Сосруко

Сосруко́ или Сосла́н (кабард.-черк. Сосрыкъуэ, осет. Сослан) — богатырь, герой нартского эпоса. Сослан был рождён из камня, который оплодотворил пастух, воспылавший страстью к Шата́не.

Этимология

Имя Сослан имеет тюркское происхождение, ср. ног. suslan- «иметь грозный вид», suslə «хмурый, грозный». От него путём модификации l→r и добавлением общечеркесского патрономического элемента qo (qwā) «сын» получился вариант Сосруко.

Мифология

В осетинских сказаниях Сослан родился из камня, оплодотворённого пастухом (по другому варианту — Уастырджи или Сосаг-Алдаром) при виде обнажённой Сатаны на берегу реки. Кузнец Курдалагон разбил камень и оттуда вынули младенца. Сатана дала ему имя и вырастила его.

Решив стать непобедимым, Сослан потребовал, чтобы его закалили. Раскалённого на дубовых углях Сослана Курдалагон бросил в колоду (по вине Сырдона она оказалась короткой), наполненную волчьим молоком. Тело Сослана до колен превратилось в чистый булат, а колени остались уязвимы. Однажды, спасая нартские стада от гибели, он перегоняет их во владения великана уаига Алдара Мукары. Встретившись с этим великаном, Сослан убил его.

Семь лет Сослан сватался к красавице Бедухе (по другому варианту — Агунде, Азаухан) и каждый раз получал отказ. Тогда он взял её силой, убив отца Бедоху, но дочь совершила самоубийство. После её смерти он решил жениться на дочери Хура (солнца) — Ацырухс, которая жила в семиярусном замке уаигов и воспитывалась там ими. Однако за неё уаиги потребовали у Сослана большой выкуп, а главное — достать листья растущего в стране мёртвых дерева Аза. После долгого путешествия Сослан встретил в стране мёртвых Бедоху. Она выпросила у Барастыра листья и предупредила Сослана, чтобы на обратном пути он не брал никаких сокровищ. Но Сослан поднял на дороге шапку и сунул её за пазуху. Это был обратившийся в шапку Сырдон, который узнал из разговора Сослана со своим конём о тайне их смерти. Конь Сослана гибнет от стрел, пущенных из-под земли чертями, которых подговорил Сырдон, а сам Сослан гибнет в схватке с мифическим существом — Колесом Балсага, которое, после нескольких неудачных попыток, перерезает колени Сослана.

У Сослана был юный друг Арахцау, который помог ему завладеть Агундой.

Параллели

Этот сюжет имеет отдалённое сходство с греческим Ахиллом и германским Зигфридом и, возможно, восходит к общеиндоевропейскому мифу.

Ссылки

• [mith.ru/epic/nart06.htm Сосрукъ]
• [web.archive.org/web/20060621064802/myfhology.narod.ru/heroes/s/sosruko.html Сосруко]
• [web.archive.org/web/20061009004614/myfhology.narod.ru/heroes/s/sasrikva.html Сасрыква]
• [web.archive.org/web/20061009061309/myfhology.narod.ru/heroes/s/soslan.html Сослан]

Отрывок, характеризующий Сосруко

В назначенный час, напудренный и выбритый, князь вышел в столовую, где ожидала его невестка, княжна Марья, m lle Бурьен и архитектор князя, по странной прихоти его допускаемый к столу, хотя по своему положению незначительный человек этот никак не мог рассчитывать на такую честь. Князь, твердо державшийся в жизни различия состояний и редко допускавший к столу даже важных губернских чиновников, вдруг на архитекторе Михайле Ивановиче, сморкавшемся в углу в клетчатый платок, доказывал, что все люди равны, и не раз внушал своей дочери, что Михайла Иванович ничем не хуже нас с тобой. За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу.
В столовой, громадно высокой, как и все комнаты в доме, ожидали выхода князя домашние и официанты, стоявшие за каждым стулом; дворецкий, с салфеткой на руке, оглядывал сервировку, мигая лакеям и постоянно перебегая беспокойным взглядом от стенных часов к двери, из которой должен был появиться князь. Князь Андрей глядел на огромную, новую для него, золотую раму с изображением генеалогического дерева князей Болконских, висевшую напротив такой же громадной рамы с дурно сделанным (видимо, рукою домашнего живописца) изображением владетельного князя в короне, который должен был происходить от Рюрика и быть родоначальником рода Болконских. Князь Андрей смотрел на это генеалогическое дерево, покачивая головой, и посмеивался с тем видом, с каким смотрят на похожий до смешного портрет.
– Как я узнаю его всего тут! – сказал он княжне Марье, подошедшей к нему.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на брата. Она не понимала, чему он улыбался. Всё сделанное ее отцом возбуждало в ней благоговение, которое не подлежало обсуждению.
– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!