Союз-18-1

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Это статья о неудачном космическом полёте. О следующем удачном запуске, известном под тем же номером, см. Союз-18
<tr><th colspan="2" cellspacing="0" cellpadding="2" style="background:#b0c4de; text-align: center">Фотография экипажа</th></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">
В. Г. Лазарев и О. Г. Макаров </td></tr> <tr><th colspan="2" cellspacing="0" cellpadding="2" style="background:#b0c4de; text-align: center">Связанные экспедиции</th></tr> <tr><td colspan="2">
Союз-18-1
Общие сведения
Полётные данные корабля
Название корабля Союз-18-1 (Союз-18А)
Ракета-носитель 11А511 Союз (Х15000-23)
Полёт Союза № Полёту не присвоен номер (в СССР номера присваивались только успешным запускам)
Стартовая площадка Байконур 1
Запуск 5 апреля 1975
11:04:54 UTC
Стыковка не состоялась
Посадка 5 апреля 1975
11:26:21 UTC
Место посадки Рудный Алтай
Длительность полёта 21 минуты 27 секунд
Количество витков суборбитальный полёт
Апогей 192 км.
Масса 6830 кг;
Полётные данные экипажа
Членов экипажа 2
Позывной «Урал»
Посадка 2
Место посадки Рудный Алтай
Длительность полёта 21 минуты 27 секунд
Количество витков суборбитальный полёт
Перестыковки
Стыковка корабль не вышел на орбиту
Расстыковка корабль не вышел на орбиту
Предыдущая Следующая
Союз-17 Союз-18

</td></tr>


«Союз-18-1» или «Союз-18А» — пилотируемый космический корабль. Авария носителя, корабль вынужденно выполнил суборбитальный полёт. В источниках стал упоминаться как «18-1» или «18А» много позже, после предания аварии гласности. Номер 18 был присвоен следующей успешной миссии.





Параметры полёта

Экипажи

Основной экипаж
Дублирующий экипаж

Описание полёта

Корабль «Союз-18-1» стартовал с космодрома Байконур 5 апреля 1975 года. Миссия — доставка экипажа на станцию Салют-4 (второе посещение). Из-за отказа третьей ступени полёт закончился в аварийном режиме. На 261-й секунде полёта по программе должно было произойти отделение второй ступени ракеты, однако это не случилось, ракету стало раскачивать[1]. Сработала система аварийного спасения, отстрелившая возвращаемый аппарат[2]. Во время спуска космонавты испытали пиковую перегрузку 20 g[3]:37 (по другим источникам — 21,3 g[4] и даже 26 g[2]).

«На космодроме, разбирая телеметрию, поняли, что перегрузка могла нас и задушить, какие-то секунды она дошла до двадцати шести[5]. Вот тогда и остановились у нас с Олегом сердца, а потом снова затикали».

Иосиф Давыдов. Триумф и трагедия советской космонавтики[6]

Приземление

Спускаемый аппарат приземлился к юго-западу от города Горно-Алтайск, в 829 километрах к северу от границы с Китаем, на высоте 1200 м на заснеженный склон горы Теремок-3[7] и начал скатываться вниз. За 152 м до обрыва опасный спуск был прекращён благодаря парашюту, зацепившемуся за растительность.

Высадившись в снег при температуре −7 °C, космонавты надели спасательные комбинезоны. Лазарев, не имея достоверных сведений насчёт места их приземления и опасаясь, что они приземлились в Китае, следуя инструкции, сжёг документы, касающиеся некоторых экспериментов, которые были запланированы для выполнения на орбите.

Вертолёт спасателей не смог выполнить зависание в месте посадки и высадил спасательную команду на лёд речки Уба, находящейся у подножья горы Теремок-3[7]. Попытка подняться по склону горы вызвала снежную лавину, засыпавшую всю группу, вторая группа спасателей откопала своих товарищей, обошлось без жертв.

