Софиевка (парк)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Достопримечательность
Софиевский парк

Вид на Площадь собраний и Ионическое море
(вдали Фонтан Змея и Павильон Флоры)
Страна Украина
Город Умань
Строительство 17961802 годы
Статус Памятник ландшафтного типа мирового садово-паркового искусства конца XVIII — первой половины XIX века
Координаты: 48°45′47″ с. ш. 30°13′21″ в. д. / 48.76306° с. ш. 30.22250° в. д. / 48.76306; 30.22250 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=48.76306&mlon=30.22250&zoom=12 (O)] (Я)

Национа́льный дендрологи́ческий парк «Софиевка» (укр. Софіївка) — парк, научно-исследовательский институт Национальной академии наук Украины, расположенный в северной части города Умань Черкасской области Украины, на берегах реки Каменки. В наши дни это место отдыха. Ежегодно его посещают около 500 тысяч человек. Площадь — 179,2 га.

«Софиевка» является памятником ландшафтного типа мирового садово-паркового искусства конца XVIII — первой половины XIX века. В ней произрастает свыше 3323 таксонов (видов, форм, сортов, культиваров) местных и экзотических деревьев и кустов, среди них: болотный кипарис, сосна Веймутова, тюльпанное дерево, платан, гинкго, ели и многие другие. Коллективом парка издан каталог растений, в котором насчитывается 1994 таксона, из них 1220 древесных и кустарниковых пород и 774 травянистых растений, в том числе 25 таксонов орешника, 24 — буков, 41 — елей, 100 — лиан, 320 — роз, 57 — рододендронов, 376 — почвопокровных и 98 — цветковых растений. В 2007 году коллекция растений парка включала 2103 таксона древесных и 1212 травянистыхК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4785 дней].

Парк находится по адресу: Черкасская область, г. Умань, ул. Киевская, 12а. С 1980 года директором дендропарка является член-корреспондент НАН Украины, доктор биологических наук, профессор Иван Семёнович Косенко.

В 1985 году малая планета № 2259 получила название «Софиевка» в честь уманского парка.





История

Основание

Парк «Софиевка» основан в 1796 году владельцем города Умани, польским магнатом Станиславом Потоцким, назван в честь его жены Софии Витт-Потоцкой и подарен ей ко дню именин в мае 1802 года. За образец был принят парк «Аркадия» в неборувском имении княгини Радзивилл[1]. Руководить строительством парка был приглашён польский военный инженер Людвиг Метцель (1764—1848), а все работы в парке исполнили непосредственно крепостные Умани:

Мецель рассказывал мне, что, находясь при графе Потоцком, который был главным командиром всей польской артиллерии, он приехал однажды с графом в Умань, где они и пошли с ружьями на охоту; войдя случайно в сей овраг и видя множество источников воды, граф Потоцкий, остановясь, сказал Мецелю:

— Нельзя ли сделать из сего оврага гулянье? Мне хочется подарить его моей жене и назвать ее именем; чтобы издержки тебя не останавливали, я готов все, что ни потребуешь, на оное употребить, только чтобы Софьевка была из первых садов в Европе.

Имевши в распоряжении своем такие неограниченные способы, Мецель хотел и своё имя сделать известным. Выписав лучшего из чужих краев садовника, принялись за работу, на которой, по словам Мецеля, несколько лет находилось по 800 человек каждый день, и ассигнованы были на издержки доходы со всего староства Уманского, в котором находилось несколько тысяч душ крестьян.

Е. Ф. Комаровский[2]

Парк был создан в почти безлесной местности, разделённой речкой Каменкой, балками и каньонами, которые врезались в гранит, часто выходивший на поверхность. При создании парка умело использован рельеф, но без заранее намеченного плана. В процессе завершения работ на отдельных участках были высажены местные и экзотические древесно-кустарниковые растения, тогда же были построены первые архитектурные сооружения и созданы украшения в виде скульптуры, преимущественно античной. Главная композиция парка проходит по руслу Каменки, где сооружён ряд самостоятельных бассейнов и прудов: Верхний — свыше 8 га, Нижний — около 1,5 га и другие, водопады (один из них 14 м высотой), шлюзы, каскады, подземная река Ахеронт (длина 224 м).

Парк украшают скалы (Левкадская, Тарпейская), гроты (Венеры, «Орешек», «Страха и сомнений»), павильоны (Флоры, Розовый), беседки, скульптура.

Благодаря компонированию разных древесных пород, объединению их с водоёмами, скалами и архитектурными сооружениями, созданы виды и перспективы разных планов (Главная аллея, Английский парк, Елисейские поля и другие).

Когда Людвиг Метцель закончил строительство, въезд в парк был со стороны оранжерей (то есть, со двора сельскохозяйственной академии). Тогда приезжали в «Софиевку» на лошадях по нынешним улицам Тыщика и Киевской.

Польский писатель Станислав Трембецкий в 1806 году посвятил парку поэму «Zofiówka», которую позднее перевели на несколько других языков. Граф Комаровский вспоминал, что все русские аристократы, бывавшие в Подолии, стремились заехать в Софиевку.

Хозяйка сама нам показывала сей прелестный сад; он расположен в овраге, а потому аллеи устроены в три этажа; богатство вод удивительное; при самом въезде, на большом пруде, бьет фонтан не ниже Самсона, что в Петергофе; несколько каскад падают с высоких скал, а всего примечательнее это подземный канал. На довольно большом расстоянии, гуляя по саду, он вовсе не приметен, ибо на поверхности посажены деревья и сделаны дорожки, только видны в некоторых местах отдушины для доставления света и воздуха в подземный канал, по которому мы ездили в большой лодке. В конце канала устроен резервуар, который помощию насосов наполняется водой, и лодка поднимается до поверхности воды, находящейся в большем пруде; тогда отворяются ворота, и лодка входит в тот пруд. В сем саду находится множество редких растений, которые видны только в самых жарких климатах.

Е. Ф. Комаровский[2]

Царицын сад

В 1832 году, после польского восстания, все владения Потоцких были конфискованы и переданы Киевской казённой палате. В том же году Николай I подарил Умань своей жене — Александре Фёдоровне. В 1836-1859 годах «Софиевка» находилась в подчинении Управления военных поселений. На протяжении этого времени парк претерпевает значительные изменения, по сравнению с тем, что построил в нём Людвиг Метцель с самого начала:

На протяжении этого времени из парка изымают бюст Тадеуша Костюшко и скульптуру Юзефа Понятовского. В этот период Софиевка называется «Царицыным садом».

Садовниками в то время были П. Ферре, который создал террасу на берегу Нижнего озера в 1840 году и террасу Муз на северном берегу около источника Гиппокрены, и Босье, который открыл дальнюю перспективу из амфитеатра на Нижнее озеро, срезав верхушки нескольких деревьев.

