовольского погоста резко меняется: население края значительно сокращается вследствие бедствий военного времени, а также опричного разгрома 1570 года и крупных эпидемий. После перехода всего Корельского уезда под власть Швеции (1617 год) начинается массовая миграция в Россию из-за репрессивной политики шведских властей в отношении православного карельского населения. Эти переселенцы известны сейчас под названием тверские карелы. Население основанного шведами в XVII веке города Сордавала сильно уменьшилось во время Северной войны, и восстановилось лишь ко второй половине XVIII века.

В XIX веке население было уже преимущественно финским, жило также небольшое количество русских и шведов. После двух советско-финских войн 1939—1940 и 1941—1944 годов этнический состав населения Сортавалы сменился вторично, вместо финнов, в полном составе эвакуированных в Финляндию, в город прибыли переселенцы из республик СССР, в основном — русские, украинцы и белорусы. Тем не менее небольшая община финнов существует в городе по сей день.

Несмотря на то, что Сортавала и Сортавальский район находятся в составе Республики Карелия, карелы составляют здесь и в соседнем Лахденпохском районе абсолютное меньшинство населения, что связанно со сложной историей данного региона и переселенческой политикой властей СССР. По данным Всероссийской переписи населения 2002 года карелы вместе с близкородственными им финнами составляют всего 4,4 % населения района — 1537 человек.

Численность населения

Численность населения
1840	1850	1860	1865	1870	1875	1880
460	↗665	↘589	↗674	↘631	↗655	↗890
1890	1897	1900	1910	1920	1930	1938
↗1336	↗1600	↗2041	↗3085	↗3877	↗4732	↘4577
1959	1967	1970	1979	1989	1992	1996
↗17 611	↗21 000	↗22 188	↘21 618	↗22 579	↗22 800	↘21 700
1998	2000	2001	2002	2003	2005	2006
↘21 200	↘20 600	↘20 200	↗21 131	↘21 100	↘20 500	↘20 100
2007	2008	2009	2010	2011	2012	2013
↘19 800	↘19 500	↘19 374	↘19 235	↘19 200	↘19 174	↘19 034
2014	2015	2016
↘18 857	↘18 830	↘18 746

5000

10 000

15 000

20 000

25 000

30 000

1860

1890

1930

1979

2000

2006

2011

2016

Религия

Православная община

Православие в городе имеет давнюю историю, ведь сама эта местность некогда (как минимум с XV века) являлась центром Никольского Сердобольского погоста, главным атрибутом которого была церковь Николая Чудотворца на острове Риеккалансари. На историческом месте церковь стоит и сейчас, она относится к подворью Валаамского ставропигиального мужского монастыря. В 1913 году в Финляндской и Выборгской епархии было учреждено Сердобольское викариатство. После обретения Финляндией независимости Сортавала стала столицей финского православия, в ней находились правление Финской православной церкви и духовная семинария, готовящая православных священников для всей Финляндии. В 1947 году, вскоре после вхождения Сортавалы в состав СССР, в городе была зарегистрирована православная община. Ныне приход относится к Приладожскому благочинному округу, возглавляемому благочинным протоиереем Андреем Бондаренко, настоятелем Никольского храма. Всего в распоряжении общины 2 городских храма, помимо главного — Никольского, существует и небольшая церковь Иоанна Богослова, бывшая в 1930-х годах домовым храмом архиепископа Финляндской православной церкви.

Лютеранская община

Сортавальский приход Евангелическо-лютеранской церкви Эстонии впервые был официально зарегистрирован в 1990 году. В 1992 году приход вошел в состав созданной в то время Евангелическо-лютеранской церкви Ингрии. В 1996—1998 годах был построен приходской дом, в котором в настоящее время и проводятся богослужения.

Кроме того Сортавала является центром Карельской евангелическо-лютеранской церкви во главе с епископ — Раймо Яккиненом. В церкви практикуются богослужения на финском языке.

