Социальная работа

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Социальный работник»)
Перейти к: навигация, поиск

Социа́льная рабо́та — профессиональная деятельность, имеющая цель содействовать людям, социальным группам в преодолении личностных и социальных трудностей посредством поддержки, защиты, коррекции и реабилитации.

В самом общем виде социальная работа представляет собой сложное общественное явление, самостоятельную область научно-практического знания, профессию и учебную дисциплину.

Как следует из определения социальной работы, принятого Международной ассоциацией школ социальной работы и Международной федерацией социальных работников 27 июня 2001 года в Копенгагене, «профессиональная деятельность социальных работников способствует общественным изменениям, решению проблем человеческих взаимоотношений; содействует укреплению способностей к функциональному существованию в обществе и освобождению людей в целях повышения их уровня благополучия. Используя теории поведения человека и общественных систем, социальная работа способствует взаимодействию людей с их окружением. Принципы прав человека и социальной справедливости являются фундаментом социальной работы»[1].





Содержание

Социальная работа как наука

Каждая наука должна иметь объект, предмет и методы исследования, принципы, закономерности, теоретические модели, понятийно-категориальный аппарат и своё место в системе наук. Не является исключением и социальная работа. Социальную работу как науку можно понимать как область научного знания о закономерностях управления процессом использования внутренних и внешних ресурсов индивида, семьи или общности в ситуациях нарушения социального функционирования (Б. В. Куприянов).

Объект исследования

Объект науки — определенная область действительности, совокупность тех или иных явлений, процессов, которые изучает данная наука.

Объект социальной работы — система социальных отношений (устойчивые связи между субъектами, группами и слоями общества). Некоторые считают, что объектом социальной работы является человек. Но при таком понимании человек рассматривается абстрактно от его социальных связей (а общество — это система). Объект социальной работы — это не только индивиды, но и социальные группы. В социальной философии Маркс говорил: «Личность понимается как система общественных отношений». Противники данной точки зрения считают, что при таком подходе теряется человек как индивидуальный неповторимый субъект, теряется его индивидуальное содержание: сведение индивидуального к социальному или индивидуальное растворяется в социальном. Если в качестве объекта рассматриваются индивиды или группы, то это нужно рассматривать в рамках тех социальных связей, в которые они включены в реальном обществе. Социальная работа изучает тот же объект (общество), что и ряд других гуманитарных наук (социология, например). Да, один и тот же объект изучается различными науками, но каждая из них выделяет и исследует свой специфический предмет. Объект социальной работы — это целый ряд социальных связей (социальная поддержка, социальная помощь, социальная реабилитация), который до сих пор не изучался специалистами ни одной науки.

Предмет исследования

Предмет исследования науки — это сторона, срез, определенный аспект объекта, который изучается только данной наукой и никакой другой. Предмет науки непосредственно связан с её объектом, но не совпадает с ним. Если объект — это фрагмент действительности, который существует объективно (то есть независимо от того, изучается он человеком или нет), то предмет выделяется человеком в рамках объекта.

Предметом социальной работы являются не все социальные отношения, а группа отношений, которые являются наиболее проблемными, то есть приводят к дестабилизации, социальной дезорганизации, росту социальной напряженности, возникновению социальных конфликтов, попаданию людей в трудные жизненные ситуации; а также закономерности взаимодействия субъектов социальной работы при оптимизации социальных отношений (в процессе формирования способности восстановления социального субъекта). Социальная работа изучает деятельность, то есть введение активного субъекта в предмет социальной работы (И. С. Романычев)

Закономерности

Первая группа закономерностей социальной работы (закономерности функционирования и развития субъекта социальной работы):

  1. взаимосвязь социальной политики государства и содержания социальной работы в обществе;
  2. взаимосвязь между целями социального развития и уровнем развития социальной работы (хотя указанные цели формулируются в основополагающих документах, в трудах теоретиков и экспертов достаточно неопределенно, но анализ деятельности социальных служб позволяет сделать вывод о направленности такого развития; в частности, определенное изменение приоритетов в деятельности служб социального обслуживания, которое начиналось преимущественно как деятельность по оказанию помощи пожилым и инвалидам, а в последнее время акцент сместился на помощь безнадзорным детям и подросткам, семьям групп риска и т. п.);
  3. зависимость результативности социальной защиты от структурной завершенности системы органов управления и функционирования;
  4. зависимость результативности социальной зашиты от социальной ориентации сознания и деятельности кадрового состава органов государственного управления.

