Социальное учение Пия XII
Социальное учение Пия XII включает в себя энциклики, апостольские конституции и речи Папы Пия XII, посвящённые небогословским вопросам, включая медицину, образование, социальную справедливость, семью и сексуальность. Социальные доктрины Пия XII составляют часть католического социального учения.
Содержание
Социальные доктрины
Медицины
Пий XII произнес множество речей, обращенных к представителям медицинских профессий и исследователям в области медицины. Книга Discorsi Ai Medici содержит 700 страниц, на которых запечатлены многие из них. Папа Пий XII обращался к врачам, медсестрам и сиделкам, акушеркам, в деталях обсуждая все аспекты прав и достоинства пациентов, медицинской ответственности, моральных импликаций психологических заболеваний, также проблемы, касающиеся медицинского ухода за больными, чьё заболевание достигло терминальной стадии, допустимость обмана перед лицом тяжелого заболевания и право членов семьи принимать решения, идущие вразрез с профессиональным врачебным мнением. Папа Пий XII часто выступал с новых для Католической церкви позиций: так он был первым Папой, заявившим, что допустимо использовать облегающие боль лекарства при уходя за неизлечимо больными пациентами даже, если это ведёт к сокращению их жизни. Однако ни при каких условиях сокращение жизни не должно быть самоцелью[1].
Прочими темами были поведение врачей, сталкивающихся с болью и смертью, стерилизация людей, генетика, искусственное осеменение, безболезненное деторождение, многочисленные этические аспекты развития медицинских технологий, мораль в прикладной психологии, этические пределы медицинских исследований и лечения, лечение злокачественных опухолей у детей и многое другое.
Сексуальность и совесть
Папа Пий XII полностью признавал календарный метод контрацепции в качестве морально допустимого способа планирования семьи, хотя и при ограниченных условиях[2]. Некоторые католики энциклику Casti Connubii (1930 год) Папы Пия XI как позволяющую этическое использование календарного метода[3],, а согласно правилам Католической Церкви в 1853 и 1880 гг.[4] периодическое воздержание было этическим способом избежать беременности. Некоторые историки полагают, что речи Пия XII, в которых он затронул этот вопрос, были первым эксплицитным признанием календарного метода со стороны Церкви[5].
В своей речи к Итальянскому католическому союзу акушерок (29 октября 1951 года), Папа Пий XII предложил следующее понимание сексуального удовольствия: "Сам Творец... установил, что при выполнении [производящей/генеративной] функции, супруги должны испытывать удовольствие и наслаждение телом и духом. Посему, супруги не совершают ничего дурного, стремясь к этому удовольствию и наслаждению. Они принимают то, что Творец им предназначил. В то же время, супруги должны знать как удерживать себя в пределах благочестивого воздержания."[6]
Для Пия XII: "Совесть является глубочайшим и самым потаенным ядром человека. Именно туда, в полную отрешенность [от мира], он удаляется при помощи своих интеллектуальных способностей, наедине с собой или, лучше всего, наедине с Богом, чей голос эхом звучит в его совести. Здесь он принимает решение в отношении добра и зла. Здесь он делает выбор между победой и поражением. Посему, совесть... является святая святых, перед входом в которую каждый должен остановиться."[7]
Ватикан II практически дословно воспроизводит эту цитату Пия XII о совести в Gaudium et Spes, заключив: "В совести дивным образом открывается тот закон, который исполняется в любви к Богу и к ближнему."[8] С 1993 года, Магистериум Церкви эксплицитно подчеркивает эту конкретную позицию Папы Пия XII, приводя эту цитаты в качестве элемента официального Катехизиса Католической церкви.[9]
Теология и наука
Для Пия XII, наука и религия являлись небесными сестрами, разными манифестациями божественной точности (divine exactness), которые никоим образом не могли противоречить друг другу в долгосрочной перспективе[10]. Касательно их взаимоотношения, папский советник проф-р Роберт Лайбер (Robert Leiber) писал: "Пий XII был очень сторожен, стараясь не закрыть какую-либо из дверей навсегда. Он был очень активен в этом и сожалел об обратном в деле Галилея."[11] Предвосхищая сходные похвалы со стороны Папы Иоанна Павла II в 1992 году, Пий XII в своей первой речи (1939 год) к Папской академии наук, включил Галилея в число "наиболее смелых героев-исследователей… не боявшихся камней предкновения и рисков на своем пути..."[12]
Пий XII проявлял большой интерес к деятельности Папской академии наук, созданной его непосредственным предшественником, Папой Пием XI, и обращался к участникам её сессий по целому ряду случаев[13]. Научная репутация Академии времен Пия XII была безупречной: Нильс Бор, Макс Планк и Эрвин Шрёдингер были её членами, получив свои места ещё от ПияXI. Луи де Бройль и Вернер Гейзенберг стали членами академии в 1955 году. Французский специалист в области квантовой химии Бернар Пулльман (1919 - 1996) посвятил часть своей книги[14] по истории атомизма тому внимательному интересу, который Папа Пий XII проявлял к квантовой механике и атомной физике, возникшим в его дни:
"Среди всех римских пап XX века Пий XII был тем, кто наиболее всесторонне рассмотрел проблему атомизма, особенно те научные и философские вопросы, которые были подняты с появлением квантовой механики, вопросы, которые не могли оставить Церковь равнодушной. Две его речи к Папской Академии... пространные и изумительно подготовленные трактаты, которые свидетельствуют о тех обстоятельных знаниях предмета, которыми обладал Понтифик. Их чтение сходно с посещением лекции авторитетного специалиста, так как они представляют собой подлинные данные о состоянии знания в настоящее время."[15]
Пулльман далее цитирует речь Папы от 21 февраля 1943 года в качестве доказательства того, что Пий XII даже был в курсе возникшей возможности создания ядерного оружия[16].
