Союз Отечества — Литовские христианские демократы

Союз Отечества — Литовские христианские демократы
Tėvynės sąjunga — Lietuvos krikščionys demokratai
Лидер:	Габриэлюс Ландсбергис
Дата основания:	1993
Идеология:	консерватизм, христианская демократия, литовский национализм
Интернационал:	Европейская народная партия Международный демократический союз
Союзники и блоки:	Союз либералов и центра Либеральное движение Литовской республики
Количество членов:	14 273 (2014)
Мест в Сейме:	33 / 141 (2012)
Мест в муниципальных советах:	249 / 1526
Мест в Европарламенте:	2 / 11 (2014)
Персоналии:	члены партии в категории (10 чел.)
Сайт:	[www.tsajunga.lt/ junga.lt]

К:Политические партии, основанные в 1993 году

Союз Отечества — Христианские демократы Литвы (лит. Tėvynės sąjunga — Lietuvos krikščionys demokratai) — политическая партия в Литве. Ранее называлась Союз отечества (Консерваторы Литвы) (лит. Tėvynės sąjunga (Lietuvos konservatoriai)). Символ партии — ласточки, также активно используются Колюмны и символика внутрипартийных фракций. Партийный гимн — «Земля Литвы» («Žemėj Lietuvos ąžuolai žaliuos»; лит. «Žemė Lietuvos»; текст и музыка К. Василяускаса).

Лидеры — нынешний председатель партии Андрюс Кубилюс, первый заместитель председателя Раса Юкнявичене, председатель политического комитета партии Витаутас Ландсбергис. В структуру партии входит фракция христианских демократов (председатель Ирена Дегутене).

Идеология

В традиционном политическом спектре представляет собой правоцентристскую партию. Идеология основана на консервативных и христианско-демократических идеях, а также литовском национализме. Выступает за углубление евроатлантической ориентации Литвы и более свободные рыночные отношения; в дискурсе членов партии неизменно присутствует национально-патриотическая риторика, антироссийская и антикоммунистическая тематика. Партия выступает за обеспечение безопасности (не только военной, но также экономической, энергетической и т. п.) Литвы, угроза которой видится в России и в её агентах внутри страны. По инициативе партии в 2000 году был принят закон о возмещении Литве ущерба от оккупации СССР и предъявлены соответствующие требования России.

История

Основание и первая победа

Партия была основана в мае 1993 года на базе правого крыла движения Саюдис во главе с Витаутасом Ландсбергисом под названием Союз Отечества (Литовские консерваторы). Во время первых для себя выборов 1996 года новая партия выступала за вступление страны в НАТО и Евросоюз, активно критиковала правящую Демократическую партию труда за неспособность преодолеть экономическую стагнацию и финансовые скандалы, делая упор на борьбе с коррупцией. Всё это позволило Союзу Отечества получить 409 585 голосов избирателей (29,8 %) и 33 места по партийным спискам. Проведя ещё 37 депутатов по одномандатным округам, консерваторы завоевали 70 мест в Сейме (49,65 % всех мандатов), что позволило им сформировать правительство вместе с Христианско-демократической партией.

Правление Союза Отечества оказалось не очень эффективным. Правительству консерваторов и христианских демократов не удалось решить проблемы литовской экономики и снизить безработицу. Это и снижение популярности партии привело к ряду расколов. 23 июня 1999 года Союз Отечества покинули депутат Сейма Лайма Андрикене, депутат Восстановительного Сейма (Верховный Совет Литвы 1990-1992) Ирена Андрюкайтене и бывший министр внутренних дел Видмантас Жемялис. В 2000 году они вместе с рядом других бывших членов СО (ЛК) основали Отечественную народную партию (лит. Tevynes liaudies partija). 2 июля 2000, в преддверии очередных выборов, бывший председатель Союза Отечества Гедиминас Вагнорюс и его сторонники основали партию Умеренный консервативный союз (лит. Nuosaikiuju konservatoriu sajunga).