Вторая группа закономерностей социальной работы (закономерности связи между субъектами и объектами социальной работы):

  1. общая заинтересованность социального работника и клиента в конкретных результатах их взаимодействия (оба субъекта должны быть активны в решении проблем);
  2. соответствие полномочий и ответственности специалиста по социальной работе;
  3. соответствие общего уровня развития специалиста по социальной работе.

Само по себе теоретическое знание закономерностей ещё не гарантирует их систематического использования в повседневной практике специалистов по социальной работе. Закономерности — это лишь некие ориентиры, которые должен знать специалист по социальной работе. Поэтому на практике социальный работник чаще всего исходит из типичности проблем клиентов, использует, в первую очередь, те выводы и правила, которые формулируются наукой и практикой на основе открытых закономерностей.

Принципы

Принципы социальной работы являются важными структурными элементами логических форм научной теории и основополагающими правилами эмпирической деятельности.

Группы принципов социальной работы:

  • общефилософские принципы, лежащие в основе всех наук об обществе, человеке и механизме их взаимодействия (принцип детерминизма, принцип отражения, принцип развития и др.);
  • социально-политические принципы выражают требования, обусловленные зависимостью содержания и направленности социальной работы от социальной политики государства (единство государственного подхода в сочетании с региональными особенностями социальной работы, демократизм её содержания и методов, законность и справедливость деятельности социального работника);
  • организационные принципы (социально-технологическая компетентность кадров, принцип контроля и проверки исполнения, принцип функциональной определенности, принцип единства прав и обязанностей);
  • психолого-педагогические принципы (выбор средств психолого-педагогического воздействия на клиентов социальных служб, необходимость учета индивидуальных характеристик при осуществлении любых социально-технологических процедур, целенаправленность и адресность социальной работы).

Специфические принципы социальной работы, определяющие основные правила деятельности в сфере оказания социальных услуг населению:

  • принцип универсальности (отсутствие дискриминации клиентов по каким-либо признакам)
  • принцип охраны социальных прав (оказание помощи клиенту не может быть обусловлено требованием к нему, отказаться от своих социальных прав).
  • принцип социального реагирования
  • принцип профилактической направленности
  • принцип клиентоцентризма
  • принцип опоры на собственные силы
  • принцип максимизации социальных ресурсов
  • принцип конфиденциальности
  • принцип альтруизма
  • принцип толерантности.

Таким образом, система закономерностей и принципов социальной работы является фундаментом, на основе которого строится вся практическая деятельность специалиста по социальной работе (Л. И. Кононова)

Теоретические модели

  1. психолого-ориентированные (причины трудной жизненной ситуации в психике человека, поэтому помощь должна иметь психолого-педагогическую окраску; возможность регулирования ресурсов, имеющихся у человека);
  2. социолого-ориентированные (объект социальной работы — система общественных отношений, порождающих дезадаптацию личности, семьи, общества; остро критикуют традиционные подходы к пониманию сути, содержания, значимости социальной работы);
  3. комплексно-ориентированные (ориентируются на целостное видение проблемы защиты жизненных сил человека как биосоциального существа; внимание на процесс взаимодействия индивида с обществом) (Л. В. Топчий, И. С. Романычев)

Понятийно-категориальный аппарат

Важнейшим компонентом системы логически упорядоченного знания является понятийный аппарат науки — совокупность понятий, категорий и терминов, которые позволяют в обобщенной форме отразить явления, изучаемые данной наукой, а также связи между ними путём фиксации их существенных свойств, признаков и закономерностей.

Принято различать понятия двух уровней. Во-первых, это понятия, отражающие эмпирический опыт социальной работы, результаты наблюдений и экспериментов. Во — вторых, понятия, образующиеся путём интерпретации первичных понятий (понятий первого уровня) и логических операций над ними.

Классификация понятий по степени общности:

  1. общенаучные (субъект, объект, взаимодействие, причина, следствие, закономерность, система, элемент, связи, отношения, развитие, изменение);
  2. понятия социальных наук (общество, культура, человек, индивид, личность, деятельность, сознание, поведение);
  3. понятия, используемые в социальной работе и в смежных дисциплинах (отклоняющееся поведение, аномия, социализация, адаптация, реабилитация, консультирование);
  4. специфические понятия социальной работы (индивидуальная социальная работа, групповая социальная работа, социальная защита, социально-психологическое консультирование, трудная жизненная ситуация, социальная служба, социальное сиротство, эскапизм).

