Софийский собор (Пушкин)

Православный собор
Софийский (Вознесенский) собор
Вид на Софийский собор и колокольню с юго-запада
Страна	Россия
Город	Пушкин (Санкт-Петербург), Софийская площадь
Конфессия	Православие
Епархия	Санкт-Петербургская
Благочиние	Царскосельское
Орденская принадлежность	в 1782—1845 годах
Тип здания	Собор
Архитектурный стиль	Ранний классицизм
Автор проекта	Ч. Камерон, И. Е. Старов; колокольня — Л. Н. Бенуа
Основатель	Екатерина II
Первое упоминание	1780 год
Строительство	1782—1788 годы, колокольня в 1904 году годы
Дата упразднения	1934—1988 годы
Приделы	Главный — Вознесения Господня; северный — святых равноапостольных царей Константина и Елены; южный — святого благоверного великого князя Александра Невского.
Реликвии и святыни	Список иконы Божией Матери «В скорбех и печалех Утешение» с подписью, сделанной священномучеником Вениамином, митрополитом Петроградским; список иконы Божией Матери «Троеручица»; иконы священномученика Иоанна Царскосельского, святителя Иоасафа Белгородского с частицей мощей, блаженной Любови Рязанской с частицей мощей, преподобного Арсения Коневского с частицей мощей.
Статус	Объект культурного наследия РФ № 7810485000
Состояние	Отличное

Софи́йский собо́р — традиционное название Вознесенского собора в бывшем городе София (часть современного Пушкина).

Храм на Софийской площади Пушкина относится к Санкт-Петербургской епархии Русской православной церкви, является центром Царскосельского благочиннического округа. Настоятель — протоиерей Геннадий Зверев.

История

1780—1917

С основанием в январе 1779 года уездного города София Екатерина II предполагала построить храм-памятник в честь русских побед в русско-турецких войнах. По замыслу времён «греческого проекта», храм должен был напоминать Софийский собор в Константинополе. Но экономические трудности не позволили воплотить его.

30 июля (10 августа) 1782 года в софийской деревянной церкви святых Константина и Елены в присутствии императорской фамилии была отслужена литургия по случаю закладки Софийского собора. Проектными и строительными работами руководил шотландский архитектор Ч. Камерон. Совместно с ним работал И. Е. Старов. Освящение храма состоялось 20 (31) мая 1788 года в присутствии Екатерины II, наследника и придворных. Богослужение возглавил Гавриил (Петров), митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский. Настоятелем нового собора был назначен духовник Александра и Константина Павловичей протоиерей А. А. Самборский.

С самого освящения и до 1845 года собор был капитульным (орденским) храмом ордена святого Владимира.

9 (22) сентября 1817 года «состоящий в городе Софии собор» был передан расквартированному с 1815 года поблизости лейб-Гусарскому полку (впоследствии лейб-гвардии Гусарский его величества полк). Походная полковая церковь была установлена в центральном приделе. В северном приделе в 1832-1899 годах находилась церковь лейб-гвардии Кирасирского его величества полка, в южном в разное время с 1850 года размещались храмы Образцового пехотного полка, лейб-гвардии 1-го и 2-го стрелковых батальонов.

Офицеры лейб-Гусарского полка в 1836 году преподнесли собору икону покровителя полка — святого Павла Исповедника — в серебряном вызолоченном окладе. Он был установлен в киоте-поставце у левого клироса центрального придела.

В 1833 году в память даты переформирования, был перенесён полковой праздник лейб-гвардии Кирасирского его величества полка со дня святителя Николая Чудотворца (9 мая) на день мученика Иулиана Тарсийского (21 июня). По этому случаю был написан храмовый образ святого на кипарисовой доске в сребропозлащённом окладе, который хранился в соборе до 1899 года.

В 1849 году во время капитального ремонта храма при устройстве под собором подвалов для размещения в них печей так называемого аммосовского отопления под главным престолом была обнаружен мраморный ковчег с частицей мощей и серебряной вызолоченной доской.

