Социальный анархизм

Социальный анархизм, социалистический анархизм, анархо-социализм, анархистский социализм или коммунитаристский анархизм (эти понятия взаимозаменяемы относительно либертарного социализма, левого либертарианства или же левого анархизма в данной терминологии) являются обобщающими понятиями, используемые, чтобы дифференцировать две широкие категории анархизма, одной из которых является коллективизм, а другой — индивидуалистический анархизм. Там, где индивидуалистические формы анархизма подчеркивают личную автономию и рациональную человеческую природу, социальный анархизм видит «свободу личности как концептуально связанную с социальным равенством и подчеркивает общественное объединение и взаимопомощь». В отличие от индивидуалистического анархизма, утверждающего важность и необходимость частной собственности или владения, социалистический анархизм отвергает важность частной собственности, усматривая в ней источник социального неравенства.

Термин «левый анархизм» относится к тем формам анархизма, которые подпадают под определение «левая политика». Таким образом левое крыло анархизма расходится со сторонниками свободного рыночного анархизма, по-другому — или «правого анархизма» (представителем которого является Мюррей Ротбард). Ульрике Хайдер, синдикалист, различает левый, правый и зелёный анархизмы, соответственно классифицируя их как левый анархизм, правый анархизм (анархо-капитализм) и зеленый анархизм.

Социальный анархизм используется для четкого определения и описаний тенденций в рамках анархизма, акцентирующихся на коммунитаризме и кооперативных аспектах анархистской теории и практики. Социальный анархизм включает в себя (но не ограничен ими) анархо-коллективизм, анархо-коммунизм, некоторые формы либертарного социализма, анархо-синдикализм и социальную экологию.

В Соединенных Штатах термин «социальный анархизм» широко используется, будучи предложен Мюрреем Букчиным. Букчин идентифицирует социальный анархизм с «левыми» идеями, которыми он обращается к «великой традиции человеческой солидарности и вере в потенциальные возможности гуманизма», интернационализм и конфедерализм, демократический дух, антимилитаризм, и рациональный атеизм. Однако религиозные анархисты и так называемые «левые верующие» вообще возразили бы против идентификации левых с «рациональным атеизмом», поскольку есть и было много влиятельных левых религиозных движений, таких как Теология освобождения и Движение за гражданские права.

Социальный анархизм стремится «к свободной ассоциации людей, живущих вместе и сотрудничающих в свободных сообществах».

Коллективистский анархизм

Коллективистский анархизм, также называется революционным социализмом или одной из его форм, является революционным типом анархизма, обычно связываемым с Михаилом Бакуниным и Иоганном Мостом. Это вполне специфическая тенденция, её не следует путать с более широким понятием коллективизма или общинным анархизмом. В отличие от мютюэлистов, анархо-коллективисты выступают против всех форм частной собственности на средства производства, противопоставляя им понятие коллективизированной собственности.

Они считали, что их цели могут быть достигнуты только в результате насильственной революции, которая должна начаться благодаря актам насилия небольших сплоченных групп, которые они называют «пропагандой действием», что должно вдохновить рабочих на революционное восстание и решительную коллективизацию средств производства. Однако, такая коллективизация не должна по мысли анархистов-коллективистов распространяться на распределение доходов, а рабочие должны будут получать заработную плату в зависимости от количества отработанного времени, а не продукцию «по потребностям», как то подразумевает анархо-коммунистическая концепция. Данное положение было раскритиковано позднее анархо-коммунистами как система, сохраняющая наёмный труд в новом обществе.

При этом стоит отметить, что анархо-коммунистические и анархо-коллективистские концепции не были взаимоисключающими: хотя коллективисты отстаивали необходимость платы за конкретный трудовой вклад, часть из них рассматривали возможность послереволюционного перехода впоследствии к анархо-коммунистической системе распределения по потребностям. Коллективистский анархизм возник тогда же когда и марксизм, но при этом противостоял марксистской идее диктатуры пролетариата, несмотря на провозглашенную марксистами цель коллективистского безгосударственного общества.

Коммунистический анархизм

Анархо-коммунисты исходят из того положения, что действительно свободная форма социальной организации возможна только в обществе, состоящем из самоуправляющихся коммун и общин при коллективном использовании средств производства, организованных на принципах прямой демократии и создающих федерацию коммун и объединения федераций и/или конфедерации посредством горизонтальных и вертикальных (построенных снизу вверх) связей.