Методы исследования

Метод — это совокупность приемов деятельности субъектов социальной работы, рассматривающая социальные проблемы клиентов как способ стимулирования их сил и конструктивной деятельности в социуме с целью изменения неблагоприятной ситуации. Методы — способы познания действительности.

Методы социальных наук: социологии, психологии, социальной психологии.

  • эмпирические (методы сбора информации, не предполагающие воздействия на клиента):
    • наблюдение: включенное и обычное. В социальной работе как и во многих видах деятельности исследовательские задачи могут быть сопряжены с задачами практического воздействия, следовательно, некоторые методы могут иметь двойственный статус (как метод исследования и как метод практической деятельности), то есть могут сочетать в себе элементы того и другого, если даже не одновременно, то последовательно.
    • опрос: анкетирование, тестирование, интервьюирование (открытое и закрытое);
    • метод экспертных оценок;
    • социометрия;
    • диагностика;
  • методы обработки информации:
    • биографический (перед ним обычно следует какой-либо вид опроса): предполагает сбор информации и её обработки, используя дневники, мемуары, письма;
    • автобиографический;
    • метод семейной биографии;
  • методы теоретического анализа;
    • контент-анализ (сравнительный анализ);
    • системный подход.

Номотетические методы: направлены на обобщение эмпирических фактов и выявление общих объективных законов (закономерностей) — это генерализирующие методы, то есть общие. Предполагают переход от частных случаев к общим законам. Цель науки видят в открытии этих общих законов.

Идиографические методы. В современной науке главная методологическая оппозиция проявляется в противостоянии 2-х методологических подходов: парадигмы естественнонаучного познания и парадигмы социогуманитарного познания. Парадигма социогуманитарного познания основывается на идеях о том, что в жизни общества и человека во многих случаях невозможно установить общие закономерности, так как социальные системы более сложные, связи в системах носят открытый характер. Каждый человек, система отношений, в которую он включён, неповторимые, индивидуальные, уникальные, поэтому задача науки состоит во всестороннем изучении и описании этого индивидуального случая. Методы, которые используются при таком исследовании, получили название индивидуализирующие. Такого рода исследования в современных социальных науках получили название «работа со случаем» (М. В. Вдовина).

Место в системе наук

Междисциплинарные связи в изучении проблем человека, общества и характера их взаимодействия реализуются через комплексные исследования. Соотношение теории социальной работы с другими теориями опирается на традиционные модели системного подхода. Выявление взаимодействия социальной работы с другими науками показало её междисциплинарный характер, а также отличие от таких смежных областей знания как социология, психология и т. д.

При исследовании причин, порождающих социальные проблемы, описание социальных процессов, социальных отношений, при анализе особенностей социальных групп, социальная работа как наука неизбежно пользуется научными представлениями, понятийным инструментарием других социальных наук, чей предмет близок к предмету социальной работы (социология, психология и т. д.) (И. С. Романычев)

Социальная работа как профессиональная деятельность

Деятельность — это совокупность действий человека, направленных на желаемое изменение какого-либо предмета. У социального работника — это человек, нуждающийся в помощи, не способный решить свои проблемы без посторонней помощи.

Таким образом, социальная работа — это деятельность, причем профессиональная, направленная на оказание помощи людям, нуждающимся в ней (находящимся в трудной жизненной ситуации), не способным без посторонней помощи решить свои жизненные проблемы, а во многих случаях и жить (Павленок П. Д.).

Любая деятельность, в том числе и социальная работа, имеет свою структуру, где каждый элемент органически связан и взаимодействует с другими, выполняет свои функции. Социальная работа — целостная структура, которая состоит из следующих элементов: субъектов; содержания, которое раскрывается через функции; средств (организационно-технических, финансовых и др.), управления и цели.

Целью социальной работы как профессиональной деятельности является с одной стороны удовлетворение интересов клиента, а с другой стороны — поддержание стабильности в обществе. Оптимальный вариант решения данной проблемы — это нахождение компромисса между этими двумя целями.

Социальная работа как учебная дисциплина

Социальная работа как учебная дисциплина есть систематизированное изложение с учебными целями основной теории и практики социальной работы применительно к профилю учебного заведения.