Училище садоводства

30 марта 1859 года царским указом «Софиевка» передана в ведение Главного училища садоводства России, переведенного из Одессы в Умань. Парк продолжал называться «Царицыным садом», хотя указом царя он был назван «Уманским садом Главного училища садоводства».

С 1899 года, под руководством профессора В. В. Пашкевича, парк пополнился новыми насаждениями (Английский парк), где было собрано свыше ста видов и форм редкостных деревьев и кустарников. В это время проводятся санитарные вырубки растительности.

В начале XX века в училище работали известные специалисты в области плодоводства и овощеводства России — В. В. Пашкевич [bse.sci-lib.com/article087542.html] и П. Г. Шитт, [bse.sci-lib.com/article124010.html] помощником главного садовода был Ф. А. Крюков.

После революции «Софиевку» стали называть «Садом III Интернационала».

Ныне — Уманский национальный университет садоводства.

Государственный заповедник

Постановлением Совнаркома УССР N26/630 от 18 мая 1929 года «Софиевка» была объявлена государственным заповедником.

Оранжерея, парники и, соответственно, часть территории парка осталась в подчинении сельскохозяйственного университета. Парку присваивается самостоятельный статус, и до 1955 года он переподчиняется несколько раз разным ведомствам, таким как Наркомос, Наркомзем, управлению заповедников, управлению по делам архитектуры, которые были созданы при Совете народных комиссаров УССР.

Во время Великой Отечественной войны парковый комплекс был значительно поврежден.

В 1945 году парк получил полное название «Уманский государственный заповедник „Софиевка“».

В 1946 году Совет Министров УССР принял специальное постановление «Об обновлении и благоустройстве Уманского государственного заповедника „Софиевка“». На ремонт и реставрацию парка выделяется 1 миллион рублей.

В 1948 году утверждается генеральный план обновления и развития заповедника «Софиевка».

В 1949 году создается декоративный рассадник на площади 20 га. Активно проводятся работы по ремонту и реставрации малых архитектурных форм, дорожно-аллейной системы, скульптур парка. Проводится инвентаризация древесных и кустарниковых пород, появляются научные труды по истории парка, его дендрофлоры, о скульптурах, малых архитектурных формах. В 1956 году все скульптуры в парке заменены на копии из органического стекла или гипса, а оригиналы были переданы в хранилище.

Академия наук

26 сентября 1955 года дендрозаповедник «Софиевка» на основании Постановления Совета Министров Украины N 1184 переводится в систему Академии наук УССР и подчиняется в своей научной деятельности Центральному ботаническому саду АН УССР.

В этот период проводятся значительные работы по реставрации объектов парка и их обновление, расширение территории парка. Так, в 1958 году по постановлению Черкасского областного совета «Софиевке» отведено 6,19 га земли за счёт земель Уманского горкомунхоза и 9,5 га за счёт земель Уманского сельскохозяйственного института. В парке обновлены и даже увеличны штаты работников за счёт научного отдела по сравнению с 1836 годом, когда здесь проводились наибольшие по объёму работы.

В 1972 году к «Софиевке» присоединяют территорию площадью 5,1 га, которая раньше принадлежала воинской части. В это время заменяют все деревянные лестницы на гранитные, при этом нарушается целостность партерного амфитеатра как парковой композиции, так как вместо серпантиновых дорожек, его по центру пересекают гранитные лестницы от фонтана «Семиструй» до оранжерей сельскохозяйственного институтаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4785 дней]. Проводится капитальный ремонт Розового павильона с заменой гранитного фундамента. На Главном входе вместо деревянной ограды на кирпичных столбиках строится ажурная металлическая ограда с гранитными колоннами. На Главной аллее по проекту Е. Лопушинской строится в 1974 году источник «Серебряные ручьи». В эти же годы асфальтируется брусчатка парка от Главных ворот до ворот сельскохозяйственного института. При этом убирают круглую клумбу, которая была перед павильоном Флоры. От моста на остров Анти-Цирцеи до дамбы по улице Интернациональной создают благоустроенную аллею с водовыпусками, гранитными ступенями.

Стихийное бедствие

Зима 19791980 годов была бесснежной и морозной. Толщина льда достигала более 0,7 м, а грунт промерз на глубину до 1,5 м. Затем в марте 1980 года прошли большие снегопады, а низкая температура воздуха держалась почти до середины месяца. После резкого потепления, во второй половине марта, снег начал таять. По подсчётам специалистов, поступление воды в озеро парка было таким большим, что если бы даже за две недели до стихийного бедствия, которое произошло, были полностью открыты все водопропускные сооружения на озёрах, то и тогда они были бы не в состоянии пропустить большое количество талых вод, которые поступали в водоёмы парка. Наводнение размыло земельную дамбу по улице Интернациональной, и вся масса воды из Красноставского водохранилища площадью более 17 га в виде селевого потока пронеслась по поверхности льда Верхнего озера и пошла вниз по течению реки Каменки, где расположены главные объекты парка. Тогда же во время наводнения были повалены гранитные пилоны с вазами около Главного входа. Была сдвинута и развёрнута по оси на гранитном цоколе правая башня, а также повалена с правого боку почти вся металлическая ограда на гранитном основании.

Хотя растительности парка во время наводнения был причинён значительный ущерб (некоторые вековые деревья, которые украшали центральную часть парка, погибли, а другие были значительно повреждены), видовой состав насаждений практически сохранился. При этом погибли и самосевные, не ценные для парковых пейзажей деревья и кусты. Наводнение повредило асфальтовое покрытие Главной аллеи, уничтожило до основания дорожно-аллейную систему парка в его нижней части от грота Фетиды до Главного входа с ул. Садовой, были снесены и разрушены все металлические и деревянные мосты, шлюзы, отдельные скульптуры и малые архитектурные формы. Последствия наводнения были ликвидированы в короткое время.

Восстановление

Наибольшие реставрационные, ремонтные и восстановительные работы в «Софиевке» были проведены после стихийного бедствия в 1980 году, когда за четыре месяца было реставрировано более пятидесяти объектов. За период с 1980 по 1993 год по проекту Е. Лопушинской приведено в порядок Ахеронтийское озеро, построена беседка Грибок. Начиная с 1980 года, начала осваиваться территория бывшей воинской части площадью 5,1 га, где организовывается административно-хозяйственная зона парка. Здесь практически заново отстраивается 25 гаражей для автомобилей, тракторов и старинных карет, которые закупаются в Польше. Был капитально отремонтован пункт технического обслуживания техники, достраивается небольшой лабораторный корпус с комнатами для приезжих. На базе бывших складов боеприпасов, где во время войны немцами был организован госпиталь для советских военнопленных из Уманской ямы, построены библиотека с читальным залом, столовая для работников и служащих с комнатой отдыха, зал заседаний на 90 мест, складские помещения, в 1996 году газифицирована котельная, построена водонапорная башня, куда подаётся вода из скважины, пробуренной в западной части парка. С 1993 года парк охраняется подразделением милиции.

