Софийский собор (Полоцк)
| Православный собор | |
Собор Софии Премудрости Божией
| |
 Софийский собор | |
| Страна | Беларусь |
| Город | Полоцк |
| Конфессия | Православие |
| Тип здания | Собор |
| Архитектурный стиль | виленское барокко |
| Строительство | 1030—1060 годы |
| Основные даты: | |
| Состояние | музей и концертный зал, один раз в год 5 июня, в день памяти св. Евфросиньи Полоцкой, проходит православное богослужение |
|
Объект Государственного списка историко-культурных ценностей Республики Беларусь, № 210Г000606 |
Софи́йский собор (белор. Сафійскі сабор) — памятник архитектуры XI-XVIII веков, самая первая каменная постройка на территории Белоруссии.
Возведённый в середине XI века в византийском стиле храм был освящён во имя Святой Софии. До нашего времени Софийский собор сохранился в значительно измененном виде, окончательно был перестроен в XVIII веке в стиле виленского барокко. В таком виде сохранился до нашего времени.
Богослужение в Софийском соборе было прекращено в 20-е годы XX века. С конца 1969 до 1983 года в соборе проводились реставрационные работы (автор проекта – белорусский архитектор Валерий Слюнченко) и архитектурно-археологические исследования под руководством кандидата искусствоведения Валентина Булкина. После их окончания был открыт музей истории архитектуры Софийского собора и концертный зал камерной и органной музыки.
Содержание
Оригинальная постройка
После многочисленных разрушений и перестроек от древнего собора 11 в. остались фундамент, нижние части стен и опорных столбов, и только восточная апсида поднимается на высоту около 12 м. При возведении собора в 11 в. в качестве строительного материала использовали плинфу – плоский кирпич, рецепт изготовления которого как и технологию кладки завезли сюда византийские мастера. Кладка собора велась в классической для архитектуры Византии технике с "утопленным рядом", когда каждый второй ряд плинфы был спрятан, утоплен вглубь стены и сверху затирался цемянкой. И таким полосатым, неоштукатуренным храм был с внешней стороны в 11 веке, а внутри стены были оштукатурены и расписаны фресками.
Униатский период
После возврата Полоцка под юрисдикцию Великого Княжества Литовского в 1579 году войсками короля Стефана Батория Софийский собор стал единственным храмом в городе, принадлежавшим православным. После подписания Брестской унии в 1596 году собор перешёл к униатам. После пожара и частичного разрушения 1607 года собор был в запустении, в 1618 году униатский архиепископ Иосафат Кунцевич восстановил и значительно перестроил собор.
В 1642 году собор вновь пострадал от пожара, но был вскоре восстановлен. В ходе русско-польской войны Полоцк был взят русскими войсками царя Алексея Михайловича, который в 1654 году посетил собор. До 1667 года Софийский собор был православным, а затем вновь перешёл к униатам.
Взрыв собора
11 июля 1705 года, во время Северной войны 1700—1721 годов, собор был закрыт российской армией (царь Пётр I передал собор православной общине, но она отказалась принять его, опасаясь, что после ухода русских войск против них начнутся репрессии[1]).
Согласно польскому историку XIX века Францишеку Духинскому, пьяный Пётр I вторгся вместе с солдатами в Собор Св. Софии в Полоцке, принадлежавший униатам, где хранились мощи Иосафата Кунцевича. Царь потребовал ключи от царских врат, а когда базилиане отказались их дать, лично убил настоятеля и четырёх монахов-базилиан, а тела приказал утопить в Двине[2]. Об этом событии кратко сообщает Витебская летопись: Eodem anno [1705], mense Iulli 11 die in ecclesia S. Sofiae ipse occidit 4 basilianos in Polocia («В том же [1705] году месяца июля 11 дня в храме Св. Софии сам [царь Пётр I] убил 4 базилиан в Полоцке»[3]).
По другой версии, конфликт произошёл после того, как на вопрос царя об изображении на иконе монахи ответили, что это святой Иосафат, убитый еретиками[4]. Царь приказал арестовать монахов, но они оказали сопротивление, в результате чего произошло столкновение, в котором они и были убиты. Документы Кабинета Петра I, хранящиеся в РГАДА, сообщают, что «происшествие в Полоцке было спонтанным проявлением гнева царя, спровоцированного дерзким поведением униатских монахов»[1].
Во время Северной войны 1700—1721 годов в притворе храма размещался пороховой склад, который 1 мая 1710 года взорвался[4], после чего Софийский собор был полностью разрушен и пролежал в руинах до 1738 года.