Изначально колокола размещались в одном из малых барабанов собора. В 1903—1904 годах на Софийской площади по проекту архитектора Л. Н. Бенуа была возведена соборная колокольня, построенная на средства шефа Гусарского полка императора Николая II. В её нижнем этаже устроена часовня преподобного Серафима Саровского.

В 1903 году Николай II пожаловал собору крест и церковную утварь — точную копию полученной храмом в дар от Екатерины II ко дню освящения. Первая утварь (богослужебные сосуды, Евангелия, подсвечники, водосвятная чаша и брачные венцы) в 1812 году в связи с опасностью похода Наполеона на Санкт-Петербург была передана в Воскресенскую церковь Екатерининского дворца, а затем в Екатерининский собор.

1917—1988

С 1918 года Софийский собор стал приходским храмом.

6 ноября 1933 года вышло постановление Ленинградского пригородного райисполкома о закрытии собора. Подобное постановление Леноблисполкома было подписано только 10 октября 1934 года.

Здание собора было передано 32-й механизированной бригаде, использовавшей его в качестве склада. Территория площади была превращена в учебный полигон.

После Великой Отечественной войны в здании снова размещался склад, в котором разводился открытый огонь с целью утилизации отходов производства.

Юго-западная часть бывшей Софийской площади с 1960 года была занята гаражно-строительным кооперативом № 4. Оставшаяся часть площади была замусорена, в некоторых местах произошло заболачивание местности.

После 1988

Церковная община была образована в 1988 году. После чего митрополит Алексий (Ридигер) обратился в Пушкинский районный исполком с просьбой о регистрации общины и передаче ей собора. 13 марта 1988 года решение о передаче храма было принято.

8 июня 1989 года, в престольный праздник Вознесения Господня, протоиереем Геннадием Зверевым была отслужена первая литургия. Восстановление собора было начато с его колокольни, которую отреставрировали к апрелю 1991 года.

20 марта 1995 года Софийский собор был включён в список памятников архитектуры федерального значения.

В мае 1998 года были «Вятскими кустарными мастерскими» изготовлены и установлены новые иконостасы, являющиеся копией дореволюционных. После выдержки иконостасов в храме, все резные детали были позолочены.

17 мая 1999 года состоялось полное освящение храма.

C 28 по 31 мая 2009 года прошло празднование 20-летия возобновления богослужений в Софийском соборе. В рамках празднования прошли торжественные богослужения; награждения клира, благотворителей и прихожан митрополичьими и патриаршими наградами; праздничный концерт.

Вечером 28 мая 2009 года храм посетил Патриарх Московский и Всея Руси Кирилл.

Архитектура, убранство и устройство собора

Софийский собор — одно из первых сооружений в стиле русского классицизма в Санкт-Петербурге и его пригородах.

Основной кубический объем увенчан 5 главами на невысоких цилиндрических барабанах. Фасады отмечены портиками дорического ордера. Плоскости стен собора обработаны неглубокими нишами с полуциркульными завершениями, прорезанными высокими прямоугольными оконными проёмами.

На стенах храма в круглых нишах в 1999—2009 годах были установлены мозаики, выполненные мозаичной мастерской Екатерины Огородниковой, (на западном фасаде) и эмалевые изображения:

Сторона храма	Изображения
Западная	Крест ордена Святого Александра Невского с мечами	Спас Нерукотворный	Крест ордена Святого Владимира с мечами
Южная	Знак лейб-гвардии Гусарского его величества полка	Апостол Андрей Первозванный	Знак ордена Святого Андрея Первозванного
Восточная	Герб Царского Села	Священномученик Иоанн Царскосельский	Знак Балтийской строительной компании
Северная	Крест ордена Святой Анны c мечами	Святой Александр Невский	Крест ордена Святого Георгия Победоносца

В нишах, по сторонам главного (западного) входа 7 июня 2013 года установлены и 13 июня освящены бронзовые скульптуры князей Александра Невского (справа) и Игоря Черниговского (слева). Скульптуры изготовлены во Франции народным художником Армении Альбертом Аветисяном в дар от Балтийской строительной компании.