С 1991 года парк получает статус научно-исследовательского учреждения НАН Украины.

К 200-летию основания парка в 1996 году возобновлена работа источника «Железная рура», возвращено его историческое название. Вода этого источника поступает из грота «Дианы». При входе на территорию парка с ул. Садовой, слева, сразу же за входной башней расположена горка, обсаженная можжевельником, туями и елями. В этой горке обустроен бассейн, из которого поступает вода к «Железной руре» и водопаду с маленьким блюдечком воды, построенному по проекту архитекторов института «УкрНИИИнжпроект» В. Б. Харченко и О. П. Гуменного. В этом же году Национальный банк Украины выпустил юбилейную монету номиналом в 2 гривны, посвящённую 200-летию основания парка.

28 февраля 2004 года [www.president.gov.ua/documents/1600.html Указом Президента Украины № 249/2004], дендрологический парк получил статус национального учреждения и стал называться Национальным дендрологическим парком «Софиевка».

Объекты парка

Темпейская долина

По замыслу архитектора, парк является наглядной иллюстрацией к отдельным частям поэм Гомера «Илиада» и «Одиссея».

Южная часть

Парк начинается с главного входа по улице Садовой. За ним идёт центральная аллея. Башни главного входа, сооружённые в 18501852 годах, сохранились до нашего времени вместе с въездными воротами. Ограда от башен на протяжении полутора столетий много раз менялась — от деревянной на глиняных столбиках, затем металлической на гранитных колоннах, к виду, который она имеет сегодня, вместе с реконструированным мостом, ступенями и комплексом для обслуживания туристов, который сегодня носит статус Дома творчества учёных Национальной академии наук Украины. Этот дом имеет оригинальную архитектуру, а на вершине строения — обзорная площадка. Кроме музея в Доме творчества учёных есть гостиница на 45 человек, ресторан, сауна.

Верхнюю часть конусоподобной крыши входных башен завершают украшения, которые напоминают факел. По одной из версий, Главный вход в парк напоминает вход в Афинский рынок, а детали, которые завершают сторожевые башни, заимствованы из храма богини Весты в Тиволи (Италия). Долгое время вход в парк украшали итальянские пирамидальные тополя, которые завёз Станислав Потоцкий. Именно из «Софиевки» они распространились по всей России (об этом свидетельствует письмо императора России Александра I к Софии Витт-Потоцкой, в котором он благодарит её за транспорт с саженцами пирамидального тополя, который прибыл в Санкт-Петербург)К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4785 дней].

До стихийного бедствия, которое произошло в ночь с 3 на 4 апреля 1980 года, главный вход украшали пихты бальзамические. Они погибли, а на их месте высажены две туи колонновидные 20-летнего возраста, которые хорошо вписались в архитектурный ансамбль.

Справа, около входа в парк, за стеной туи находилось здание Музея истории парка. Оно было открыто в сентябре 1985 года. Музей, созданный на общественных началах благодаря энтузиазму работников парка его поклонников, не был рассчитан на массовое посещения. Это был методический центр для подготовки экскурсоводов. В нём также находились материалы по истории «Софиевки». Здание, в котором был размещен музей, построено в 1957 году, до 1980 года использовалось как административно-лабораторное помещение, а в 1996 году его фонды перенесены в здание современного административного корпуса, расположенное на территории парка. Теперь с места, где был расположен музей, открывается вид на гранитные скалы и небольшое Женевское озеро, которое появилось в 1930-х годах.

На территории поляны, которая находится выше Женевского озера, в 1841 году была построена деревянная беседка для караульного солдата. Она напоминала по своей форме грибок, потому территория склона справа по ходу в парк получила название «Грибок». Беседка восстановлена в 1994 году.

По центральной аллее парка, на пути от Главного входа до Тарпейской скалы, справа растёт группа елей, а также болотный кипарис (таксодий двухрядный). Эти деревья посажены в 1891 году. Ранее этот участок парка называли Малой Швейцарией. Из исторических архивных материаловК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4785 дней] известно, что свой завершённый вид этот участок парка приобрёл в период военных поселений, после завершения строительства входных башен.

Тарпейская скала расположена справа по ходу Главной аллеи. На ней находится деревянная беседка лёгкой конструкции, которая продолжает скалу. Впервые её установили в 1839 году, позднее, когда обветшала, — сняли, и только в 1950 году отстроили снова. Скала названа так же, как юго-западная стена Капитолийской крепости Древнего Рима, которая сохранилась до нашего времени. При Потоцких здесь заканчивался парк.

Перед павильоном Флоры, справа, находится источник — «Серебряные ключи». Оформление его выполнено в античном стиле. Это подковоподобное сооружение из гранита, на краях которого две вазы с декоративными растениями. В средней части вертикальной стенки вмонтированы декорированные бронзой трубки, из которых течёт ключевая вода. Фонтан «Серебряные ключи» был сооружён в 1974 году по проекту киевского архитектора Лопушинской на месте будки с железной трубой для выпуска воды, которая стояла здесь с 1850 года.

Аллея заканчивается павильоном Флоры. Перед ним спланирована площадь, от которой, огибая павильон, расходятся несколько дорог. Асфальтовая дорога через Венецианский мосток ведёт к Верхнему озеру и к выходу на территорию Уманской сельскохозяйственной академии (бывшее Главное училище садоводства), вдоль оранжерей на видовую площадку около обелиска. Оттуда по Верхней аллее можно выйти на террасу Бельвью и вернуться на площадь к павильону Флоры. По этой дороге, около центральной части парка, можно прогуливаться в карете.

Другая дорога от павильона Флоры поднимается круто влево и вверх, ведёт к входной зоне в парк с улицы Киевской, к административно-хозяйственной зоне парка, к полянке Дубинка и далее в западную часть, где созданы современные виды парка.

Нижняя аллея проходит вдоль берега Нижнего озера.

Вблизи павильон Флоры выглядит изыскано, благодаря своим точным архитектурным формам, высоким колоннам в дорическом стиле, барельефу на фризе, который изображает листья и грозди винограда. Орнамент исполнен в 1852 году по рисункам академика архитектуры А. И. Штакеншнейдера. Гранитные ступени ведут к просторному овальному залу. В промежутках белых колонн открывается панорама Нижнего озера.

Центральная часть

В основу композиционного решения центральной части парка положены сюжеты из мифологии Древней Греции и Рима, а некоторые места напоминают жилище греческих богов, героев, писателей и философов.

Справа от павильона «Флора» находится исполненный из гранитных клиноподобных камней арочного свода так называемый Венецианский мост. Мост украшают гранитные пилоны, между которыми свисают тяжёлые кованные цепи. Немного ниже моста находится деревянный шлюз для пропуска воды в русло речки Каменки.