Восстановление и последующая история
Восстановление собора осуществил униатский архиепископ Флориан Гребницкий. К 1750 году на сохранившихся основаниях стен была возведена двухбашенная базилика в стиле виленского барокко, которую освятили в честь Сошествия Святого Духа. Во время Отечественной войны 1812 года храм использовался французскими войсками как конюшня.
После Полоцкого церковного собора 1839 года храм церкви был передан православным. В 1911—1914 годы был проведён капитальный ремонт собора. В 1924 году в рамках советской атеистической политики церковь закрыли и разместили в ней краеведческий музей. В период немецкой оккупации с 1942 по июль 1944 года Софийский собор был действующим, а потом был вновь закрыт.
В 1985 году в соборе чехословацкой органостроительной фирмой «Rieger Kloss» был сооружён орган. Первый концерт был дан 2 мая 1985 года органистом Олегом Янченко.
Современное состояние
После восстановления в 1750 году собор стал представлять собой трёхнефную одноапсидную базилику, ориентированную на север. С южной стороны на высоту 50 м поднялись две симметричные башни. Перестроенный в стиле позднебелорусского или виленского барокко собор получил и новое решение интерьера. Кроме барочных колонн появилось много лепных украшений, фигурные карнизы и несколько непривычная цветовая гамма. Алтарная часть храма была отделена от центрального нефа высокой трёхъярусной преградой, к которой на своде примыкало барельефное изображение Троицы Новозаветной. Второй и первый ярусы были расписаны и украшены деревянной скульптурой. От росписей на алтарной преграде сохранились: копия известной фрески Леонардо да Винчи «Тайная вечеря» и Спас Нерукотворный.
Собор входит в состав Полоцкого историко-культурного музея-заповедника. Рядом с собором установлен один из Борисовых камней.
В концертном зале Софийского собора ежегодно в апреле и ноябре проходят фестивали старинной и современной камерной и органной музыки, самый знаменитый из них — фестиваль «Званы Сафii», каждое воскресенье — концерты органной музыки в исполнении солистки концертного зала.
В Софийском соборе в Полоцке уже имели честь выступить такие органисты-виртуозы как Йоганн Труммер (Австрия), Пьер Живо (Франция), Вероника Вебер-Геркен (Германия).
Один раз в год, 5 июня , в день памяти св. Евфросиньи Полоцкой, проходит православное богослужение. Затем от Софийского собора до Спасо-Евфросиньевского монастыря проходит крестный ход.
См. также
- Архитектура Полоцкого княжества
- Виленское барокко
- Музей истории архитектуры Софийского собора (Полоцк)
Напишите отзыв о статье "Софийский собор (Полоцк)"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.sedmitza.ru/text/415691.html В. И. Петрушко (доктор церковной истории). Митрополит Лев Заленский и Униатская Церковь в Речи Посполитой в период его правления]
- ↑ [pbc.biaman.pl/dlibra/docmetadata?id=4719 F. H. Duchiński, Historia o pozabiianiu bazilianów w połockiey cerkwi przez cara moskiewskiego etc. w roku 1705tym, dnia 30 Junia starego, Paryż 1863].
- ↑ [izbornyk.org.ua/psrl3235/lytov12.htm Літопіс Панцирного й Аверки]; [litopys.org.ua/sborlet/sborlet07.htm Витебская ЛЂтопись, составленная витебскими мЂщанами Стефаномъ Гавриловичемъ АвЂркою 1578—1768]
- ↑ 1 2 [www.patriarchia.ru/db/text/750990.html Собор Святой Софии, Премудрости Божией, в Полоцке] // Патриархия.Ru
Литература
- Комеч, А. И. Древнерусское зодчество конца Х — начала XII веков : Византийское наследие и становление самостоятельной традиции / А. И. Комеч. — М.: Наука, 1987. — 319 с.
- Раппопорт, П. А. Зодчество Древней Руси / П. А. Раппопорт. — Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1986. — 160 с.
- Слюнченко, В. Г. [mirknig.com/knigi/history/1181441498-polockiy-sofiyskiy-sobor-istoriko-arhitekturnyy-ocherk.html Полоцкий Софийский собор : историко-архитектурный очерк] / В. Г. Слюнченко. — Минск : Полымя, 1987. — 48 с.
Ссылки
- [www.turmir.by/index.php?newsid=1423 Достопримечательности Полоцка: Софийский собор - Беларусь]
- [www.sophia.polotsk.museum.by Музей истории архитектуры Софийского собора]
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Софийский собор (Полоцк)
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