В анархо-коммунистическом обществе предполагается отсутствие товарно-денежных отношений, так что все люди должны будут иметь свободный доступ ко всем ресурсам, всей произведенной обществом продукции и, соответственно, не будет существовать системы наемного труда. Согласно идеям Петра Кропоткина, а также более поздним выкладкам «зеленого анархиста» Мюррея Букчина, члены будущего свободного коммунистического общества станут спонтанно, на добровольных началах заниматься всем необходимым для жизни общества трудом, потому что они будут понимать преимущества коллективного владения средствами производства и взаимопомощи.

Кропоткин считал, что частная собственность была важнейшей причиной угнетения и эксплуатации, в связи с чем выступал против её существования, предлагая вместо неё общественную собственность. В своей книге «Взаимопомощь как фактор эволюции» Петр Кропоткин критиковал социал-дарвинизм, утверждая что взаимопомощь является более естественной, нежели конкуренция. При этом стоит отметить, что книга «Хлеб и воля» была по сути практическим руководством по организации общества после социальной революции.

Отвечая тем, кто пытался приписать анархо-коммунистам стремление загнать человечество силой в коммунистическое общество, которое будет организовано по типу аскетичной казармы или тюрьмы, Кропоткин писал:

Мы вовсе не хотим складывать в кучу все пальто, чтобы потом распределять их (хотя даже и при такой системе те, которые дрожат теперь от холода без одежды, все-таки остались бы в выигрыше). Точно так же мы вовсе не хотим и делить деньги Ротшильда. Мы хотим устроить так, чтобы каждому родящимуся на свет человеческому существу было обеспечено, во-первых, то, что оно выучится какому-нибудь производительному труду и приобретет в нем навык, а во-вторых, то, что оно сможет заниматься этим трудом, не спрашивая на то разрешения у какого-нибудь собственника или хозяина и не отдавая львиной доли всего своего труда людям, захватившим землю и машины.

Платформизм

Платформизм является анархо-коммунистической тенденцией в традициях Нестора Махно, который исходил из того, что «необходима организация, которая, объединив большинство участников анархического движения, установила бы общую тактическую и политическую линию в анархизме и стала бы направляющей для всего движения».

Синдикалистский анархизм

В начале XX столетия в качестве особого направления в анархизме возникает концепция анархо-синдикализма Сосредоточив своё внимание на рабочем движении, синдикалисты исходили из того, что организация радикальных профсоюзов сможет создать потенциальную силу для социальных изменений в обществе, заменив государственную власть и капитализм новым обществом, базирующимся на самоуправлении трудящихся.

Анархо-синдикалисты стремились к отмене системы наемного труда и частной собственности на средства производства, в которых они видели важнейшие причины существования классовой дифференциации. Главными принципами, на которых основывается анархо-синдикализм, представляют собой солидарность, самоуправление трудящихся и прямое действие (всеобщая забастовка и повседневная борьба на рабочем месте, саботаж). Это коррелируют с другими направлениями в анархизме, такими как анархо-коммунизм и анархо-коллективизм.

Сторонники анархо-синдикализма исходят из необходимости развития профсоюзных организаций на анархистских принципах в рамках существующего общества, что должно способствовать по их мысли приближению социальной революции. Ведущим анархо-синдикалистским теоретиком первой половины двадцатого столетия был Рудольф Роккер, который в своей брошюре 1938 года «Anarchosyndicalism» описал в общих чертах возникновение движения, его основные цели и значимость рабочего движения в будущем.

Хотя анархо-синдикализм зачастую и ассоциируется с рабочим движением начала двадцатого столетия (в частности, во Франции и Испании), многие синдикалистские организации активно действуют и сегодня, часть из которых по прежнему входят в Анархо-синдикалистский Интернационал (МАТ — Международная ассоциация трудящихся, созданная зимой 1922—1923 годов) и международное профсоюзное объединение (базирующееся правда на революционно синдикалистских, а не анархо-синдикалистских принципах) Индустриальные рабочие мира (ИРМ), хотя есть и и организации, не входящие в эти объединения, такие как например Шведская революционно-синдикалистская профсоюзная федерация (SAC) и Всеобщая конфедерация трудящихся (CGT) Испании.