Органы власти

Местное самоуправление

Сортавала является центром Сортавальского городского поселения, и управляется главой администрации поселения (мэром). В подчинении администрации поселения находятся также посёлки Заречье, Красная горка, Ламберг, Лахденкюля, Нукутталахти, Оявойс, Рантуэ, Токкарлахти, Хюмпеля, Валаам. Администрация находится на улице Вяйнемяйнена, д. 6 в Доме купца Сиитонена.

В городском Совете 15 депутатов, один из которых избирается председателем совета.

Районные органы власти

В городе на улице Кирова, д.11 расположена администрация Сортавальского муниципального района, а также совет депутатов Сортавальского района.

Судебную власть в городе и районе осуществляет Сортавальский городской суд.

Экономика

Промышленность

В советское время город развивался как промышленный центр, в нём работали швейная фабрика, пивоваренный завод, мясокомбинат, молочный завод (закрыт в 2010 году), книжная типография, а также металлургический заводы. Крупнейшим предприятием был мебельно-лыжный комбинат. Сортавальская промышленность выпускала 5 % от общего объема производимой в Карелии продукции. В настоящее время объёмы производства значительно снизились, в том числе на мебельно-лыжном комбинате, на его территории существует несколько малых предприятий деревообработки. В настоящее время в городе также работают рыбоперерабатывающий завод.

Развита торговля лесом, строительство (как в городе, так и в окрестностях).

Жилищно-коммунальное хозяйство

Поставку тепла в Сортавалу обеспечивает ООО «Петербургтеплоэнерго», электроэнергию поставляет ОАО «Карельская энергосбытовая компания».

В 2010 году за провал подготовки к отопительному сезону 2009/2010 годов был отстранён от должности мэр Сортавалы Николай Заяц.

К отопительному периоду 2011—2012 гг. будет модернизирована система теплоснабжения города, в том числе построена новая котельная для обеспечения теплом и горячей водой города.

Главной организацией, снабжающей город водой, и принимающей стоки на очистку, является ЗАО «Карелводоканал», в её веденье находится 7 водозаборов, в том числе: 7 водопроводных станций I подъёма, водопроводные насосные станции II подъёма; 2 водоочистные станции; 14 канализационных насосных станций; 5канализационных очистных сооружений.

Торговля и сфера услуг

Сортавала вполне обеспечена предприятиями торговли различного профиля. Существуют магазины фототоваров, электротоваров, радиотоваров, бытовой техники и электроники, мебели, стройтоваров и другие. Среди книжных и канцелярских магазинов присутствует филиалы общероссийских сетей «Буквоед» и «Канцелярская мекка». Среди продуктовых магазинов преобладают магазины самообслуживания, крупнейшая сеть — магазины «Светлана». Обеспечен город и различными предприятиями бытового обслуживания: парикмахерскими, обувными матерскими, ателье и прочее. Среди предприятий общественного питание выделяются кафе «Релакс» и кафе «Каунис», благодаря своему расположению в первую очередь посещаемые туристами..

Город имеет богатую историю проведения ярмарок, уходящей корнями во времена Николо-Сердовольского погоста. После полувекового периода забвения этой традиции в 2000 году агропромышленные ярмарки в Сортавале были возобновлены, они проводятся весной в конце мая и осенью в конце сентября — начале октября.

Туризм

Сортавала является вторым после Петрозаводска туристическим центром республики Карелия. Немаловажную роль в этом играет его роль как одного из отправных пунктов водных туристических маршрутов на Валаам: от главной пристани города отходят быстроходные «Ракеты» и небольшие теплоходы, перевозящие до 20 % от общего числа паломников и туристов, желающих посетить этот остров.

Большой поток иностранных туристов даёт так называемый ностальгический туризм бывших жителей Приладожья, проживающих ныне в Финляндии, а также участие города в международном туристическом маршруте «Голубая дорога», протянувшемся от побережья Норвегии через Швецию и Финляндию до карельского города Пудожа.