Задачи учебных дисциплин — донести добытые наукой знания до обучающихся в наиболее приемлемой и доступной форме.

В структуре вузовской подготовки социального работника, к внешней форме системы подготовки, было выделено 3 уровня, включающие 11 самостоятельных блоков (например, ознакомление с отечественным и зарубежным опытом, изучение и анализ нормативных документов, анализ различных социальных ситуаций, прохождение практики в социальных службах, саморазвитие студентов).

Подготовка социальных работников основана на принципах гуманизма, толерантности, практической направленности.

Студенты обучаются дисциплинам по четырём циклам:

  1. общие гуманитарные и социально-экономические;
  2. общие математические и естественнонаучные;
  3. общие профессиональные;
  4. дисциплины специализации.

История

Европа и США

Основатели профессии (Мэри Ричмонд)

Мировой опыт в сфере социальной работы говорит о том, что при помощи социальных технологий можно своевременно разрешать социальные конфликты, снимать социальное напряжение, предотвращать катастрофы, блокировать рискованные ситуации, принимать и выполнять оптимальные управленческие решения. Для зарубежных стран основным источником финансирования остается государство. Социальная работа в европейском измерении существует в тесной взаимосвязи с социальной политикой и таким социальным институтом, которым является, в частности, социальное государство. Важное значение для формирования за рубежом современной системы социальной помощи оказали принципы Эльберфельдской системы. В середине XIX в. она распространилась практически на всей территории Германии и части Франции. В основе этих принципов:

• самостоятельность каждого попечительства при рассмотрении частных вопросов и централизация общего направления дел;

• индивидуализация помощи при детальном обследовании каждого нуждающегося;

• привлечение всех слоев общества к активному участию в деле призрения бедных.

Россия

История социальной работы в России — новая тема в российском историческом познании. Актуальность исторического познания социальной работы как составной части социальной политики связана с прагматическими задачами. Споры о самостоятельном пути развития России как особой цивилизации заставляют более пристально изучать её прошлое, в нём искать ответы на современные вопросы. Историческое прошлое социальной работы — не только многовековая коллективная память законодательных и политических доктрин, но и формы, методы, принципы работы с общностями и индивидами в социокультурной среде с учетом российской ментальности. Социальная работа в России как вид деятельности имеет многовековую историю. Обычно выделяют следующие периоды:

Архаический период (до X века)

Этот период характеризуется наличием родовых и общинных форм помощи у славян. В древнеславянских общинах можно выделить следующие формы помощи и взаимопомощи:

  • Культовые формы поддержки. Архаическая парадигма помощи тесно связана с языческим миросозерцанием, мироощущением. Это нашло и отражение в сложившихся способах помощи:
    • Институт волхвов — регулятор общественных отношений. Устраивали погребальные игры рода, принимали важные решения в кризисных ситуациях. Например, вдовы обмывали и обряжали умерших, за что получали в качестве «отдара» вещи покойного.
    • Коллективные формы помощи связаны с такими понятиями, как редистрибуция (перераспределение) и реципрокация (взаимообмен, см. Потлач). В частности, это нашло выражение в братчине (помощь в уборке урожая), в разделении труда.
    • Институт праздников. Тесно связаны с механизмами распределения и перераспределения.
  • Общинно-родовые формы помощи. Эти формы поддержки тесно связаны с вервью (круговой порукой), через которую и осуществлялась забота о слабых и немощных:
    • Родовые обряды почитания предков — тризны, погребальные состязания, игрища, трапезы. В эти дни жертвовалась определённая милостыня («справа»).
    • Институт старцев — различные формы поддержки стариков (в том числе кормление по домам).
    • Институт детского сиротства. Институт приймачества — приём в семью сироты людьми пожилого возраста, когда им уже было трудно справляться с хозяйством или они не имели наследников. Фетимизация — назначение сироте, не имеющему хозяйства, «общественных» родителей (кормление по домам). Если у сироты было хозяйство, он назывался «выхованцем», «годованцем», и усыновления не происходило.
    • Институт вдов — помощь вдовам. Появляется незадолго до принятия христианства.
    • Хождение за «навалным» — своеобразный ритуал по оказанию помощи нуждающейся женщине, как правило, осенью после уборки урожая.
  • Хозяйственные формы помощи. Ранние формы помощи носили ритуальный характер, многие сохранили форму народных праздников.
    • «Помочи». Внесезонные «помочи» связаны с кризисными ситуациями (пожары, наводнения, массовый падёж скота). При этом оказывалась помощь по хозяйству, отдавали часть продуктов, одежды, скота (например, «наряды миром», сиротские и вдовьи «помочи»). Сезонные «помочи» связаны с сельскохозяйственными работами. При этом происходил сбор продуктов на общественные нужды (поэтому такие праздники назывались ссыпками, мирщиной, ссыпщиной), это была и форма «общественной милостыни».
    • Толоки — вид помощи, включавший совместную обработку земли, перевозку сена, земли, навоза.
    • Складчина — совместное кормление, совместная заготовка корма для скота.
    • Супряга — совместное использование рабочего скота.
    • Культ героя. Наиболее яркое выражение — княжеские пиры, где принимали участие все желающие (в том числе нищие, больные).
    • Выкуп пленных.