В середине Нижнего озера из широко раскрытой пасти змеи, извивающейся на камне, бьёт столб воды — фонтан «Змея». Вода поступает в фонтан по подземному водопроводу, выложенному из гранитного тёсанного камня вдоль дороги, которая ведёт от академии и оранжереи к павильону Флоры.

Напротив Громового грота (грота Калипсо), находится отстойник и ответвление водовода, чтобы подавать воду в интерьер грота. Отстоянная и таким образом очищенная вода по чугунным трубам, уложенным под небольшим наклоном, самотёком, что приводит к минимуму потерь силы давления при трении воды об стенки трубопровода, подаётся в фонтан.

Диаметр фонтанной головки «Змея» по сравнению с трубой водопровода уменьшен в 10 раз. Точно рассчитана подача воды и простое инженерное решение извержения её из фонтана обеспечивает небольшую разницу в высоте между столбом фонтана и уровнем Верхнего озера всего лишь 1,5 — 2,5 метра и, таким образом, высота фонтана достигает 12 — 16 метров. Вначале вода фонтана била в высоту просто из отверстия в камне и фонтан назывался «Самсон», как и известный фонтан в Петергофе. Позднее, во время военных поселений, на камне была установлена скульптура змеи. Змея была вылита из бронзы неизвестным мастером. Если её узел растянуть в длину, она будет размером в 10,65 м.

В центре на Нижней аллее — статуя Гермеса (у римлян — Меркурий). Эта статуя находится в парке с 1800 года, её устанавливали, как и другие статуи, в разных местах парка и неоднократно реставрировали.

В конце Нижней аллеи находится, на высоком гранитном пьедестале, двухметровая статуя древнегреческого поэта-драматурга Эврипида. Он изображён в полный рост со свитком в правой руке и связкою рукописей около ног. Скульптура Эврипида единственная в парке, которую не переставляли на другое место со времени её установления в 1800 году. В 1996 году все оригиналы мраморных скульптур перенесли в музей, а на их места установили копии из гипса и оргстекла.

Далее, около подножья крутого склона, расположен источник Гиппокрены (Иппокрены). По греческой мифологии, источник Гиппокрены появился от удара копыта крылатого коня Пегаса (отсюда «конский источник») на горе муз Геликоне в Беотии. Источник посвящён Аполлону и музам.

На квадратном пьедестале около источника в 1851 году установили статую Венеры купающейся, которая раньше стояла в гроте Аполлона. Сейчас на этом месте стоит копия в оргстекле, изготовленная в 1952 году. Ниже от статуи из гранитного пьедестала бежит ключевая вода, которая в любое время года имеет одинаковую температуру. Вода наполняет бронзовую получашу, украшенную декоративным изображением ужей, и, переливаясь через её края, стекает по гранитному подземному каналу в Нижнее озеро.

Через нижнее озеро к Площади сборов ведёт металлический мостик, с которого открывается вид на Большой водопад. Вода поступает сюда через подземную речку Ахеронт из Верхнего озера. Построен водопад в первый период создания парка.

Площадь сборов украшают разнообразные архитектурные элементы парковой композиции. Это название появилось в период, когда «Софиевка» пребывала в ведении управления военных поселений. В то время в парке в воскресные дни играл военный оркестр и знатные люди города собирались здесь, чтобы послушать музыку, потанцеватьК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4785 дней]. Но площадь создана в первый период строительства парка.

Площадь сборов обрамлена деревянными лавочками. Находится она на полуострове овальной формы. В центре площади расположен бассейн, в середине которого помещена большая гранитная ваза. В бассейне плавают декоративные рыбы. Вода в бассейн поступает через подземную чугунную трубу из Верхнего озера и держится на одном уровне, потому что уровень воды выводится в Нижнее озеро через проложенный под землёй гранитный канал. Летом вазу украшают яркие цветы. Около бассейна расположена статуя Париса.

Слева от площади находится грот. Большая гранитная глыба весом более 300 тонн, зависла без опоры и держится только на трёх точках. Надёжность этого сооружения проверила сама природа. В 1838, 1976, 1986 годах, когда в Умани произошли значительной силы землетрясения, грот остался неповреждённым. Грот называют Гротом страха и сомнений (раннее название — Грот Тантала).

Над Гротом страха и сомнений, около Большого водопада расположен небольшой пьедестал. Когда-то здесь стояла статуя Амура, изготовленная из белого мрамора. Из оригинала сохранились только крылья Амура. В 1996 году, по фотографиям, она отлита киевским скульптором И. Д. Дидуром из органических материалов и установлена на своём месте. Статуя изображает мальчика, раскидавшего все свои стрелы, тетива, которая соединяла концы лука, разорвана. Амур отклонился назад и ломает и свой лук.

Выше Площади сборов идут гранитные ступени вдоль большой гранитной глыбы вверх. Рядом слева находится Западный грот (грот Сциллы). Грот сделан из розового гранита, в нём находятся гранитные лавочки и стол.

Далее, справа, находится площадка, вырубленная в скале по краю крутого обрыва. Площадку называют Бельведер, потому что на ней некоторое время стояла статуя Аполлона Бельведерского. В период военных поселений, в 1847 году площадку обнесли ажурной металлической оградой, которая сохранилась до нашего времени. Перед входом на площадку открывается вид на нижнюю часть скалы, которая напоминает профиль человеческого лица. По одним рассказам — это профиль Людвига Метцеля, по другим — Станислава Потоцкого. Обзорная площадка на Бельведере украшает мраморная античная статуя Орфея.

Чуть выше Бельведерской скалы соседний с ним участок называется Кавказской горой. На Кавказской горке, была установлена из белого мрамора статуя руководителя польского восстания 1794 года Тадеуша Костюшко. В 1847 году по приказу Николая I, который тогда посетил Умань и «Софиевку», статую Костюшко вместе со статуей наполеоновского генерала Ю. Понятовского, которую также установил О. Потоцкий на Елисейских полях, отправили в Гомель. Вместо того царь пообещал прислать статую своей жены Александры Фёдоровны, в честь которой «Софиевку» и начали называть «Царицын сад». И в 1850 году эта статуя, изображавшая в бронзе царицу, сидевшую в кресле, здесь и была установлена. В советский период статую царицы как высокохудожественное произведение известного российского скульптора В. А. Шервуда, отправили в Эрмитаж. В 1939 году здесь установлен памятник В. И. Ленину. В 1941 году он был уничтожен немцами. В 1964 году на Кавказской горке установили мраморный бюст Т. Г. Шевченко на том самом пьедестале, на котором стояла статуя царицы. В газете «Уманская заря» от 29 мая 1964 года опубликовали изображение памятника. Постамент по своим размерам не соответствовал бюсту, и в 1965 году изготовили новый гранитный пьедестал, но бюст Т. Г. Шевченко так и не установили, его передали в село Родниковку в 1985 году, где он стоит и сегодня.