В городе развивается и собственная туристические инфраструктура, работают несколько гостиниц различного класса («Сортавала», «Ладога», «Каунис», «Пиипун Пиха» и др.). Всего в городе насчитывается 11 гостиниц.

Из туристических объектов самой Сортавалы наибольшую привлекательность для туристов имеют выставочный центр работ сортавальского художника Кронида Гоголева, работы которого выполнены резьбой по дереву, Региональный музейно-туристический центр Северного Приладожья имени Т. А. Хаккорайнена, здания старой Сортавалы, построенные известнейшими архитекторами в конце XIX — первой половине XX века; около 90 зданий города имеют художественно-культурную ценность, однако состояние многих из них пока плачевно.

Сортавала знаком мне не понаслышке. ...Интересная история, удивительная старая архитектура. Но все это находится в запустении. Считаю своей задачей соорудить городок привлекательным не только для ностальгического финского туриста, но и для инвестора. Александр Сидякин, бывший глава города

Транспорт

Железнодорожная станция Сортавала Петрозаводского отделения Октябрьской железной дороги. Автобусный вокзал.

От городской пристани отходят суда, доставляющие на остров Валаам туристов и паломников. На Валаам также можно отправиться на катере от Сортавальского яхт-клуба (рядом с гостиницей «Пийпун-пиха»).

Планировка и застройка

Город вытянут вдоль берега Ладожского озера и трассы А129, в направлении юго-запад — северо-восток, и окружён несколькими менее крупными озёрами. Непосредственно ладожский берег является юго-восточной границей городской застройки, с юго-запада её ограничивают озёра Айранне и Кармаланъярви, в черту города вошло небольшое озеро Тухкалампи. От большой Ладоги город защищён крупным островом Риеккалансари, отделённым от материкового берега проливами Уйттосалми и Ворссунсалми, являющимися водными подходами к Сортавала с северо-востока. На острове расположены несколько посёлков, относящихся к Сортавальскому городскому поселению, с Сортавалой их соединяет понтонный мост. C южной стороны водным подходом к городу служит залив Маркатсимансалми. Историческая часть города делится на две неравные части заливом Вакколахти, причём большая часть остаётся на его северо-восточном берегу; соединяет берега пролива Карельский мост. Новые районы многоэтажной застройки лежат северо-восточнее центра, районы индивидуальных малоэтажных домов — юго-западнее. К северу от новых районов, за мостом через залив озера Кармаланъярви, расположен посёлок Хелюля. На юге город граничит с посёлком Хюмпеля, входящим в Сортавальское городское поселение. Центральной улицой города является Карельская, начинающаяся на юге из трассы А129, и переходящая на севере в дорогу А130.

Архитектура

Центральная часть города состоит в основном из каменных 3-4-х этажных зданий постройки начала XX века (до 1930-х). Как правило, это постройки в стиле северного модерна (национального романтизма), неоклассицизма, наиболее поздние — функционализма, их авторы — известнейшие финские архитекторы Уно Вернер Ульберг, Готтлиб Элиэль Сааринен, Юхан Якоб Аренберг и др. Кроме того, сохранилось большое количество деревянных зданий постройки середины XIX века, как правило в стиле ампир. Наиболее примечательными зданиями являются:

• Здание Банка Финляндии (арх. Уно Ульберг, 1915)
• Здание Объединённого Банка Северных Стран (арх. фирма GLS, 1905)
• Здание лицея (арх. Юхан Якоб Аренберг, 1901)
• Здание гимназии (арх. Юхан Якоб Аренберг, 1911)
• Здание управления православной церкви Финляндии и церковь Иоанна Богослова (арх. Юхани Вийсте, 1935)
• Дом купца Сийтонена (арх. Устин).

• Дом Леандера.JPG

  «Дом Леандера». Арх. Элиэль Сааринен

• Sortvala - Posti.jpg

  Объединенный банк Северных стран (ныне почта). Арх. Уно Вернер Ульберг

• Risti ya Raamattu.jpg

  Бывшее здание издательства духовной литературы Risti ja Raamattu. Арх. Вяйне Леандер

• Sortvala - Pankki.jpg

  Бывший Финский Банк (ныне Банк России). Арх. Уно Вернер Ульберг

• Sortavala - Gimnazia2.jpg

  Бывшая женская гимназия. Арх. Юхан Якоб Аренберг.

