Сохо

Об одноимённом квартале Нью-Йорка см. Сохо (Манхэттен).

Со́хо (англ. Soho) — торгово-развлекательный квартал в центральной части лондонского Вест-энда. Квартал ограничен Оксфорд-стрит с севера, Риджент-стрит с запада, Лестер-сквер и площадью Пикадилли с юга и Чаринг-Кросс-роуд с востока. В южной части района расположен лондонский Чайна-таун. К западу от Сохо находится эксклюзивный квартал Мэйфэр.

История

Ранее на месте Сохо была небольшая деревушка, пока Генрих VIII не приказал разбить в 1536 году королевский парк у резиденции Уайтхолл. Название Сохо закрепилось за местечком в XVII веке; историки считают, что название произошло от охотничьего клича.

В отличие от престижных соседних кварталов Мэйфэр, Блумсбери и Мэрилебон, в Сохо селились в основном иммигранты и низшие слои населения. В XIX веке зажиточные горожане окончательно покинули квартал, Сохо стал пристанищем публичных домов, небольших театров и других увеселительных заведений. В середине XIX века в Сохо вспыхнула эпидемия холеры, которая унесла жизни 14 000 человек. Благодаря исследованиям Джона Сноу в 1854 году было установлено, что виной тому являются сточные воды, которые стекали прямиком в Темзу. После перекрытия водонасоса эпидемия пошла на спад.

В первой половине XX века недорогие кафе стали местом встреч представителей богемы — писателей, художников, интеллектуалов. С середины XX века особо активно стала развиваться музыкальная жизнь Лондона, особую популярность завоевали джаз и позже рок. В 1960-х Карнаби-стрит стала сердцем «свингующего Лондона». Также Сохо был центром лондонской бит-культуры.

Настоящее время

В настоящее время Сохо считается главным торгово-развлекательным кварталом Лондона с большим количеством театров и кинотеатров, ночных клубов, пабов, публичных домов и секс-шопов. Помимо этого в Сохо обосновалась гей-деревня, большинство представителей нетрадиционной ориентации проживают в районе Олд-Комптон-стрит.

Галерея

• Carnaby street sept 28 05.jpg

  Карнаби-стрит

• Windmill-Theatre.jpg

  Ночная жизнь в Сохо

• Chinatown view crowd.JPG

  Чайна-таун

• AdmiralDuncan.jpg

  Гей-бар

Ссылки

• [www.afisha.ru/article/central_soho/ Центральный Сохо]. «Афиша» (27 марта 2008). Проверено 14 января 2010. [www.webcitation.org/667aW4WZI Архивировано из первоисточника 13 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Сохо

– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…