Новые направления

Дальнейшее развитие социального анархизма вобрало в себя анархистские составляющие из социальной экологии, демократии участия и партисипативной экономики.

Демократия участия

Демократия участия — это политическая теория и политический проект, которые стремятся к прямой демократии, экономической демократии в безгосударственной, безденежной и безрыночной экономике, самоуправлению (демократия в социальной сфере) и экологической демократии. Теоретический проект Демократии участия (ДУ; пример политического проекта, который является частью демократических и автономистских традиций) зародился в работе политического философа, давнего академика и активиста Такиса Фотопулоса «Towards An Inclusive Democracy» и был позднее развит им и другими авторами в журнале «Democracy & Nature» и её преемником «The International Journal of Inclusive Democracy», электронном журнале, находящемся в свободном доступе, издаваемом Международной сетью за Демократию участия (International Network for Inclusive Democracy).

Согласно Арран Гаре (Arran Gare), Towards an Inclusive Democracy «предлагает мощную новую интерпретацию истории и разрушительной динамики рынка и дает вдохновляющее новое видение будущего, вместо неолиберализма и существующих форм социализма». Кроме того, как показывает Дэвид Фриман, хотя подход Фотопулоса «не является открыто анархистским, но все же анархизм выглядит той категорией, с которой он работает, учитывая его приверженность к прямой демократии, муниципализму и отрицанию государства, денег и рыночной экономики».

Партисипативная экономика

Партисипативная экономика (англ. participatory economics, более известен термин Parecon), является экономической системой, предложенной социальным активистом и политическим теоретиком Майклом Альбертом (Michael Albert) и радикальным экономистом Робином Хэнелем (Robin Hahnel). Здесь используется принцип участия в принятии решений как экономический механизм, необходимый чтобы вести производство, потребление и распределение ресурсов в обществе. Предложенный как альтернатива современной капиталистической рыночной экономике, а также альтернатива централизованному (государственному) плановому социализму или «координаторизму» (согласно Майклу Альберту, главной ошибкой стран государственного социализма явилось возникновение в них класса «координаторов», которые лишили трудящихся орудий производства и права принятия решений), этот принцип описывается как «анархическое экономическое видение», его можно считать формой социализма, предполагающего, что средства производства принадлежат самим работникам.

Основные ценности, которые parecon стремится осуществить, это равенство, солидарность, разнообразие, рабочее самоуправление и эффективность (эффективность в данном случае означает достижение целей без растраты впустую высокоценных активов). Эти цели предлагается достигнуть главным образом через следующие принципы и институты:

• советы рабочих и потребителей, использующие самоорганизаторские методы для принятия решения;
• сбалансированные комплексы работы;
• вознаграждение в соответствии с приложенными усилиями и жертвами;
• совместное (партисипативное) планирование.

Альберт и Хэнель подчеркивают, что parecon предназначен только для обращения к альтернативной экономической теории и должен сопровождаться одинаково важными альтернативными видениями в областях политики, культуры и родственных (семейных) отношениях. Авторы также обсуждали элементы анархизма в области политики, поликультурализма в области культуры, и феминизме, в области семьи и гендерных отношений, как возможную основу альтернативных видений в будущем в этих сферах общества.

Социальная экология

Социальная экология — это философская концепция, разработанная в 1960-е годы Мюрреем Букчиным.

Он считал, что нынешние экологические проблемы глубоко коренятся в социальных проблемах, в первую очередь в доминирующих иерархических политических и социальных системах. Они привели к некритическому принятию конкуренции — философии расти-или-умри. Это предполагает, что этому нельзя сопротивляться отдельными действиями, такими как этическое потребительство, но что необходимо обращаться к более этическому мышлению и коллективной деятельности, основанных на радикальных демократических идеалах. Подчеркивается сложность взаимоотношений между людьми и природой, а также важность создания социальных структур, принимающих это во внимание.

Известные социальные анархисты

• Социальные анархисты (категория)

См. также

• Анархизм
• Анархо-коммунизм
• Анархо-синдикализм
• Анархо-коллективизм
• Анархо-феминизм
• Энвайронментализм
• Социальная экология
• Зеленый анархизм
• Революционный синдикализм
• Социал-синдикализм

Отрывок, характеризующий Социальный анархизм

В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)
В это время они все уже подъезжали к батарее Тушина, и впереди их ударилось ядро.
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.
– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.


Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.
– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]