Центральный купол в соборе сделан двойным, внутри его устроен второй, меньший. Этот купол и поддерживает второй, более широкий, барабан.

Первоначально в храме был один престол — в честь Вознесения Господня. 6 (18) ноября 1804 года был освящён левый, северный, придел святой великомученицы Екатерины (в 1850—1905 годах и с 1989 года. — святых равноапостольных царей Константина и Елены), а в 1850 году — правый — святого благоверного великого князя Александра Невского.

Внутреннее пространство храма разделено четырьмя пилонами с восемью колоннами из полированного гранита с позолоченными ионическими капителями. Некоторые колонны сохраняют повреждения, полученные в результате пожаров, которые случались в период закрытия храма. Капители и базы позолочены.

До 1849 года в самом соборе находился колодец, покрытый железной решёткой. Он был сооружён над ответвлением Таицкого водовода. В результате капитального ремонта колодец, как и второй вне собора, был уничтожен.

Убранство отличается простотой. Стены собора окрашивались внутри в светлый тон, оконные рамы обрамлялись позолоченными орнаментальными тягами. В настоящий момент стены белые, орнамент отсутствует.

Изображений первых иконостасов не сохранилось. В 1849—1850 годах в храме были установлены новые иконостасы. Иконостас главного придела был изготовлен по проекту И. Д. Черника, иконостасы боковых приделов — П. Егорова. Они были окрашены в белый цвет с позолотой. В настоящий момент в храме установлены копии дореволюционных иконостасов.

По стенам храма, кроме икон, с 1790-х годов были размещены религиозные картины:

• «Введение во Храм Пресвятой Богородицы», П. И. Соколов (1788 год) — на горнем месте центрального придела.
• «Воскресение Христово», И. И. Бельский (1791 год)
• «Вознесение Господне», И. И. Бельский (1791 год)
• «Рождество Христово», П. С. Дрождин (1791 год)
• «Преображение Господне», Евстафий меньшой (1792 год)
• «Благовещение Пресвятой Богородицы», М. Ф. Воинов (1792 год)
• «Успение Божией Матери», П. С. Дрождин (1792 год)
• «Крещение Господне», И. И. Бельский (1793 год)
• «Рождество Пресвятой Богородицы», И. А. Пустынин (1793 год)
• «Явление Иисуса Христа Апостолу Фоме», Г. И. Угрюмов (1795 год)
• «Сошествие Святого Духа», Г. Скливос (1796 год)
• «Сретение Господне», Г. Скливос (1796 год)

Все картины были переданы в 1922 году в Русский музейный фонд. Ныне, вероятно, утрачены.

В левом и правом приделе запрестольными образами были соответственно — «Явление Бога Моисею на горе Синай» (1833 год) и «Воскресение Христово» (1898 год). В настоящее время запрестольный образ Софии, Премудрости Божией, имеется только в центральном приделе.

Современная иконопись храма смешанная по стилю: а) иконы XVIII — начала XX веков из частных собраний и фондов музеев и б) иконы, написанные с конца XX века в древнерусском стиле.

Паникадила собора изготовлены на предприятии Русской православной церкви «Софрино». Оригинальные, меньшего размера, были созданы мастером золотых дел Бугом.

Над утварью для собора в 1787—1788 годах работали мастера золотых дел Франсуа Сеган (François Séguin) и серебряных дел Юст Николай Лунд (Just Nicolaus Lundt); лампады изготовил Пьер Ажи.

До 1917 года в западной части собора у пилонов были размещены военные трофеи: знамёна и знаки, отбитые при Чимкенте у кокандцев в 1864 году генералом М. Г. Черняевым, а также мраморная доска с именами воинов лейб-гвардии Гусарского полка, погибших в первую турецкую войну Екатерины II.