Период княжеской и церковно-монастырской благотворительности (X—XIII века)

Изменение парадигмы помощи связано с изменением социально-экономической и социокультурной ситуаций, в первую очередь с крещением Руси в 988 году. Христианизация оказала решающее влияние на все сферы жизни общества. Наибольшее значение имели идеи о спасении души, человеколюбии, духовности, милосердии, стыде и совести.

Изменение содержания милосердия в данный период характеризуется следующим образом:

Содержание понятия «милосердие» XI век XII век XIII век
Милостыня Милосердие, сострадание, сочувствие, подаяние Благотворение, добрые дела
Милость Милосердие, сострадание, сочувствие; благосклонность, особое расположение, любовь Милостыня, подаяние; плата, жалованье Прощение, снисхождение
Милование Сострадание, сочувствие, милосердие, прощение, снисхождение Готовность помочь, оказание милости Благосклонность, любовь
Миловати Поддерживать, помогать
Миление Сострадание

Период церковно-государственной помощи (XIV — вторая половина XVII века)

Период государственного призрения (вторая половина XVII века — вторая половина XIX века)

Система государственного призрения сложилась в России при Екатерине II, издавшей в 1763 году указ об открытии Московского воспитательного дома, в который принимались даже сироты до 3 лет. В 1770 году такой дом был открыт в Санкт-Петербурге. В 1764 году — указ об основании воспитательного общества благородных девиц — Смольный институт. Через год при этом институте было открыто училище, в которое принимались девушки нищенского происхождения. Вступив в 1796 году на Российский престол сын Екатерины II Павел I, поставил во главе воспитательного общества свою жену Марию Федоровну. Через год она встала во главе императорских воспитательных домов и коммерческого училища для мальчиков. Ещё в 1776 году во всех губерниях России были созданы приказы общественного призрения, которые занимались вопросами помощи нуждающимся. Этими вопросами, позже, в XIX веке, активно занимались ведомство учреждений императрицы Марии. В связи с реформой местного самоуправления, начатое в России, в 60 годах XIX века, функции приказов общественного презрения к земству. К концу прошлого столетия в России был накоплен большой опыт в деле помощи нуждающимся, которых, однако казалось, в значительной мере не востребованным вплоть до наших дней.

Период общественного и частного призрения (конец XIX — начало XX веков)

Период государственного обеспечения (1917—1991 годы)

В первые послереволюционные годы деятельность Советского правительства была направлена на повышение благосостояния трудящихся. С декабря 1917 г. было введено «Положение о страховании на случай безработицы». Тогда же вышел Декрет ВЦИК и СНК «О страховании на случай болезни». В апреле 1918 г. Наркомат Государственного призрения был преобразован в Наркомат социального обеспечения (НКСО). Это означало, что вопросы социального обеспечения трудящегося населения становились стержнем государственной политики в области социальной помощи. Начала формироваться общедоступная и бесплатная система медицинского обслуживания населения. Осенью 1918 г. был образован Всероссийский фонд социального обеспечения, порядок создания которого определялся «Положением о социальном обеспечении трудящихся» от 31.10.1918 г. 20-30-е гг. — борьба с детской беспризорностью; 1923 г. — стали создаваться кооперативные организации инвалидов; 1923 г. — Всероссийское общество слепых; 1926 г. — Всероссийское общество глухонемых; 1928 г. — пенсии по старости рабочим текстильной промышленности; 1929 г. — введены пенсии по старости для рабочих тяжелой промышленности и транспорта, 26 июня 1941 г. был принят Указ Президиума ВС СССР «О порядке назначения и выплаты пособий семьям военнослужащих рядового и младшего начальствующего состава в военное время». В июле 1944 г. увеличены льготы для матерей и беременных. После смерти Сталина внесены изменения в социальную политику. Успешная социальная политика позволила снизить смертность, рост промышленности, улучшение жилищного строительства, увеличение заработной платы. К середине 80-х гг. с 10 до 20 % был увеличен размер надбавки к пенсии по возрасту за непрерывный стаж рабочим и служащим, проработавшим на одном предприятии не менее 25 лет. Была введена скидка 50 % на лекарства пенсионерам. Для женщин вводился частично оплачиваемый отпуск. Но в начале 80-х гг. уровень жизни стал снижаться. В стране назревала необходимость проведения реформы социальной системы и её важной части — социального обеспечения. Попытки реформирования были предприняты в период перестройки, а также в 90-е гг. в условиях самостоятельного развития РФ.