Восточная часть

На восток от статуи Амура по левой стороне расположены гранитные ступени, которые ведут к гротам Локоток и Орешек. Они созданы ещё в первый период строительства парка.

Грот Орешек расположен с правой стороны. Он завершает композицию Долины гигантов. В гроте Орешек вырублена гранитная лава, а рядом с ним сделан трёхступенчатый водопад.

Слева и ниже находится грот Локоток (Локетек) — массивная природная скала. В ней выбита лавка и установлен круглый стол. Про него упоминается во всех известных описаниях «Софиевки». Грот сделан в честь короля Польши Владислава Локотка (польск. Łokietek, по преданию прозвище «Локоток» получил за малый рост — 130 см).

Далее по аллее находится мост через русло речки Каменки, который ведёт в Темпейскую долину. В этом месте Людвиг Метцель попытался создать прообраз греческой Темпейской долины. Здесь росли 9 берёз, которые аллегорически отображали девять сыновей Потоцкого. Двое из них (Костантин и Николай) умерли в раннем возрасте, как и дочь Потоцких Гелена. Как память о их ранней смерти в долине установлен гранитный обелиск, который имеет название «Усечённая колонна». Около основания обелиска установлен надмогильный гранитный камень, который напоминает спящего льва, а рядом протекает ручей речки Каменки, разбитый на три отдельных маленьких водопада. Называются они «Три слезы» и аллегорично выражают печаль матери по трём умершим детям.

Справа на гранитном постаменте установлен мраморный бюст древнегреческого философа Платона. В парке также установлены бюсты Аристотеля, Гомера и Сократа.

Следующая часть парка называется Елисейские поля. Около входа на Елисейские поля лежит гранитный валун естественной формы, а рядом с ним тёсаная четырёхгранная шлифованая гранитная колонна. Эти два камня случайно оказались рядом в «Софиевке» и со временем начали называться композицией «Природа и искусство».

Вглубь Елисейских полей, с левой стороны на зелёному лугу на гранитном пьедестале стоит гранитная ваза. С правой стороны от лужка с вазой находится участок камней разной величины. Камни покрыты мхом, между ними растут одинокие деревья и кусты и без определённого направления идут тропинки. В начале строительства парка эту местность назвали Критским лабиринтом. Справа стоят отдельно выращенные три дерева тополя белого, которые уже погибли. Их называют «семейным деревом».

На восток от Елисейских полей находится наибольший высеченный в природной скале грот. Он называется Львовый или Громовой (первоначальное название — грот Калипсо). Недалеко от входа на правой стене остались выдолбленные в стене две строчки на польском языке, которые принадлежат Станиславу Потоцкому: «Забудь тут память о несчастье и прими счастье выше, если же ты счастливый, так будь ещё счастливее».

Далее по аллее находится грот Фетиды (Венеры). У грота есть вестибюль, состоящий из четырёх колонн. Они удерживают на себе гранитную плиту и полукруглое окно. Середину грота украшает скульптура Венеры Медицейской, отреставрированной последний раз в 1952 году.

По правой сторооне от грота Фетиды стоит статуя Аполлона Флорентийского. Скульптура изготовлена из оргстекла в соответствии с мраморным образцом, который стал совсем ветхим. Первая её копия отлита и установлена здесь в 1958 году, но в 1980 году она была разбита наводнением. Это вторая копия, изготовленная в 1980 году.

Слева от грота Фетиды находится круглый павильон, который называется Фазанником. Этот павильон построен из круглых дубовых колонн, инкрустирован корой дуба, ясеня и клёна. Установлен он в парке в 1812 году. Во время наводнения в 1980 году Фазанник также был разрушен, а его крышу поток воды занёс на камни Критского лабиринта, где её разобрали и вывезли частями. Кроме обновлённой крыши, павильон изготовлен из новых деталей по рисункам института «Укрпроектреставрация». Внутри павильона находится небольшой бассейн с фонтаном в центре. Вода для него подаётся по трубе из Верхнего озера, высота водяной струи достигает 3—3,5 м.

В самой северо-восточной части парка знаходится Верхнее озеро. На нём расположен остров, на котором выделяется павильон, обсаженный экзотическими растениями. Это Остров любви (предыдущее название остров Анти-Цирцеи). Остров Анти-Цирцеи создан в первый период строительства парка в расширенной части Верхнего озера, или Чарующего моря. Крепостные насыпали остров вручную и придали ему овальную форму с таким расчётом, чтобы не закрывать дальние перспективы озера.

Берега острова Анти-Цирцеи, как и озера, обложены гранитом. Связь с островом сначала осуществлялась с помощью парома или лодки, а в 1853 году между северным берегом и островом был построен на каменных опорах деревянный мостик для пешеходов.

Павильон строился в готичном стиле, но после посещения парка в 1847 году Николаем I по его указанию этот павильон был снесен, а на его месте в 1850 году построили новый в стиле эпохи Возрождения. Он существует и в наше время, и его называют в соответствии с цветом первой окраски Розовым. Проект Розового павильона сделал для «Софиевки» академик архитектуры А. И. Штакеншнейдер, а сооружение его осуществлялось под руководством архитектора И. Макутина.

В настоящее время, павильон — высокое сооружение, логически вписавшееся в общий ансамбль острова с его деревьями, кустами и является центральной архитектурной точкой на острове. В основе плана павильона лежит восьмиугольник.

На берегу Верхнего озера размещён Амстердамский шлюз. Шлюзовое оборудование установлено в первый период строительства парка и предназначено для пропуска лодок из Верхнего озера в подземную речку Ахеронт и обратно, а также для спуска воды из озера.

Шлюз состоит из двух взаимодействующих частей. Первая работает постоянно, перекрывает воду из Верхнего озера. Внизу есть контрольная заслонка, через которую с помощью винта регулируется до определённого уровня глубина воды в подземной речке и в озере. Эта часть шлюзового оборудования тоже была разрушена во время наводнения 1980 года, а потом изготовлена заново. Вторая часть — одноразового действия шлюз, коловорот которого приводится в движение специальной лебёдкой, и деревянный щит на массивных железных цепях может или опускаться, полностью перекрывая доступ воды в подземную речку, или подниматься, пропуская воду.

Подземная речка Ахеронт была сооружена в первый период строительства парка, её длина под землёй — 211 м, а начиная от Верхнего озера — более 223 м, ширина З м и высота 3 м. Глубина воды в канале достигает 1 м. На протяжении всего подземного канала установлено 4 люка, с помощью которых частично обеспечивается его освещение, а также осуществляется аэрация.