До 1899 года в северном приделе находились штандарты Кирасирского (1817 года) и Драгунского (1804 года) полков.

Также после ремонта 1849 года у клиросов среднего придела под стеклом были выставлены найденные серебряная закладная доска 1782 года, молоток и лопаточка, на которой были вензель Екатерины II и надпись на английском языке «Чарльз Камерон, архитектор». Там же находились старые полковые штандарты. В колонну у левого клироса центрального придела была вмурована доска с памятной надписью: «Соборный сей храм сооружен во Имя Софии Премудрости Божией, празднуемой в день Вознесения Господня. Заложен в 1782 году в присутствии Ея Императорского Величества Екатерины II, в 21 лето царствования Ея. Освящен в присутствии Ея Императорского Величества, Его Императорского Высочества Государя Цесаревича, Великого Князя Павла Петровича и Их Императорских Высочеств Благоверных Государей, Великих Князей Александра Павловича и Константина Павловича, в 1788 году мая 20 дня.». Доска была утрачена, ныне на её месте новая, медная доска с изменённым текстом (добавлены сведения о новом освящении храма).

В 1900 году на Валдае были отлиты 10 медных колоколов, самый большой из которых весил 5,6 тонн. Пожертвования на изготовление звона собрали офицеры полка. После восстановления служб в соборе были размещены колокола, изготовленные в 1990 году. 26 апреля 2009 года состоялось освящение и подъём на колокольню новых колоколов.

Чтимые святыни

• Икона священномученика Иоанна Царскосельского.
• Список иконы Божией Матери «Троеручица».
• Икона святителя Иоасафа Белгородского с частицей мощей.
• Общая икона святых: преподобных Марии, Кирилла и Антония Радонежских, святителя Димитрия Ростовского, благоверного князя Владимира Новгородского, святителя Феофана Затворника, преподобных Саввы Стромынского, Феодора Санаксарского, равноапостольной Марии Магдалины с частицами их мощей.
• Икона блаженной Любови Рязанской с частицей мощей.
• Икона преподобного Арсения Коневского с частицей мощей.
• Икона священномученика Петра (Зверева) с частицей мощей.
• Икона святой великомученицы Ирины с частицей мощей.
• Икона святого великомученика Пантелеймона Целителя с частицей мощей.
• Икона святого великомученика Георгия Победоносца с частицей мощей.
• Икона святителя Никиты Новгородского с частицей мощей.
• Икона святителя Николая Чудотворца с частицей мощей.

Территория собора

Территория собора занимает практически всю Софийскую площадь, за некоторым исключением в северо-восточном углу, занятом газораспределительным пунктом.

Памятник Александру Невскому

12 сентября 1990 года был освящён установленный к северу от собора памятник святому Александру Невскому работы скульптора В. Г. Козенюка. Памятник установлен к 750-летию Невской битвы 1240 года, по инициативе и при участии Колпинского художественно-проектного кооператива «Зодчий».

Памятник представляет собой часть проекта конной статуи, представленного скульптором на конкурс памятника великому князю в 1990 году и получившего вторую премию. Это бронзовый бюст на гранитном постаменте, над которым воздвигнута металлическая арка-сень. На кольце в арке литыми знаками написано «1240—1990»; на бюсте — «Александр Невский». Высота бюста — 0,8 м, высота постамента — 3,8 м.

Памятник лейб-гвардии Гусарскому его величества полку

В 2003 году с юга был установлен и 10 июня освящён памятный знак о лейб-гвардии Гусарском его величества полке. Установлен в соответствии с программой Министерства обороны РФ «Санкт-Петербург — военно-научный и военно-промышленный центр страны» при поддержке администрации Санкт-Петербурга.