Провал на выборах и переход в оппозицию

На выборах 2000 года основными вопросами избирательной кампании стали тяжёлое положение^[чего?]. Несмотря на недовольство избирателей экономическим спадом и высоким уровнем безработицы, Союз Отечества по прежнему собирался проводить жёсткую бюджетную и фискальную политику, объясняя это вступлением в Европейский Союз и НАТО. Итогом стало сокрушительное поражение партии и её союзников христианских демократов. За Союз Отечества отдали свои голоса всего 126 850 избирателей (8,62 %), что обеспечило партии всего 8 мест в Сейме по партийным спискам. На выборах по одномандатным округам консерваторов также ждал разгром. Союз Отечества победил всего в одном округе, при этом потерпели поражения в своих избирательных округах премьер-министр Андрюс Кубилюс и ещё несколько министров. Получив всего 9 мандатов консерваторы стали всего лишь пятой партией Сейма.

8 ноября 2003 года с Союзом Отечества объединился Литовский правый союз (лит. Lietuvos dešiniųjų sąjunga), созданный 20 июня 2001 года в результате слияния четырёх правых партий: Отечественной народной, Литовской демократической, Партии независимости и Лиги свободы Литвы (лит. Lietuvos laisvės lyga, LLL).

7 февраля 2004 года Союз Отечества объединился со своим давним союзником, Литовским союзом политзаключённых и ссыльных (лит. Lietuvos politinių kalinių ir tremtinių sąjunga), став самой большой партией Литвы по числу членов (ок. 50 тыс.). Название партии было изменено на Союз Отечества (консерваторы, политические заключённые и ссыльные). В том же году, на первых в истории Литвы выборах в Европейский парламент, Союз Отечества выступил несколько лучше, завоевав 151 833 голоса (12,58 %) и получив 2 мандата, которые достались Витаутасу Ландсбергису и Лайме Андрикене. Оба стали членами фракции Европейской народной партии. На проходившие в том же 2004 году выборы в Сейм партия шла под лозунгами обеспечения защиты Литвы от любой возможной угрозы со стороны России, укрепления связей с Евросоюзом и США, необходимости поддерживать демократические процессы в странах СНГ и на Кавказе, стремления к председательству в ОБСЕ в 2010—2011 годах и членству в Совете безопасности ООН в 2014—2015 годах. Итоги выборной кампании продемонстрировали дальнейший рост популярности консерваторов. Они смогли привлечь голоса 176 409 избирателей (14,75 %), получив 11 мест по партийным спискам. Ещё 14 депутатов были избраны по округам. Завоевав в общей сложности 25 мест в Сейме, Союз Отечества стал второй партией в парламенте, что, правда, не позволило ему войти в правительство.

Возвращение к власти

11 марта 2008 года было принято решение об объединении Союза Отечества и Союза литовских националистов, провозглашавших себя преемниками «таутининков», партии первого президента страны Антанаса Смятоны, авторитарного правителя Литвы с 1926 по 1940 годы. В составе Союза Отечества новые члены образовали фракцию националистов. 17 мая 2008 состоялось объединение Союза Отечества и его бывшего союзника по правящей коалиции 1996—2000 годов партии Литовские христианские демократы. После этого партия вновь стала крупнейшей политической организацией страны с более чем 18 тыс. членов и получила новое длинное название Союз Отечества — Литовские христианские демократы (консерваторы, политические заключённые и ссыльные, националисты), которое отражало все представленные в Союзе Отечества идеологические тенденции. Позднее название партии было сокращено, приняв свой современный вид — Союз Отечества — Литовские христианские демократы.

Выборы 2008 года принесли успех ведущей правоцентристской партии Литвы. Союз Отечества — Литовские христианские демократы почти удвоил своё представительство в парламенте. Партия получила 243 823 голосов избирателей (19,72 %), что дало ей 18 мест в Сейме по партийным спискам. Ещё 27 депутатво были избраны по одномандатным округам. Завоевав в общей сложности 45 мест, СО—ЛХД стал крупнейшей партией парламента и сформировало правительство вместе с Партией национального возрождения, Союзом либералов и центра и Либеральным движением. Возглавил новый кабинет министров лидер Союза Отечества Андрюс Кубилюс, ставший премьер-министром во второй раз. Через год, на выборах в Европарламент 2009 года, партия вновь добилась успеха. Набрав 147 756 голосов избирателей (26,16 %), она расширила своё представительство в законодательном органе Евросоюза до 4 мест (к Ландсбергису и Андрикене добавились Саударгас и Моркунайте).

