Составы Rainbow
Поделись знанием:
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
Всего за время существования группы Rainbow (с 1975 по 1984, 1994 по 1997 и с 2015 по настоящее сменилось 13 составов. Группа сменила пятерых вокалистов, семерых бас-гитаристов, семерых ударников и восемь клавишников. Бессменным остаётся только гитарист — основатель коллектива Ричи Блэкмор.
| Ritchie Blackmore’s Rainbow (февраль-август 1975) |
|
|---|---|
| Rainbow (октябрь 1975 — январь 1977) |
|
| Rainbow (февраль-июнь 1977) |
|
| Rainbow (июль 1977 — октябрь 1978) |
|
| Rainbow (октябрь-ноябрь 1978) |
|
| Rainbow (апрель 1979 — август 1980) |
|
| Rainbow (октябрь 1980 — ноябрь 1981) |
|
| Rainbow (ноябрь 1981 — февраль 1983) |
|
| Rainbow (апрель 1983 — апрель 1984) |
|
| Rainbow (1984—1993) |
группа расформирована |
| Ritchie Blackmore’s Rainbow (нач. 1994 — август 1995) |
|
| Ritchie Blackmore’s Rainbow (сентябрь 1995 — осень 1996) |
|
| Ritchie Blackmore’s Rainbow (кон. 1996 — июнь 1997) |
|
| Rainbow (1997—2015) |
группа расформирована |
| Rainbow (кон. 2015 — настоящее) |
|
Временная шкала
<timeline> ImageSize = width:1000 height:auto barincrement:20 PlotArea = left:110 bottom:100 top:10 right:30 Alignbars = justify DateFormat = dd/mm/yyyy Period = from:01/01/1975 till:01/01/2017 TimeAxis = orientation:horizontal format:yyyy Legend = orientation:vertical position:bottom columns:3 ScaleMajor = increment:2 start:1975 ScaleMinor = increment:2 start:1976
Colors =
id:guitar value:green legend:Гитара id:vocals value:red legend:Вокал id:bass value:blue legend:Бас-гитара id:drums value:orange legend:Ударные id:keys value:purple legend:Клавишные id:lines value:black legend:Студийные_альбомы id:live value:gray(0.5) legend:Концертные_альбомы id:bars value:gray(0.9)
BackgroundColors = bars:bars
LineData =
at:04/08/1975 color:black layer:back at:17/05/1976 color:black layer:back at:09/04/1978 color:black layer:back at:28/07/1979 color:black layer:back at:03/02/1981 color:black layer:back at:10/06/1982 color:black layer:back at:24/08/1983 color:black layer:back at:21/08/1995 color:black layer:back at:01/12/1976 color:live layer:back at:25/09/1976 color:live layer:back at:20/10/1977 color:live layer:back at:16/11/1979 color:live layer:back at:14/04/1984 color:live layer:back at:09/10/1995 color:live layer:back
BarData =
bar:Blackmore text:"Ричи Блэкмор" bar:Dio text:"Ронни Джеймс Дио" bar:Bonnet text:"Грэхэм Боннетт" bar:Turner text:"Джо Лин Тёрнер" bar:White text:"Дуги Уайт" bar:Romero text:"Ронни Ромеро" bar:Gruber text:"Крэйг Грабер" bar:Bain text:"Джимми Бэйн" bar:Clarke text:"Марк Кларк" bar:Daisley text:"Боб Дейсли" bar:Green text:"Джек Грин" bar:Glover text:"Роджер Гловер" bar:Smith text:"Грег Смит" bar: Nouveau text:"Боб Нуве" bar:Driscoll text:"Гэри Дрисколл" bar:Powell text:"Кози Пауэлл" bar:Rondinelli text:"Бобби Родинелли" bar:Burgi text:"Чак Бурги" bar:OReilly text:"Джон O'Рэйли" bar:Miceli text:"Джон Мичели" bar:Keith text:"Дэвид Кит" bar:Soule text:"Мики Ли Соул" bar:Carey text:"Тони Кэри" bar:Stone text:"Дэвид Стоун" bar:Airey text:"Дон Эйри" bar:Rosenthal text:"Дэвид Розенталь" bar:Morris text:"Пол Моррис" bar:Johansson text:"Йэнс Юханссон"
PlotData=
width:10 textcolor:black align:left anchor:from shift:(10,-4) bar:Blackmore from:01/01/1975 till:01/05/1984 color:guitar bar:Blackmore from:01/12/1993 till:01/06/1997 color:guitar bar:Blackmore from:01/11/2015 till:end color:guitar bar:Dio from:01/01/1975 till:01/02/1979 color:vocals bar:Bonnet from:01/04/1979 till:01/04/1980 color:vocals bar:Turner from:01/06/1980 till:01/05/1984 color:vocals bar:White from:01/02/1994 till:01/06/1997 color:vocals bar:Romero from:01/11/2015 till:end color:vocals bar:Gruber from:01/01/1975 till:01/09/1975 color:bass bar:Bain from:01/10/1975 till:01/02/1977 color:bass bar:Clarke from:01/02/1977 till:01/06/1977 color:bass bar:Daisley from:01/06/1977 till:08/10/1978 color:bass bar:Green from:08/11/1978 till:01/02/1979 color:Bass bar:Glover from:01/02/1979 till:01/05/1984 color:bass bar:Smith from:01/02/1994 till:01/06/1997 color:bass bar:Nouveau from:01/11/2015 till:end color:bass bar:Driscoll from:01/01/1975 till:01/09/1975 color:drums bar:Powell from:01/10/1975 till:01/09/1980 color:drums bar:Rondinelli from:01/09/1980 till:01/03/1983 color:drums bar:Burgi from:01/03/1983 till:01/05/1984 color:drums bar:OReilly from:01/02/1994 till:01/09/1995 color:drums bar:Burgi from:01/09/1995 till:01/02/1997 color:drums bar:Miceli from:01/02/1997 till:01/06/1997 color:drums bar:Keith from:01/11/2015 till:end color:drums bar:Soule from:01/01/1975 till:01/09/1975 color:keys bar:Carey from:01/10/1975 till:01/02/1977 color:keys bar:Stone from:01/02/1977 till:01/03/1979 color:keys bar:Airey from:01/03/1979 till:01/04/1981 color:keys bar:Rosenthal from:01/04/1981 till:01/05/1984 color:keys bar:Morris from:01/02/1994 till:01/06/1997 color:keys bar:Johansson from:01/11/2015 till:end color:keys
</timeline> </div>
| ||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Составы Rainbow"
Отрывок, характеризующий Составы Rainbow
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