Проект знака был разработан архитекторами архитектурной мастерской «Дарси» совместно с военными специалистами архитектуры из Санкт-Петербургского военного инженерно-технического университета (В. Н. Филиппов, В. В. Смолин, В. Н. Головкин, Е. Е. Лаврушин, В. И. Мухин). Изготовлен «Балтийской строительной компанией».

Памятник князю Олегу Константиновичу

29 сентября 2015 года был торжественно открыт и освящён памятник погибшему в 1914 году князю императорской крови Олегу Константиновичу, служившему в рядах лейб-гвардии Гусарского его величества полка. Установка памятника состоялась по инициативе Фонда Людвига Нобеля. Памятник был изготовлен под руководством члена Московского Союза художников Ярослава Бородин по модели, созданной в 1915 году скульптором, академиком В.В. Лишевым.

Церковный дом, церковно-приходская школа

С 1997 по 2002 год длились судебные разбирательства, связанные с освобождением гаражно-строительным кооперативом территории собора. Для владельцев гаражей были устроены новые на другом месте.

В ноябре 2001 года на основании распоряжения губернатора Санкт-Петербурга началось проектирование двухэтажного нежилого здания площадью около 1000 квадратных метров и его строительство на освободившейся территории, проведённое в 2003 году «Балтийской строительной компанией». Здание использовалось для церковных служб и православной гимназии. В настоящее время в доме проводятся занятия церковно-приходской школы святых равноапостольных Кирилла и Мефодия.

В начале 2011 года Управление Росреестра по Санкт-Петербургу отказало приходу в государственной регистрации права собственности на здание из-за отсутствия документов, подтверждающих строительство дома и его ввод в эксплуатацию. В 2012 году арбитражный суд удовлетворил иск о передаче здания церковно-причтового дома в собственность прихода.

Могила протоиерея Алексия Махонина

В 1999 году к востоку от собора был погребён протоиерей Алексий Махонин (1914—1999), служивший в храме с 1996 года. Над могилой устроена гранитная плита. Территория огорожена невысокой оградой. Еженедельно, по субботам, на могиле служится лития.

Малый церковный дом

К юго-востоку от площади находится дом с приёмной настоятеля собора (адрес: улица Огородная, дом 1). Здание было построено в середине XX века и принадлежало картонажной фабрике. Оно было передано собору в 1991 году, претерпело капитальный ремонт. В настоящий момент приёмная представляет собой одноэтажное здание с мансардой и подвальными помещениями.

Софийский павильон

К западу от малого церковного дома (по Артиллерийской улице) в 2014 году было выстроено здание павильона. В главном зале здания проводятся благотворительные акции, концерты, лекции. Главный вход в павильон оформлен портиком с изображением большого герба Царского Села.

Традиции

Собор поддерживает традиции, присущие полковому храму. В настоящее время тесное сотрудничество связывает храм с расположенными в Пушкине военными учебными заведениями. Ежегодно в стенах и на территории собора совершаются молебны для военнослужащих и курсантов, принимается присяга.

Ежегодно на Рождество Христово развёртывается полевая кухня для всех желающих, а также устраивается вертеп с настоящими животными.

Интересные факты

В Екатерининском дворце до Великой Отечественной войны хранилась модель Софийского собора в Царском Селе, изготовленная в 1780-х годах. Она была изготовлена из дерева, холста и железа и расписана. После оккупации она исчезла. Неизвестно, является ли эта модель точной копией современного здания собора или это созданная по указанию Екатерины II копия первого проекта, переданная Императорскую Академию художеств.

В селе Стратилатовка (Каменка) Изюмского уезда Харьковской губернии в 1832 году полковник Иван Васильевич Малиновский (сын В. Ф. Малиновского) с матерью Анной Андреевной Самборской (дочь протоиерея А. А. Самборского) построили Софиевскую церковь — точную копию Царскосельского Софийского собора. Храм был уничтожен во время Великой Отечественной войны.

Ранее Павел I предполагал построить, подобный Софийскому, военный Екатерининский собор в Гатчине.