• Sortavala - Gimnazia.jpg

  Бывшая женская гимназия.

• Sortavala - ortodoksinen kirkko.jpg

  Никольская церковь. Арх. Николай Гребёнка

• Бывшее управление православной церкви Финляндии.jpg

  Бывшее управление православной церкви Финляндии, ныне многоквартирный дом. Арх. Юхани Вийсте.

• Церковь св.Иоанна Предтечи.jpg

  Церковь св. Иоанна Предтечи. Арх Юхан Вийсте

• Seurahuone.jpg

  Гостиница Сеурахуоне. Арх. Онни Тарьянне (1908), Эркки Хуттунен (реконструкция 1939)

• Железнодорожный вокзал. Сортавала. Апрель 2013г..jpg

  Железнодорожный вокзал. Апрель 2013г.

• Сортавала. Улица Карельская. Мозаика на стене здания. Апрель 2013 г..jpg

  Карельская ул., здание с мозаикой на торце. Апрель 2013 г.

Достопримечательности

Братская могила советских воинов, погибших в годы Великой Отечественной войны.

Культура и искусство

Культурная жизнь города сосредоточена вокруг нескольких культурных центров. В Выставочном центре Кронида Гоголева, помимо постоянной экспозиции знаменитого резчика, проводятся тематические и авторские выставки.

Выставочной площадкой является также муниципальное учреждение Региональный музей Северного Приладожья, где, наряду с основной экспозицией, посвящённой истории края, часто проходят культурные и научные мероприятия.

В городском Доме Культуры (МУК «Досуг») также проводятся различные культурные мероприятия.

Ещё в 1967 году, по инициативе Т. А. Хаккорайнена, в Сортавале была открыта художественная студия, впоследствии возглавляемая К. А. Гоголевым. В настоящее время школа продолжает работу по методическим разработкам своего знаменитого руководителя, и носит его имя.

В городской детской музыкальной школе юных сортавальцев обучают различным музыкальным и певческим дисциплинам. Неподалёку от города, в посёлке Кирьявалахти с середины 1960-х в историческом здании «Дача аптекаря Яскеляйнена», построенном Паули Бломстедтом в 1935 году, располагается Дом творчества композиторов «Сортавала». С 2008 года ежеквартально выпускается городской альманах «Сердоболь», в котором публикуются статьи на краеведческую тематику, а также творчество местных деятелей искусств.

Центральная городская библиотека Сортавалы помещается в историческом здании Ратуши, построенном в 1885 году по проекту архитектора Ф. Сестрема. Наряду с обычным для российских библиотек набором изданий, в библиотеке собрана литература по истории Приладожья, всего же фонд хранения насчитывает 40 тыс. единиц, всего же в городе 3 библиотеки, одна из которых — детская.

Наука и образование

В Сортавале 7 средних общеобразовательных школ, одна вечерняя, 9 детских садов, Центр развития творчества детей и юношества и Детско-юношеский центр «Пульс». Сортавала является субрегиональным образовательным центром, позволяющим получить среднее-техническое образование жителям всего Северного Приладожья. В городе функционирует Сортавальский колледж, образовавшийся в результате реорганизации путём слияния Сортавальского торгово-экономического техникума и Сортавальского сельскохозяйственного техникума. Есть представительство Северо-Западного заочного Политехнического университета.

Здравоохранение

В городе расположены 2 больницы: ЦРБ Сортавальского муниципального района и сортавальский филиал Республиканской больницы им. В. А. Баранова, поликлиника на станции Сортавала НУЗ «Отделенческая клиническая больница на ст. Петрозаводск» ОАО «РЖД», три аптеки.