Важно отметить, что Жорж Леметр, который одновременно был католическим священником, космологом, учеником Артура Эддингтона и первым учёным, предложивший канонический сценарий Большого взрыва, также был членом Папской Академии периода понтификата Пия XII. Благодаря Леметру, Пий XII был хорошо информирован о появлении современной физической космологии.
Эволюция
В 1950 году Пий XII опубликовал энциклику Humani generis, в которой признавалось, что эволюция может правильно описать биологическое происхождение человека, однако, в это же время, в ней критиковались те, кто используют её в качестве религии, кто "неосмотрительно и неблагоразумно считают, что эволюция... объясняет происхождение всех вещей". Хотя Humani generis представляла собой первый значительный случай, в котором Папа эксплицитно обращался к теме эволюции, она не представляла собой какого-либо изменения в вероучении Католической церкви. Ещё в 1868 году, кардинал Джон Генри Ньюмен писал: "Теория Дарвина, верна она или нет, не обязательно является атеистической; напротив, она может просто предлагать большую идею божественных провидения и знания."[17] В энциклике категорически отвергается другое популярное в те времена научное мнение, известное как полигенизм - "научная гипотеза, согласно которой человечество происходит от группы праотцов."[18]
Напишите отзыв о статье "Социальное учение Пия XII"
Примечания
- ↑ [www.papalencyclicals.net/Pius12/P12PSYCH.HTM Pope Pius XII, The Moral Limits of Medical Research and Treatment].
- ↑ Addresses to the Italian Catholic Union of Midwives (29 October 1951) and to the National Congress of the Family Front and the Association of Large Families (27 November 1951). Text of the earlier speech available from [www.ewtn.com/library/PAPALDOC/P511029.HTM EWTN] or [www.catholicculture.org/library/view.cfm?recnum=3462 CatholicCulture.org]. The text of the later speech (only available in the original Italian) can be accessed via the Italian portal of the [www.vatican.va/holy_father/pius_xii/speeches/1951/documents/hf_p-xii_spe_19511127_associazioni-famiglie_it.html Vatican website], accessed 5 January 2014
- ↑ Kippley John. The Art of Natural Family Planning. — 4th. — Cincinnati, OH: The Couple to Couple League, 1996. — P. 231. — ISBN 0-926412-13-2.
- ↑ Pivarunas, Mark. A. [www.cmri.org/03-nfp.html On the Question of Natural Family Planning]. Religious Congregation of Mary Immaculate Queen (CMRI) (18 февраля 2002). Проверено 3 июня 2007.
Harrison, Brian W. (January 2003). «[www.rtforum.org/lt/lt103.html Is Natural Family Planning a 'Heresy'?]». Living Tradition (Roman Theological Forum) (103). Проверено 2007-06-03. - ↑ Shannon Marilyn. A History of the Wife. — First. — New York: HarperCollins, 2001. — P. 307. — ISBN 0-06-019338-7.
- ↑ Address to the Italian Catholic Union of Midwives (29 October 1951); text available at [www.ewtn.com/library/PAPALDOC/P511029.HTM EWTN] or [www.catholicculture.org/library/view.cfm?recnum=3462 CatholicCulture.org]
- ↑ Radiomessaggio, La Coscienza Cristiana come oggetto della educazione, in Pio XII, Discorsi, Vol XIV, p. 20.
- ↑ Vatican II, Gaudium et Spes, 16.
- ↑ [www.usccb.org/catechism/text/pt3sect2chpt2art6.htm#2362 #2362]. Catechism of the Catholic Church, Second Edition Article 6: The Sixth Commandment. United States Catholic Conference (2000). Проверено 10 февраля 2008. [web.archive.org/web/20080101121225/www.usccb.org/catechism/text/pt3sect2chpt2art6.htm#2362 Архивировано из первоисточника 1 января 2008].
- ↑ Discorsi E Radiomessaggi di sua Santita Pio XII, Vatican City, 1940, p. 407; Discorsi E Radiomessaggi di sua Santita Pio XII, Vatican City, 1942, p. 52; Discorsi E Radiomessaggi di sua Santita Pio XII, Vatican City, 1946,p.89Discorsi E Radiomessaggi di sua Santita Pio XII, Vatican City, 1951, pp. 28,221,413,574.
- ↑ Robert Leiber, 1959, "Pius XII." Stimmen der Zeit, November 1958, repr. in Pius XII. Sagt, Frankfur: 411.
- ↑ Discourse of His Holiness Pope Pius XII given on 3 December 1939 at the Solemn Audience granted to the Plenary Session of the Academy, Discourses of the Popes from Pius XI to John Paul II to the Pontifical Academy of the Sciences 1939-1986, Vatican City, p. 34
- ↑ These speeches can be found in Discourses of the Popes from Pius XI to John Paul II to the Pontifical Academy of the Sciences, 1939-1986. Vatican City.
- ↑ Bernard Pullman (1998) The Atom in the History of Human Thought. Oxford Univ. Press: 317-21. This book says much about the evolving attitudes, over the millennia, of the Church and other organized religions to atomism.
- ↑ Pullman (1998), p. 318.
- ↑ Pullman (1998), p. 321.
- ↑ [www.catholic.org/national/national_story.php?id=18503] Catholic Online
- ↑ Pius XII, Enc. Humani generis, 37
Отрывок, характеризующий Социальное учение Пия XII
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.
На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.
Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