До этих планов по заказу Петра Петровича Коновницына в 1788—1798 годах в селе Каплуновка Богодуховского уезда Харьковской губернии была возведена церковь Рождества Пресвятой Богородицы «точно такой величины, какая была построена по плану придворного архитектора Камерона в городе Софии близ Царского Села».

Два настоятеля Софийского собора были членами Государственной думы Российской империи: протоиереи Митрофан Блажевич и Сергий Сырнев.

Приход

Приписные храмы

К приходу Софийского собора приписаны храмы:

в Пушкине:

• Сергиевская церковь, бывшего лейб-гвардии 2-го стрелкового Царскосельского полка при Духовно-просветительском центре Царскосельского благочиния — действующая.
• Иулиановская церковь, бывшего лейб-гвардии Кирасирского его величества полка — восстанавливается, регулярно служатся молебны.
• Казанская церковь на Казанском кладбище — восстанавливается, действующая; кроме того, действует Никольская часовня, расположенная в колокольне
• Пантелеймоновская церковь при Городской больнице № 38 имени Н. А. Семашко — действующая
• Скорбященская церковь при бывшей общине Красного Креста — действующая
• Церковь Рождества Пресвятой Богородицы при бывшей Царскосельской гимназии — богослужения не проводятся
• Часовня Благовещения Пресвятой Богородицы на Кузьминском кладбище — действующая.

Некоторое время к собору был приписан планировавшийся к строительству Храм Архистратига Михаила и святого великомученика Георгия Победоносца на Царскосельском Братском кладбище героев Первой мировой войны. Планы были изменены, по данным на 2015 год предполагается восстановление деревянного храма иконы Божией Матери «Утоли моя печали».

в Санкт-Петербурге:

• Часовня святителя Тихона Московского на Южном кладбище — действующая.

в Павловске:

• Храм-часовня Святой Троицы в пожарной части — действующая.

в Тосненском районе:

• Церковь Смоленской иконы Божией Матери на церковном подворье в деревне Мыза (Поги) — действующая

Социальная деятельность прихода

На подворье собора в Погах устроен Социальный дом (дом престарелых). Проект ведётся совместно с социологическим факультетом Санкт-Петербургского государственного университета.

Ссылки

• [sobory.ru/article/index.html?object=00456 Народный каталог православной архитектуры]
• [geglov2.narod.ru/Foto/Sofiy/Sofiy_f_a.htm Фото собора]
• [pushkin-history.info/fotoalbom/1823.html Фото собора]
• [russian-church.ru/viewpage.php?cat=petersburg&page=130 Сайт «Русские церкви»]
• [encspb.ru/object/2804010337?lc=ru Энциклопедия Санкт-Петербурга]

Литература

• Вильчковский С. Н. Царское Село:. — Репринт. воспроизведение изд. 1911 г. — СПб.: Рекл.-изд. предприятие "Титул-СПб.", 1992. — С. 230-236.
• Ласточкин С. Я., Рубежанский Ю. Ф. Царское Село - резиденция российских монархов: Архит. и воен.-ист. очерк. — 2-е изд., доп. и перераб. — СПб.: Тип. "Правда", 2000. — ISBN 5-85991-043-6.
• Мещанинов М. Ю. Храмы Царского Села, Павловска и их ближайших окрестностей: Краткий исторический справочник. — 2-е изд., испр. и доп. — СПб.: Genio Loci, 2007. — С. 40—49. — ISBN 5-9900655-3-1.
• Васильев В. В. Царскосельская София. — СПб.: АНО "Санкт-Петербургский центр гуманитарных программ", 2008. — 32 с. — ISBN 978-5903097-66-1.