Спорт

В 1929 году был основан спортивный клуб Sortavalan Palloseura (SPS). В 1930-х годах он был разделён на два клуба: Sortavalan Palloseura (SPS) и Sortavan Pallo (SP). Основными видами спорта в клубах были футбол, песапалло (финский вариант бейсбола) и хоккей с мячом. В 1945 году клуб Sortavalan Palloseura перебазировался в Финляндию, где в 1946 году был переименован в хоккейный клуб «КалПа» (фин. Kalevan Pallo (KalPa)).

Подготовкой спортсменов в городе занимается Детско-юношеская спортивная школа (ДЮСШ) № 3 — образовательное учреждение физкультурно-спортивной направленности высшей категории. Там традиционно развиваются академическая гребля, волейбол (в том числе пляжный), конькобежный спорт и другие виды спорта. Соревнования по различным видам спорта проводятся на городском стадионе, в конце 2010 года началась его комплексная реконструкция на средства федерального бюджета. В зимнее время в Сортавала традиционно проводится Чемпионат и Первенство Карелии по конькобежному спорту памяти заслуженного мастера спорта Сергея Хлебникова.

Связь

В городе функционируют несколько интернет-провайдеров, некоторые из них ещё и осуществляют телевещание в городе путём передачи сигнала через кабельное соединение. Высоко развито спутниковое телевидение — более половины населения смотрят телевидение высокой четкости. с 2013 года компания Ростелеком предоставляет услуги цифрового интерактивного телевидения. Кроме того работают и четыре мобильных оператора: Мегафон, Билайн, МТС, Теле-2. Станционарная телефонная связь осуществляется услугами компании Ростелеком.

Средства массовой информации

В Сортавале выходят несколько периодических изданий — «Ладожский край» — еженедельная газета Северного Приладожья и газета «Ладога-Сортавала», Приладожская газета "Вести Приладожья" Вещает один местный кабельный телеканал «Брэвис», а также радиостанции Радио России (67,15 FM),Радио Маяк (69,13), Русское Радио Сортавала (100,8 FM) Ретро FM (101,9 FM) и Дорожное радио (102,6 FM), кроме того, финское Radio Nova. Работает городская проводная радиосеть.

Города-побратимы

• Йоэнсуу, Финляндия
• Китеэ, Финляндия
• Боген, Германия
• Сердобск, Россия

Почётные граждане города

Положение о присвоении звания «Почётный гражданин города Сортавала» утверждено в 1995 году.

Год присвоения звания	Фамилия, имя, отчество
1996	Гоголев Кронид Александрович
1997	Дубровский Алексей Орестович
1999	Ермолаева Элина Матвеевна
1999	Каява Людмила Ивановна
1999	Туомайнен Нина Александровна
2000	Ахремчук Борис Михайлович
2000	Чертков Иван Никитич
2001	Митрофанова Лидия Фёдоровна
2002	Богомолов Павел Семёнович
2002	Семёнова Екатерина Ивановна
2005	Юдин Юрий Борисович
2006	Батунин Игорь Иванович
2007	Бабушкин Михаил Андреевич
2007	Хаккарайнен Тойво Александрович
2008	Федотова Светлана Алексеевна
2010	Сивенков Нил Еварестович
2011	Довбня Валерий Егорович
2011	Тервонен Людмила Ивановна
2012	Пакшин Владимир Васильевич
2014	Бредихина Надежда Ивановна
2014	Суэтов Сергей Сергеевич
2016	Протоиерей Андрей Бондаренко

