Соуседик, Йозеф

Йозеф Соуседик (чеш. Josef Sousedík; 18 декабря 1894, Всетин (ныне Злинского края Чехии) — 15 декабря 1944) — чешский изобретатель, предприниматель. Участник Движения Сопротивления в Чехословакии.

Автор многих замечательных патентов в области электрических двигателей.

Биография

Родился в бедной семье. После окончания начальной школы получил специальность электрика.

Участник Первой мировой войны, в составе австро-венгерской армии воевал в России и Италии. В 1918 принимал участие в чехословацко-венгерской войне.

После окончания войны в 1919 создал собственную электромастерскую. Обладатель ряда патентов на изобретения, которые с успехом использовал на своем производстве. Предприятие быстро расширилось, и вскоре на его фабрике работало более 350 человек.

Во время Великой депрессии в 1934 фирма «СОУСЕДИК» обанкротилась и был куплен компанией Ringhofer TATRA («РИНГХОФЕР ТАТРА»), которая наняла его генеральным директором.

Благодаря успешной производственно-хозяйственной деятельности в 1927—1938 он дважды был избран мэром Всетина.

Во время Второй мировой войны Й. Соуседик был одним из участников лидеров движения антигитлеровского сопротивления в Чехословакии, сотрудничая с 1-й чехословацкой партизанской бригадой им. Яна Жижки.

В декабре 1944 году после боя был арестован фашистами и во время допроса в гестапо застрелен.

Награждён Крестом Отважных.

Коммунистическая власть ЧССР замалчивала заслуги Й. Соуседика из-за его связнй с западными государствами и предпринимательской деятельности.

Память

• В городе Всетин имя Йозефа Соуседика присвоено средней профессиональной кондитерской школе.

Ссылки

• [www.mestovsetin.cz/EN/vismo/dokumenty2.asp?id_org=100315&id=1002&p1=1001&vol_stavzobrazeni=2 Известные личности в истории Всетин] (англ.)
• [mezservis.cz/ru/company-profile/history.html]

Отрывок, характеризующий Соуседик, Йозеф

– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.