Раньше спасателей до космонавтов добрались геологи, одному из них удалось высадиться с вертолёта и добраться до космонавтов. Космонавты были благополучно эвакуированы на вертолёте ВВС (пилот Салим Гареев) на следующий день после их обнаружения. Командир вертолёта отказался брать на борт геолога, сославшись на то, что не может по инструкции брать на борт посторонних. Только после заявления Макарова, что без него он никуда не полетит, на борт взяли и геолога[3]:38. Спасательной бригадой космонавты были возвращены в Звёздный городок, спускаемый аппарат был доставлен позже, спустя некоторое время.

Первоначально заявлялось, что космонавты перенесли перегрузки без всяких последствий. Владимир Шаталов, директор подготовки космонавтов, отрапортовал руководству СССР, что космонавты здоровы и готовы к следующим полетам. Тем не менее, позже выяснилось, что Лазарев довольно сильно пострадал из-за больших перегрузок. Во время правления Брежнева о советских неудачах редко сообщалось что-либо в печати, и поэтому первая советская публикация о полёте «Союз-18-1» была сделана только в 1983 году в армейской газете «Красное Знамя».

Макаров после этого совершил ещё два успешных полёта. Лазарев дважды был дублёром, но больше не летал.

После 1996 года появились публикации ОАО РКК «Энергия» им. С. П. Королёва[8][9], где утверждается, что реальное место посадки "Союза-18-1" находилось в Монголии.

См. также

Напишите отзыв о статье "Союз-18-1"

Примечания

  1. [www.americaspace.com/?p=42900 'Creeping and Unpleasant': The Near-Space Experience of Soyuz 18A]. AmericaSpace (29 сентября 2013). Проверено 24 января 2015.
  2. 1 2 [www.aif.ru/society/history/1391204 «Союз» без номера. В 1975 году советские космонавты выжили, упав из космоса]. Аргументы и Факты (27 ноября 2014).
  3. 1 2 Смиренный Л. [www.nkj.ru/archive/articles/10225/ Весомая невесомость] // Наука и жизнь. — 2007. — № 5. — С. 36—42.
  4. [ria.ru/science/20100702/251787270.html В 1975 году советские космонавты дважды избежали смерти за один полёт]. Риа Новости (2 июля 2010). [www.webcitation.org/6HCiC6pAi Архивировано из первоисточника 7 июня 2013].
  5. Другие источники дают значения 20 g, 21,3 g.
  6. [www.astronaut.ru/bookcase/books/davyd01/text/28.htm Иосиф Давыдов]
  7. 1 2 [wikimapia.org/7055645 Место посадки спускаемого аппарата Кк «Союз-18а»]
  8. Ю. П. Семёнов, 1996, с. 192.
  9. О. Н. Остапенко, 2015, с. 155.

Ссылки

  • [www.novosti-kosmonavtiki.ru/content/numbers/209/42.shtml Третий суборбитальный]  (рус.)
  • [www.energia.ru/energia/history/flights_soyuz.html Полёты космических кораблей «Союз»]  (рус.)
  • Иосиф Давыдов. [www.astronaut.ru/bookcase/books/davyd01/text/28.htm Триумф и трагедия советской космонавтики]  (рус.)
  • [www.aif.ru/society/history/1391204 «Союз» без номера. В 1975 году советские космонавты выжили, упав из космоса]  (рус.)
  • [raketoff.ru/istoriya_razvitiya.djvu История развития отечественной пилотируемой космонавтики] / под ред. О. Н. Остапенко. — Издательский дом "Столичная энциклопедия", 2015. — Т. 2. — 752 с. — ISBN 978-5-903989-27-0.
  • [www.raketoff.ru/tom1.djvu Ракетно-космическая корпорация "Энергия" имени С. П. Королёва. 1946-1996] / под ред. Ю. П. Семёнова. — РКК "Энергия", 1996. — 670 с.

Отрывок, характеризующий Союз-18-1

– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.