Западная часть

Западная часть парка начинается со входа по улице Киевской, около которого находятся магазины «Флора» и «Акванарий». Здесь размещены административно-хозяйственные строения, создан розарий, где произрастает более 5000 экземпляров свыше 150 сортов роз.

На склоне, западнее Нижнего озера, расположена естественная дуброва, которая называется Дубинка. На этом месте когда-то был дубовый лес, но от него сохранился только один старый дуб, на поляне около Китайской беседки. Все другие деревья, которые создают картину густого естественного дикого леса, высажены позднее, возраст их меньше 200 лет. Часть их посажена ещё в первый период строительства парка, часть — позднее, а ещё больше здесь самосева, который долго не вырубался, и только на протяжении 19992002 годов грабы, клёны, ясени и другие самосевные деревья и кусты были вырезаны, выкорчеваны и после планирования посеян газон. В 1960-х годах за Дубинкой высажены и деревья-экзоты. Ранее здесь был Грековый лес, известный со времени турецкого нашествия в 1674 году[3]. Очевидно, от леса получила название и Грекова балка, которая проходит через весь парк вдоль южного его края. Последние остатки Грекового леса, которые ещё сохранились на вершине Грековой балки, были вырублены и проданы в начале XX века для пополнения городской казны.

Во время Второй мировой войны оккупанты выбрали поляну Дубинка местом захоронения своих солдат.

Китайская беседка, построена полностью из дерева и покрашена в разные цвета, ранее реставрировалась неоднократно, последний раз в 20012002 годы. Сбоку от беседки стоит старый дуб, возрастом около 400 лет. Народные предания говорят, что именно под этим дубом встречались герои крестьянского антифеодального восстания 1768 года Максим Железняк и Иван Гонта.

Рядом с беседкой установлен в 1975 году мемориальный камень на память о революционных событиях, которые здесь происходили. Поляна служила местом проведения первых городских митингов, демонстраций, сборов. Здесь, в 1904 году произошла первая маёвка, а в 1919 году работники праздновали Первое мая.

Северная часть

Английский парк, или арборетум имени В. В. Пашкевича, расположен в северной части парка. Он занимает небольшую территорию в форме треугольника, площадью около 2 га. Его вершина прилегает к воротам Уманской сельскохозяйственной академии. Одну сторону треугольника ограничивает широкое асфальтированное шоссе, обсаженное столетними липами. Другая сторона граничит с партерным амфитеатром, а на линии основы находится поляна с бюстом Сократа. Территория арборетума густо порезана довольно сложным лабиринтом дорожек. Здесь есть бассейн, где когда-то размещалась коллекция водных растений, а также каменистая горка, покрытая когда-то растениями-суккулентами — многолетними растениями, вегетативные органы которых способны накапливать влагу, благодаря чему они могут расти в пустынях, на камнях и в песках.

На участках арборетума, растёт наибольшее количество экзотических древесных и кустовых растений, ценных и в декоративном, и в лесохозяйственном отношении, их количество в 1987 году составляло более 100 видов и форм.

Вместе с Английским парком на западе находится Партерный амфитеатр и оранжерея. Перед оранжереями участок парка создан в трёх уровнях в регулярном стиле. Верхняя часть — это стриженные газоны правильной формы, края которых украшают разнообразные сорта полиантовых роз. Средняя часть Партерного амфитеатра сделана гранитной стеной и широкой подковоподобной аллеей, которая плавно огибает пологую часть склона с богатой травянистой растительностью, которая спускается к бассейну с фонтаном Семиструй. Гранитную подпорную стену, поставленную в 1845 году, украшают витки роз, дикий виноград, каприфоль, а около края склона, как и в верхней части амфитеатра, также растут розы.

Партерный амфитеатр перетерпел много изменений. Во времена Потоцких здесь был парадный вход в парк. Тогда возникло название этого участка — Долина роз. Прямолинейная двурядная аллея туи до Великой Отечественной войны состояла только из одного ряда высаженных в 1910 году туй. Она незаметно ограничивала регулярную часть парка, её подстригали на высоте не более 1 м. Во время войны нужного присмотра за парком не было, туи не подстригались и после войны. В 1950-х годах, был высажен ещё один ряд, верхний — туи западной. Поскольку пропускная способность серпантина узких дорожек между рядами роз не обеспечивала свободного прохода посетителейК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4785 дней], количество которых все увеличивалось, в 1957 году участок перепланировали. По центру склона построили гранитные ступени, которые вели к фонтану Семиструй, а на рабатках, где когда-то росли розы, высадили разные виды и формы можжевельника и туи, а края обсадили тамариксом. Почти все ступени в парке изначально были деревянные, со временем они разрушались и постоянно требовали ремонта, потому в 19501960 годах их заменили гранитными.

Когда проводилась реставрация парка в 1996 году, коренная реконструкция коснулась и Партерного амфитеатра. За основу взята карта «Софиевки» за 1855 год, на которой чётко видно этот участок парка. Потому, демонтировав гранитные ступени, возобновили серпантиновую дорожку, а сорокалетние обыкновенные и колонновидные туи, можжевельники, шелковицы и другие ценные растения пересадили на новосозданные ландшафты Западной части парка.

Фонтан Семиструй построен в первый период строительства парка. Фонтан — небольшой круглый бассейн с ажурной бронзовой вазой в середине. Из центра вазы вырываются вверх семь мощных струй воды. Вода в фонтан подаётся подземным самотечным водопроводом из Ахеронтийского озера. За счёт перепада местности, высота центральной струи фонтана достигает 5 м. Лишняя вода сбрасывается через подземные водостоки в Нижнее озеро.

За фонтаном установлена статуя «Зима». Статуя изображает старого человека, лицо его выражает боль, страдания, он пытается прикрыться хитоном, чтобы защититься от холода. Считалось, что это — аллегория и времени года, и жизни человека. Ранее статуя называлась скульптурой Вечного Жида.

Ниже Партерного амфитеатра находится Терраса Муз. На ней в 1856 году установлен гранитный обелиск. Вершину обелиска до революции 1917 года украшал позолоченный трёхглавый орёл, а надпись указывала, что он поставлен в честь посещения парка Николаем І. После революции обелиск и надпись исчезли, и только к 200-летию «Софиевки» в 1996 году, по проекту института «Укрпроектреставрация», этим же институтом изготовлен трёхглавый орёл. Обелиск ограждён кованой декоративной цепью.

Научная работа

В Софиевке проводится научная работа в области дендрологии, садоводства (в том числе изучение, акклиматизация и интродуктирование ценных растений) и паркостроительства, ботаники и экологии растений. Национальный дендрологический парк «Софиевка» является научно-исследовательским институтом в составе Отделения общей биологии Национальной академии наук Украины в соответствии с Постановлением Президиума Национальной академии наук Украины № 68 от 18.04.2005 г.