Известные жители

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• Дзюбенко, Александр Михайлович — Заслуженный работник сельского хозяйства Карельской АССР.
• Майю Лассила — финский писатель-революционер, прожил в Сортавалa 17 лет.
• Николай Рерих — выдающийся русский живописец и мыслитель. Жил в 1916—1918 годах.
• Эйно Илмари Юутилайнен — финский военный лётчик, признанный самым результативным лётчиком-истребителем в военно-воздушных силах всех стран, участвовавших во Второй мировой войне, за исключением Германии — в 1939—1944 годах сбил 94 советских самолета, два из которых — во время Зимней войны.
• Аарне Эдвард Юутилайнен — финский военный деятель, национальный герой Финляндии. Своё прозвище «ужас Марокко» получил во время службы во Французском Иностранном легионе. Брат Илмари Юутилайнена.
• Сергей Хлебников — Заслуженный мастер спорта СССР (1982), спортсмен-конькобежец, чемпион мира 1982 по спринтерскому многоборью, двукратный серебряный призёр Зимних Олимпийских игр 1984 на дистанциях 1000 и 1500 м.
• Николай Аксёнов — Заслуженный мастер спорта России, воспитанник Сортавальской ДЮСШ по академической гребле. Чемпион игр Доброй Воли в 1994 году. Бронзовый призер Олимпийских игр в Атланте в 1996 году, двукратный призер этапов Кубка мира.
• Эйла Хилтунен (фин. Eila Hiltunen) — одна из наиболее известных в мире финских скульпторов. Известна прежде всего как автор памятника Сибелиусу .
• Юрьё Кокко — известный финский писатель. Автор сказки «Песси и Иллюзия».
• Ристо Олли Питтер Пухакка — финский военный летчик. За время службы в рядах ВВС Финляндии одержал 42 победы в воздушных боях.

Литература

• Сердоболь // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Власов П. Н., Стафеев Б. М. Сортавала. — 2-е изд., испр. и доп. — Петрозаводск: Карелия, 1985. — 120 с.: ил. — (Города и районы Карелии)
• Климат Сортавала // Под ред. Ц. А. Швер, Л. С. Раховой. — Л., 1988
• История архитектуры города Сортавала = Sortavalan arkkitehtuurin historia = The History of Architecture of the Town of Sortavala / Авт. текста Л. М. Попова; Пер. на англ. яз.: В. С. Новиков, В. П. Новикова; Пер. на фин. яз. Т. Приике. — Сортавала, Петрозаводск: Издат. Дом ПетроПресс, 1995. — 64 с.: ил. — Текст парал.: рус., фин., англ.
• Карелия: энциклопедия: в 3 т. / гл. ред. А. Ф. Титов. — Петрозаводск: ИД «ПетроПресс», 2011. — Т. 3: Р — Я. — С. 119. — 384 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-8430-0127-8.
• Г. М. Керт, Н. Н. Мамонтова. Загадки карельской топонимики. / Изд. 3-е, испр. и доп. — Петрозаводск: Издательство «Карелия», 2007. — 120 с.: ил.

Ссылки

• [городсортавала.рф/ Официальный сайт города Сортавала]
• [рк-сортавала.рф/ Администрация Сортавальского муниципального района]
• [heninen.net/sortavala/ Сайт о Сортавале]
• [www.kolamap.ru/topo/karelia.htm Топографические карты]
• [sortavala.goodcities.ru/ История Сортавалы]
• [www.mccme.ru/putevod/10/Sortavala/sortavala.html Путеводитель по России. Город Сортавала]
• Корниченко Е. М. [sortavala-mr.telesort.ru/about/history/fair.php Традиция проведения ярмарок в городе Сортавала]
• [www.photostranger.com/gallery/gallery_russia/sortavala/index.htm Фотографии города]
• [sortavalafm.ru/ Медиа-портал Сортавала FM]
• [gov.karelia.ru/Karelia/992/12.html Сортавала — «ворота» Карелии]
• [www.gov.karelia.ru/gov/Power/Committee/Sport/Regions/sor.html Карелия официальная. Туристский потенциал: город Сортавала.]
• Список памятников культурного наследия города Сортавала в Викигиде

Отрывок, характеризующий Сортавала

«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.


Знаменитый фланговый марш состоял только в том, что русское войско, отступая все прямо назад по обратному направлению наступления, после того как наступление французов прекратилось, отклонилось от принятого сначала прямого направления и, не видя за собой преследования, естественно подалось в ту сторону, куда его влекло обилие продовольствия.
Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.
Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:

«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]

«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.


Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.


Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.


На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.