Союз-35
Поделись знанием:
Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.
| Союз-35 | |
| Общие сведения | |
|---|---|
| Полётные данные корабля | |
| Название корабля | Союз-35 |
| Ракета-носитель | Союз-У |
| Полёт Союза № | 37 |
| Стартовая площадка |  Байконур Пл. № 31
|
| Запуск | 9 апреля 1980 13:38:00 UTC |
| Стыковка | 10 апреля 1980 15:16 UTC Салют-6 |
| Место стыковки | ПхО ББ |
| Расстыковка | 3 июня 1980 11:50 UTC |
| Посадка | 3 июня 1980 15:07:00 UTC |
| Место посадки | 180 км юго-восточнее Джезказгана |
| Длительность полёта | 55 суток 01 часа 28 мин |
| Количество витков | 869 |
| Пройденное расстояние | 123,046 млн км |
| Апогей | 259,7 (360,3) км |
| Перигей | 198 (348,7) км |
| Наклонение | 51,64° |
| Период обращения | 88,81 (91,44) мин |
| Масса | 6,8 т |
| NSSDC ID | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1980-027A 1980-027A] |
| SCN | [www.n2yo.com/satellite/?s=11753 11753] |
| Полётные данные экипажа | |
| Членов экипажа | 2 |
| Позывной | «Днепр» |
| Посадка | Союз-37, 11 октября 1980 09:50:00 UTC |
| Место посадки | 180 км юго-восточнее Джезказгана |
| Длительность полёта | 184 суток 20 часов 11 мин |
| Количество витков | 2917 |
| Предыдущая | Следующая |
|---|---|
| Союз Т-1 |  Союз-36 |
</td></tr>
«Союз-35» — пилотируемый космический корабль.
Содержание
Параметры полёта
- Масса аппарата — 6,8 т.
- Наклонение орбиты — 51,64°
- Период обращения — 88,81 (91,44) мин.
- Перигей — 198(348,7) км.
- Апогей — 259,7(360,3) км.
Экипаж старта
- Командир — Попов, Леонид Иванович (1)
- Бортинженер — Рюмин, Валерий Викторович (3)
Дублирующий экипаж
- Командир — Зудов, Вячеслав Дмитриевич
- Бортинженер — Андреев, Борис Дмитриевич
Экипаж при приземлении
- Командир — Кубасов, Валерий Николаевич
-
Космонавт-исследователь — Фаркаш, Берталан (Farkas, Bertalan) (Венгрия)
Описание полёта
Четвёртая основная экспедиция орбитальной научной станции «Салют-6».
Первоначально к полету готовились основной экипаж Л.Попов/В.Лебедев и дублирующий экипаж Зудов/Андреев. После замены Лебедева Рюминым основным был назначен экипаж Зудов/Андреев. По окончании подготовки основным стал экипаж Попов/Рюмин.
Во время пребывания на станции, космонавты приняли три грузовых корабля «Прогресс-9, −10 и −11».
Во время пребывания Попова и Рюмина на станции побывали четыре экспедиции посещения: «Союз-36», «Союз Т-2», «Союз-37» и «Союз-38», в том числе и экспедиция посещения на новой модификации космического корабля — «Союз Т-2».
Космонавты Попов и Рюмин вернулись на Землю на корабле «Союз-37» 11 октября 1980 года. Станция «Салют-6» осталась без экипажа и продолжала полёт в автономном режиме до 28 ноября, когда на станцию прибыл экипаж корабля «Союз Т-3».
Попов и Рюмин установили новый рекорд продолжительности пребывания в космосе — 4436 ч 12 м (184 суток 20 ч 12 м). Валерий Рюмин установил новый рекорд суммарной продолжительности пребывания в космосе за три полёта — 8685 ч 34 м (361 сутки 21 ч 34 м).
При посадке корабля «Союз-35» произошла нештатная ситуация: посадочный высотомер не выдал команду на запуск двигателей мягкой посадки, и вся энергия удара пришлась на амортизаторы кресел, в результате чего экипаж испытал перегрузки около 30 единиц[1].
См. также
Напишите отзыв о статье "Союз-35"
Ссылки
- [space.kursknet.ru/cosmos/russian/machines/s35.sht Космический корабль «Союз-35»]
- [www.astronautix.com/flights/salt6eo4.htm Soyuz-35] (англ.)
- [www.energia.ru/energia/history/flights_soyuz.html Полёты космических кораблей «Союз»]
Примечания
- ↑ Гудилин В. Е., Слабкий Л. И. Глава 4, Пилотируемые космические корабли "Союз", "Союз Т", "Союз ТМ" // [www.buran.ru/htm/gud%2023.htm Ракетно-космические системы (История. Развитие. Перспективы)]. — М., 1996. — 326 с.
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Союз-35
Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.