Структура Национального дендрологического парка «Софиевка» как научно-исследовательского института НАН Украины

  • Общее руководство научно-исследовательским институтом осуществляет -

Директор НДП «Софиевка» НАН Украины чл.-кор. НАН Украины, д.б.н., профессор Косенко И. С.

  • Координацию научной работы и общее руководство научными подразделениями

осуществляет ученый секретарь к.б.н., с.н.с. Грабовой В. Н.

  • Научные отделы:

1. Отдел дендрологии паркостроительства и экологии растений (заведующий к.б.н.с.н.с. Музыка Г. И.)

— парк «Софиевка» с подразделением дендрологов во главе с главным садоводом Подолянець Н. П.

2. Отдел репродуктивной биологии растений и внедрение (заведующий к.с.-х.н.с.н.с. Балабак А. А.)

— научно-исследовательская лаборатория по защите растений (заведующий доктор сельскохозяйственных наук Яновский Ю. П.)

— опытно-производственный питомник

3. Отдел травянистых растений природной и культурной флоры (заведующий кандидат биологических наук Куземко А. А.)

4. Отдел физиологии, генетика и селекции растений (заведующий канд. с.-х. наук, доцент Опалко А. И.)

— лаборатория микроклонального размножения растений (заведующий канд. с.-х. наук Небиков М. В.)

  • Научно-вспомогательные подразделения и службы

1. Подразделение Научно-технической информации. Научная библиотека. 2. Блок обслуживания туристов: Дом творчества ученых, магазин «Флора Софиивки», Акванарий, кафе «Софиевка», гостиница «Софиевская» 3. Хозяйственная служба. 4. Машинно-тракторная служба. 5. Служба энергетики. 6. Ремонтно-строительная служба. 7. Служба охраны. 8. Бухгалтерия и отдел кадров.

Основные направления деятельности дендропарка:[4]

  • изучение естественной и культурной флоры Южной части Лесостепи Украины
  • сохранение в естественных условиях в зоне южной части Правобережной Лесостепи Украины коллекций живых растений, в том числе редкостных и исчезающих видов, а также насаждений ландшафтных композиций парка
  • проведение научно-исследовательских работ в отрасли интродукции и акклиматизации растений и охраны растительного мира, а также разработка вопросов ландшафтного паркостроительства на базе дендропарка
  • разработка технологии размножения наиболее ценных видов и введение их в культуру
  • научно-образовательная работа в отрасли ботаники и охраны природы, декоративного садоводства и ландшафтной архитектуры

Важнейшие научные достижения:

— разработаны и модифицированы технологии семенного и вегетативного размножения декоративных растений, по которым ежегодно выращивается свыше 200 тыс. саженцев, используемых в ландшафтных композициях парка и других объектов в Лесостепи Украины.

— разработаны технологии микроклонального размножения in vitro для многих декоративных и редких растений.

— создан питомник фундука площадью 10 га.

— по материалам исследований последнего десятилетия опубликовано свыше 800 научных трудов, в том числе 34 монографии.

— проведен архивный поиск, по которому установлен архитектурный замысел строителей и восстановлены исторические названия отдельных композиций и малых архитектурных форм, основанных на образах поэмы Гомера «Одиссея».

— на протяжении последних лет в западной части Софиевки построен новый парк площадью 53 га, где с использованием новейших достижений садово-паркового искусства созданы парковые композиции, в которых сосредоточена основная часть коллекционного фонда интродуцентов парка, в соответствии с распоряжением Кабинета Министров Украины от 11.02.2004 № 73 внесенных в реестр Национального достояния.

Международное научное и научно-техническое сотрудничество Действуют прямые договоры о сотрудничестве с Польской академией сельскохозяйственных наук, Ботаническим садом Познанского университета, Курницким арборетумом Польской академии наук, Ботаническим садом Люблинского университета, музеем замка в Ланцюти, с польской компанией Super Flora, Варшавским Ботаническим садом Польской академии наук, Ботаническим садом Варшавского университета, Ботаническим садом Брно (Чехия), Кишинёвским ботаническим садом (Молдова), Цзямуским университетом (Jiamusi University in China), Лесохозяйственным управлением уезда Ванцин провинции Дилин, с Цзямуским университетом (Институт науки о жизни), с Пекинским ботаническим садом, с Цзямускою Компанией Садового Хозяйства Шенцай Ко Лтд в Китае.)

В рамках этих договоров происходит обмен опытом, специалистами, научно-технической информацией и профессиональной литературой. Ежегодно стороны соглашений обмениваются специалистами по передаче научно-технического опыта и проведению научных исследований в различных направлениях, а также осуществляют сотрудничество в отношении интродукции и культивирования новых растений.

Проблемы парка

Одной из главных проблем парка является загрязнение территории посетителями. Массовость наплыва туристов только углубляет кризис экосистемы. Кроме того, соседние сооружения, такие как автозаправочная станция, также оказывают негативное влияние на растительность заповедника[5].Для равновесного развития Софиевского экомузея необходимы не только средства на поддержку инфраструктуры парка, но и смена менталитета посетителей и жителей города. Администрация парка надеется, что внесение памятника в списки Всемирного наследия ЮНЕСКО изменит ситуацию к лучшему.

Туризм

Парк обычно открыт для посещения ежедневно с 9 часов (хотя можно попасть в парк и раньше), а после 18 часов вход в парк бесплатный. Но в 2011 году будет работать с 1 мая по 15 ноября этого года с 9 до 18 часов, также можно заказать посещение.[6] К услугам посетителей многочисленные экскурсоводы.

Кроме экскурсий в парке можно поплавать на пароме, гондоле, проплыть на лодке по подземной реке Ахерон, прокатиться на лошадях, как верхом, так и в экипаже, сфотографироваться в нарядах, которые были модными в XIX веке, покататься на катамаранах и весловых лодках.

В парке всегда можно увидеть молодожёнов. В павильоне Флоре даже проводят регистрацию браков, не только жителей Умани, но и из других городов Украины.

На территории парка и около входов в него продаются многочисленные сувениры, книги по истории Умани и Софиевского парка, работают лотки быстрого питания.

