Социал-демократия Королевства Польского и Литвы
| Социал-демократия Королевства Польского и Литвы | |
| Socjaldemokracja Królestwa Polskiego i Litwy | |
| Дата основания: | |
|---|---|
| Дата роспуска: | |
| Штаб-квартира: | |
| Идеология: | |
К:Исчезли в 1918 году Социал-демократия Королевства Польского и Литвы (СДКПиЛ) (польск. Socjaldemokracja Królestwa Polskiego i Litwy) — социал-демократическая марксистская партия, основана в июле 1893 года (за пять лет до РСДРП) под названием «Социал-демократия Королевства Польского». Тогда объединились Союз польских рабочих и рабочие из партии «Второй Пролетариат». [1]
Содержание
Съезды
- На 1-м съезде (март 1894 г., Варшава) партия заявила о необходимости борьбы за социализм, за установление власти пролетариата и выдвинула в качестве программы-минимума борьбу за свержение царизма и завоевание политических и экономических свобод. В программных документах партии нашли отражение концепции теоретика социал-демократии Pозы Люксембург.
- На 2-м съезде партии в августе 1900 года по инициативе Феликса Дзержинского состоялось объединение с интернационалистскими элементами литовского рабочего движения в единую СДКПиЛ.
- На 5- м съезде партии 5-12 июня 1906 г. (18-25 июня 1906 г. по новому стилю) с отчетным докладом выступил Ф.Э. Дзержинский.[2]
Революция 1905-07 в России
В период Революции 1905-07 в России СДКПиЛ насчитывала примерно 30 тыс. членов и, наряду с ППС, была одной из основных революционных сил в Польше и Литве. До 1905 г. СДКПиЛ не поддерживала террор, но с началом революции стала применять его как «тактическое» средство[3].
В апреле 1906 года СДКПиЛ вступила в РСДРП в качестве самостоятельной организации. Представители СДКПиЛ (45 делегатов с правом голоса) участвовали в работе Лондонского съезда РСДРП в 1907 году.
Вследствие разногласий по вопросам тактики (Ян Тышка, Я. Ледер и др.) в декабре 1911 года СДКПиЛ разделилась на «зажондовцев» (Якуб Ганецкий) — сторонников Главного управления, которое находилось за границей, и «розламовцев» (Викентий Матушевский).
Розламовцы (в основном варшавская и лодзинская организации) тесно сотрудничали с большевиками, одобрили решения Пражской конференции РСДРП (1912), приняли участие в Поронинском (1913) совещании ЦК РСДРП.
Первая мировая война 1914-18
Во время Первой мировой войны СДКПиЛ выступала с «интернационалистских позиций». В 1916 году «розламовцы» и «зажондовцы» вновь объединились в одну партию[1].
Октябрьская революция 1917 года
СДКПиЛ приветствовала Октябрьскую революцию в России.
Ряд функционеров партии — Ф. Дзержинский, Б. Весоловский, Ю. Ленский и др. — приняли непосредственное участие в формировании большевистского правительства и создании Советского государства, а затем и в Гражданская войне на стороне большевиков.
Лидеры СДКПиЛ в Германии
Лидеры СДКПиЛ — Pоза Люксембург, Юлиан Мархлевский, Ян Тышка и др. — участвовали в германском рабочем движении, в организации компартии Германии.
Деятельность в Польше и Литве
Под руководством СДКПиЛ в 1918 году в Польше было создано более 100 Советов рабочих депутатов. В декабре 1918 г. на объединительном съезде СДКПиЛ и Польской социалистической партии-«левицы» (ППС — левица) была основана Компартия Польши.
Напишите отзыв о статье "Социал-демократия Королевства Польского и Литвы"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.philipp-bittner.com/Bse/PLAT-STRU/2417.htm Социал-демократии Королевства Польского и Литвы]
- ↑ Захаров А.А. [захаров.net/index.php?md=books&to=art&id=6309 Библиотека Захарова А.А.]. "История. Материалы и документы".
- ↑ Н. Д. Постников, [www.memo.ru/history/terror/postnikov.htm Террор польских партий против представителей русской администрации в 1905—1907 гг.]
|
Это заготовка статьи о политической партии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Социал-демократия Королевства Польского и Литвы
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