Период социальной работы (1991 — по настоящее время)

Социальная работа как профессия появилась в России 23 апреля 1991 года, когда в соответствии с решением № 92 Государственного комитета по труду и социальным вопросам в перечне профессий появились новые специальности — социальный работник, социальный педагог и специалист по социальной работе.

День социального работника

Годом ранее, аналогичный праздник появился на Украине. В 1986 г. вышло Постановление государственного комитета СССР по труду и социальным вопросам «О проведении эксперимента по организации отделений социальной помощи на дому одиноким нетрудоспособным гражданам»

Структура социальной работы

субъект — содержание (из вытекающих функций) — средства — управление — объект — цель,Объект, и предмет — основополагающие категории развития теории социальной работы. Для данной теории характерно разнообразие методологических подходов к их выделению. Так, в словаре-справочнике по социальной работе отмечено: "Объектом исследования социальной работы является процесс связей, взаимодействий, способов и средств регуляции поведения социальных групп и личностей в обществе.

Обучение социальной работе

Обучение социальной работе в России ведётся на данный момент по 47 специализациям, которые условно можно разделить на группы управленческих специализаций (например, Анализ, планирование и мониторинг социальной работы в организациях и учреждениях государственного и муниципального управления; Менеджмент в социальной работе), специализации работы в определённой социальной области (например, Социальная работа в системе образования; Социальная работа в системе здравоохранения; Социальная работа в вооружённых силах), специализации работы с конкретными группами населения (например, Социальная работа с семьёй и детьми; Социальная работа с инвалидами; Социальная работа с пожилыми людьми), специализации по технологиям социальной работы (например, Психосоциальная работа с населением; Консультирование и посредничество в социальной работе).

Обучение студентов по специальности Социальная работа началось в сентябре 1991 года в 20 вузах России. Сейчас получить высшее образование по данной специальности можно почти в 200 вузах страны. Координирующим вузом по научной и методической подготовке стал Российский государственный социальный университет. В настоящее время большинство вузов готовят специалистов по социальной работе, но в связи с Болонским процессом происходит постепенный переход на подготовку бакалавров и магистров в области социальной работы.

Есть возможность получения профессии и в рамках среднего специального (профессионального) образования. Однако учебные заведения здесь представлены не так широко. В настоящий момент подготовку социальных работников осуществляют в 52 учебных заведениях.

Напишите отзыв о статье "Социальная работа"

Примечания

  1. Социальная работа: введение в профессиональную деятельность: Учебное пособие / Отв. ред. А. А. Козлов. — М.: КНОРУС, 2005. — 368 с. — ISBN 5-85971-046-1. — С. 91

Литература

  • Мельников В. П., Холостова Е. И. История социальной работы в России. — 2-е изд. — М.: Маркетинг, 2005. — 344 с. — ISBN 5-94798-486-5.
  • Технологии социальной работы. Учебник / Ред. Е. И. Холостовой. — М.: Инфра-М, 2001. — 400 с. — ISBN 5-94798-486-5.
  • Вдовина М. В. [www.zpu-journal.ru/zpu/2005_4/Vdovina/16.pdf Социальная работа с семьей: подготовка специалистов] // Знание. Понимание. Умение : Журнал. — М., 2005. — № 4. — С. 63-68.

Отрывок, характеризующий Социальная работа

– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.


На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.


На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.