Напишите отзыв о статье "Софиевка (парк)"

Примечания

  1. Т. М. Фадеева. Две Софии и Пушкин. Бизнес-Информ, 2008. Стр. 73.
  2. 1 2 [az.lib.ru/k/komarowskij_e_f/text_1843_zapiski_grafa_komarovskogo.shtml Lib.ru/Классика: Комаровский Евграф Федотович. Записки графа Е. Ф. Комаровского]
  3. Літопис Самовидця. — К., 1971. — с. 119
  4. [www.nas.gov.ua/NAS/Org/SHBN/VZB/ndpS/ Сайт НАН Украины]
  5. [www.dt.ua/3000/3320/52124/ Зеркало недели]
  6. [www.sofiyivka.org.ua/ua/service.htm Дендропарк СОФІЇВКА — Офіційний сайт]

Литература

Литература о парке

  • Базинер Ф. Краткое описание Царицына сада близ г. Умани Киевской губернии // Журн. М-ва гос. имуществ. — 1851. — 4, ч. II. — С. 79—84.
  • Бондар Ю. Софіїні каруселі // Влада і політика. — 2001. — № 18-19. — С. 23.
  • Галюк В. Подорож у казку: Мальовничі місця України // Слобідський край. — 1996. — 26 вересня.
  • Герейло В. Софіївка — у риштовані // Урядовий кур'єр. — 1996. — 1 серпня. С. 11.
  • Горлач Л. Перлина української землі // Київський вісник. — 1996. — 21 вересня.
  • Зятьєв С. «Це, що називається, диво-дивне: ні в казках сказати, ні пером написати…» // Народна армія. — 1996. — 21 вересня.
  • Иващенко В. Исторический очерк Умани и Царицына сада (Софиевки). — Киев, 1895.
  • Косаревський І. Софіївка (Короткий путівник). К. 1970.
  • Косаревский И. А. Государственный заповедник «Софиевка» . — К.: Изд-во Акад. архитектуры УССР, 1951. — 117 с.
  • Косенко I. С. Дендрологічний парк « Софіївка» .— Умань,2003.— 230 с.
  • Косенко I. С., Храбан Г. Е., Мітін В. В., Гарбуз В. Ф. Дендрологічний парк « Софіївка» .— К.: Наукова думка, 1996.— 155 с.
  • Кривулько Д. С., Рева М. Л.,Тулупій Г. Г. Дендрологічний парк «Софіївка» .— К.: Вид-во АН РСР,1962. —83 с.
  • Курдюк М. Сьогодення «Софіївки» // Сільські вісті. — 2000. — 8 грудня. — С. 4.
  • Липа О. Визначні сади і парки України та їх охорона. К. 1960
  • Лыпа А. Л.« Софиевка» : Уманский гос. заповедник (1796—1949.-К.: Изд-во АН УССР, 1948.—110 с.
  • Пашкевич В. В. Уманский Царицын сад // Вести импер. Рос. о-ва садоводства. — Спб.,1894.-№ 3. — С. 167—179.
  • Рогаченко. А. П. [www.kodges.ru/kultura/musei/305159-umanskoe-chudo.html Уманское чудо]// Будівельник, Киев, 1980
  • Софіївка: Історія парку // Краєзнавство та шкільний туризм. — 1996. — № 2.
  • Софиевка Фотоальбом / сост. Головерда З. Г. // К. Мистецтво — 1980.
  • Усенко П. Спадщина Станіслава Щенського: Парк «Софіївка» — нагадування про минущість пристрастей і вічність краси // День. — 1997. — 25 січня. — С. 6.
  • Черченко Ю. «Софиевка» нетленная краса // Украина Центр. — 1996. — 4 октября. — С. 16.
  • Ящужинский В. Умань и Царицын сад //Киев. губ. ведомости. —10 и 31 января 1853 г., 16 ян. 1854 г.
  • Groza S. Opisanie Zofiowski. — 1843. — Цит. по: Przybylski (1978). Krakow, 1978. — S. 225.
  • Themery T. Guide de Sophiowka, surnomme la merveille de l’Ukraine… — Odessa, 1846.
  • Trembecki S. Sofiówka w sposobie topograficznym opisana wierszem. — Pisma wszystkie, T. 1—2, oprac. J. Kott. — Warszawa, 1953 (T. 2, Sofiówka s.7—24 ; Objasnienia s. 247—271)
  • Trembecki S. Sophiowka: Poeme polonais, traduit vers francais par le comte de Legarde. — Vienne, 1815.<;/small>
  • Trembecki S. Zofijówka: Wstęp і objaśnienia Adama Mickiewicza. — Poznan, 1822.

Литература о растительности парка

  • Андржиевский А. Л. Исчисление растений Подольской губернии и смежных с нею мест // Унив. изв. — 1862 (1860). — № 7
  • Бонецький С. Деревні та чагарникові породи парку III Інтернаціоналу (кол. «Софіївка») м. Умані // Тр. с.-г. ботаніки. — Харків: Рад. селянин, 1927. — І, вин.4.—С. 189—194.
  • Каталог деревьев и кустарников Уманского Царицына сада на 1905 г. — Умань: Типография И. Цейтлина, 1905. — 50 с.
  • Колосов И. А., Тулупий Г. Г. Список семян, предлагаемых в обмен Государственным заповедником « Софиевка» : 3 Сб. 1951 г. — Умань: Гортипография, 1951. — 7 с.
  • Косенко И. С. Лещина древовидная на Украине. — К.: Наук, думка, 1996. — 108 с.
  • Косенко И. С., Митин В. В., Сидорук Т. Н. Список семян, предлагаемых в обмен Уманским Гос. дендрологическим парком « Софиевка» АН УССР в 1991—1993 годах— Умань, 1993 — 13 с.
  • Кривулько Д. С., Тулупій Г. Г. Список насіння, що пропонує для обміну дендропарк « Софіївка» Ботанічного саду АН УРСР. — Умань: Міськдрукарня, 1956.—7 с.
  • Пачоский И. Очерки флоры окрестностей г. Умани Киевской губернии // Зап. Киев, о-ва естествоиспытателей. — 1886. — 8, вып. 1/2. — С. 317. — 437 с.
  • Рогович А. С. Обзор семенных й высших спорових растений, входящих в состав Киевского учебного округа // Унив. мзв. — 1868. — № 7. — С. 87—88.
  • Holtz L. Ueber dies Flora Sud-Russland, ins besondere des im Goevernement Kreises Uman // Linnaea. — 1878.

Ссылки

  • [www.sofiyivka.org.ua/ Официальный сайт дендропарка «Софиевка»]
  • [sofievka.org.ua/ Сайт о парке «Софиевка», Умань]
  • [www.gardener.ru/gap/garden_guide/page308.php?cat=273 История и фотоальбом дендропарка «Софиевка»]
  • [ru.gilevich.com/photo_galleries/UMAN Любительские фото дендропарка «Софиевка»]
  • [www.youtube.com/watch?v=ZfwBD6vQnIE Фотоэкскурся по дендропарку «Софиевка», 2014 г.]
  • [drymba.net/ru/1037100-natsionalnyy-dendrologicheskiy-park-sofievka Описание и фото парка «Софиевка»]
  • [www.gweek.com.ua/2011/05/blog-post_1926.html Губернская Неделя: «Парк Софиевка — один сплошной масонский символ»]
  • [zabytki.in.ua/ru/31/sofievka-istoriya История и описание парка]


Отрывок, характеризующий Софиевка (парк)

– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.