Отрывок, характеризующий Софийский собор (Пушкин)

– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.
Князь Андрей облегчительно вздохнул, улыбнулся и протянул руку.
– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.
Женщина почти бросилась к ногам Пьера, когда она увидала его.
– Батюшки родимые, христиане православные, спасите, помогите, голубчик!.. кто нибудь помогите, – выговаривала она сквозь рыдания. – Девочку!.. Дочь!.. Дочь мою меньшую оставили!.. Сгорела! О о оо! для того я тебя леле… О о оо!
– Полно, Марья Николаевна, – тихим голосом обратился муж к жене, очевидно, для того только, чтобы оправдаться пред посторонним человеком. – Должно, сестрица унесла, а то больше где же быть? – прибавил он.
– Истукан! Злодей! – злобно закричала женщина, вдруг прекратив плач. – Сердца в тебе нет, свое детище не жалеешь. Другой бы из огня достал. А это истукан, а не человек, не отец. Вы благородный человек, – скороговоркой, всхлипывая, обратилась женщина к Пьеру. – Загорелось рядом, – бросило к нам. Девка закричала: горит! Бросились собирать. В чем были, в том и выскочили… Вот что захватили… Божье благословенье да приданую постель, а то все пропало. Хвать детей, Катечки нет. О, господи! О о о! – и опять она зарыдала. – Дитятко мое милое, сгорело! сгорело!
– Да где, где же она осталась? – сказал Пьер. По выражению оживившегося лица его женщина поняла, что этот человек мог помочь ей.
– Батюшка! Отец! – закричала она, хватая его за ноги. – Благодетель, хоть сердце мое успокой… Аниска, иди, мерзкая, проводи, – крикнула она на девку, сердито раскрывая рот и этим движением еще больше выказывая свои длинные зубы.
– Проводи, проводи, я… я… сделаю я, – запыхавшимся голосом поспешно сказал Пьер.
Грязная девка вышла из за сундука, прибрала косу и, вздохнув, пошла тупыми босыми ногами вперед по тропинке. Пьер как бы вдруг очнулся к жизни после тяжелого обморока. Он выше поднял голову, глаза его засветились блеском жизни, и он быстрыми шагами пошел за девкой, обогнал ее и вышел на Поварскую. Вся улица была застлана тучей черного дыма. Языки пламени кое где вырывались из этой тучи. Народ большой толпой теснился перед пожаром. В середине улицы стоял французский генерал и говорил что то окружавшим его. Пьер, сопутствуемый девкой, подошел было к тому месту, где стоял генерал; но французские солдаты остановили его.
– On ne passe pas, [Тут не проходят,] – крикнул ему голос.
– Сюда, дяденька! – проговорила девка. – Мы переулком, через Никулиных пройдем.
Пьер повернулся назад и пошел, изредка подпрыгивая, чтобы поспевать за нею. Девка перебежала улицу, повернула налево в переулок и, пройдя три дома, завернула направо в ворота.
– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.
Пьер оглянулся и увидал в окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими то металлическими вещами. Другие французские солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.
– Eh bien, qu'est ce qu'il veut celui la, [Этому что еще надо,] – крикнул один из французов на Пьера.
– Un enfant dans cette maison. N'avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.
– Tiens, qu'est ce qu'il chante celui la? Va te promener, [Этот что еще толкует? Убирайся к черту,] – послышались голоса, и один из солдат, видимо, боясь, чтобы Пьер не вздумал отнимать у них серебро и бронзы, которые были в ящике, угрожающе надвинулся на него.
– Un enfant? – закричал сверху француз. – J'ai entendu piailler quelque chose au jardin. Peut etre c'est sou moutard au bonhomme. Faut etre humain, voyez vous… [Ребенок? Я слышал, что то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…]
– Ou est il? Ou est il? [Где он? Где он?] – спрашивал Пьер.
– Par ici! Par ici! [Сюда, сюда!] – кричал ему француз из окна, показывая на сад, бывший за домом. – Attendez, je vais descendre. [Погодите, я сейчас сойду.]
И действительно, через минуту француз, черноглазый малый с каким то пятном на щеке, в одной рубашке выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу, побежал с ним в сад.
– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.


Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.