Социалистическое соревнование

Социалисти́ческое соревнова́ние или соцсоревнование — соревнование по производительности труда между государственными предприятиями, цехами, бригадами и отдельными рабочими, а также учебными заведениями Трудовых резервов. Должно было заменить капиталистическую конкуренцию. Практиковалось в СССР и в других государствах Восточного блока.

Организация

Социалистическое соревнование было добровольным везде, где люди работали или служили: в промышленности, в сельском хозяйстве, в конторах, учреждениях, школах, больницах, в армии и т. д. Везде, за исключением Вооружённых сил, за управление социалистическими соревнованиями отвечали комитеты советских профсоюзов. Важной составляющей социалистического соревнования были «социалистические обязательства». В то время как план производства был главным ориентиром, сотрудники и трудовые коллективы должны были принять плановые или даже сверхплановые социалистические обязательства. Сроки подсчёта итогов социалистического соревнования, как правило, были приурочены к крупным социалистическим и коммунистическим праздникам или памятным датам, например, к дню рождения В. И. Ленина или к годовщине Октябрьской революции. Победители награждались как материально, так и морально. Материальными наградами были деньги, товары или льготы, характерные для социалистической системы, такие как билеты на курорты, разрешение на поездки за границу, право на получение жилья или автомобиля вне основной очереди и т. п. Моральными поощрениями являлись: почётные дипломы, почётные значки, портреты победителей, вывешиваемые на Доску почёта; трудовые коллективы награждались переходящим знаменем победителя в социалистическом соревновании.

История

15 марта 1929 года газета «Правда» опубликовала заметку «Договор о социалистическом соревновании обрубщиков трубного цеха завода „Красный выборжец“». Её текст гласил:

Мы, обрубщики по алюминию, вызываем на социалистическое соревнование по поднятию производительности труда и снижению себестоимости следующие разработки: чистоделов, обрубку красной меди, шабровку и разработку трамвайных дуг. Мы, со своей стороны, добровольно снижаем на 10 процентов расценки по обрубке и примем все меры для повышения производительности труда на 10 процентов. Мы призываем вас принять наш вызов и заключить с нами договор.

Обрубщики алюминия: Путин, Мокин, Оглоблин, Круглов.

Это был первый в стране договор подобного рода. Таким образом, именно на «Красном выборжце» родилось социалистическое соревнование, по итогам которого работникам присваивали звание «Ударник коммунистического труда», а вдохновителем соревнования является бригадир обрубщиков Михаил Елисеевич Путин.

Вскоре призывы к соцсоревнованию были опубликованы во многих газетах, эта форма повышения производительности труда начала широко распространяться.

Значение

Как пишет Ф. Пукроков: «Поощрялось, например, стремление любой ценой стать победителем в соревновании, поэтому победителей этих в народе не любили, ибо частенько ими становились откровенные рвачи».

См. также

• Встречный план
• Победитель социалистического соревнования

Ссылки

• [tapemark.narod.ru/kommunizm/200.html Научный коммунизм: Словарь (1983) / Социалистическое соревнование]
• [histerl.ru/sovetskie_soyz/do_vtoroi_mirovoi_voini/vozniknovenie_socialisticheskogo_sorevnovania.htm Возникновение социалистического соревнования // Histerl.ru]

Отрывок, характеризующий Социалистическое соревнование

После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».