Сосновский, Игорь Петрович

Сосновский Игорь Петрович
Дата рождения:	1916(1916)
Место рождения:	Петроград, Российская империя
Дата смерти:	1988(1988)
Род деятельности:	прозаик, публицист
Направление:	натуралистика
Жанр:	очерк, статья
Язык произведений:	русский
Награды:

Игорь Петрович Сосновский (1916—1988) — советский писатель и общественный деятель. Более 40 лет проработал в Московском зоопарке. Был там юннатом, лаборантом, служителем террариума, зоотехником, заведующим секцией герпетологии, а в 1951—1977 годах находился на должности директора Московского зоопарка. В 17 лет Игорь Петрович ушёл на фронт и вернулся с Великой Отечественной войны в звании капитана. Награждён многими орденами и медалями, имел правительственные награды за заслуги в развитии зоопарка и звание «Заслуженный работник культуры РСФСР». Много путешествовал, был в Индии, Китае, Англии, Чехословакии. Автор многочисленных брошюр и книг по биологии диких животных и содержанию их в зоопарках. Опубликовал более 800 заметок и статей в советских и иностранных периодических изданиях. Статьи Игоря Петровича печатались в различных журналах: «Огонёк», «Природа», «Юный натуралист» и других, имел в газете «Вечерняя Москва» постоянный раздел о новостях зоопарка.

Похоронен в Москве на Кузьминском кладбище.

Почётные звания и награды

• Заслуженный работник культуры РСФСР (1967)

Книги

• Среди зверей и птиц (1964)
• Беспокойное хозяйство (1964)
• Питомцы Московского зоопарка (1974)
• О редких животных мира (1982)
• Амфибии и рептилии леса (1983)
• Редкие и исчезающие животные. По страницам Красной книги СССР (1987)
• За кулисами зоопарка (1989)

Отрывок, характеризующий Сосновский, Игорь Петрович

«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.