В июне 2011 года фракция националистов приняло решение выйти из Союза Отечества и возродить партию Союз литовских националистов. В том же году на муниципальных выборах СО—ЛХД набрала 163 075 голосов из 1,1 млн. и получила 249 мест из 1526. В Вильнюсе партия получила 10 мест из 51, в Каунасе — 12 из 41.

Вновь в оппозиции

В 2012 году партия неудачно выступила в ходе очередных парламентских выборов. Получив 15,02 % голосов избирателей, СО—ЛХД смог провести в Сейм всего 13 депутатов по партийному списку. Лучше консерваторы выступили на выборах по одномандатным округам, получив 20 мандатов. Всего в Сейм попало 33 представителя СО—ЛХД, на 12 меньше чем на предыдущих выборах. Став лишь второй партией в парламенте консерваторы перешли в оппозицию.

22—23 апреля 2013 года прошли выборы председателя партии. В них участвовали три кандидата — Андрюс Кубилюс, Витаутас Ландсбергис и бывший лидер Литовских христианских демократов Валентинас Стундис.. В первом туре ни один из кандидатов не смог набрать больше половины голосов, во втором победил Кубилюс, набравший 5166 голосов членов партии, тогда как за Ландсбергиса проголосовал 4501 человек. Всего во внутрипартийных выборах приняли участие 59 % членов партии.

Структура

Фракции

В Союзе Отечества в разное время насчитывалось три фракции. Одна из них, фракция националистов, действовала с 2008 по 2011 год и прекратила своё существование после выхода из партии. В данный момент действуют две фракции: политических заключённых и ссыльных и христианских демократов.

Фракция христианских демократов была основана 27 сентября 2003 года. Цели: на укрепление христианских ценностей и основанной на них демократии, распространение в Литве христианско-демократической идеи и христианского социального учения, изучение принципов и опыта Европейской народной партии, продолжение традиций Литовской христианской демократии.

Группа политических заключённых и ссыльных была создана 7 февраля 2007 года. Это структурная единица Союза Отечества, объединяющая и представляющая членов партии — пострадавших от советских политических репрессий, участвовавших в антисоветском сопротивлении, а также других членов, готовых защищать национальные и христианские ценности. Своей главной задачей группа считает преодоление последствий коммунизма, советской оккупации и геноцида, раскрытие исторической правду о сопротивлении оккупации, сохранение памяти о борьбе нации против оккупантов за независимость.

Молодёжные организации

Союз Отечества — Литовские христианские демократы сотрудничают с тремя молодёжными организациями: Лига молодых консерваторов (лит. Jaunųjų konservatorių lyga), Молодые христианские демократы (лит. Jaunaisias krikščionimis demokratais) и Организация молодых националистов (лит. Jaunųjų tautininkų organizacija).

Поддержка партии на парламентских выборах и количество мест в Сейме

Количество поданных голосов

<timeline> ImageSize = width:350 height:200 PlotArea = left:60 right:30 top:25 bottom:30 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = late Colors = id:linegrey2 value:gray(0.9) id:linegrey value:gray(0.7) id:cobar value:rgb(0.2,0.7,0.8) id:cobar2 value:rgb(0.6,0.9,0.6) DateFormat = yyyy Period = from:0 till:40 ScaleMajor = unit:year increment:10 start:0 gridcolor:linegrey ScaleMinor = unit:year increment:5 start:0 gridcolor:linegrey2 PlotData = color:cobar width:44 align:left bar:1996 from:0 till:31 bar:2000 from:0 till:9 bar:2004 from:0 till:15 bar:2008 from:0 till:20 bar:2012 from:0 till:15 PlotData= textcolor:black fontsize:S bar:1996 at: 32 text: 31,34% shift:(-14,5) bar:2000 at: 10 text: 8,62% shift:(-14,5) bar:2004 at: 16 text: 14,75% shift:(-14,5) bar:2008 at: 21 text: 19,69% shift:(-14,5) bar:2012 at: 21 text: 15,02% shift:(-14,5) </timeline>

Мест в Сейме

<timeline> ImageSize = width:350 height:200 PlotArea = left:60 right:30 top:25 bottom:30 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = late Colors = id:linegrey2 value:gray(0.9) id:linegrey value:gray(0.7) id:cobar value:rgb(0.2,0.7,0.8) id:cobar2 value:rgb(0.6,0.9,0.6) DateFormat = yyyy Period = from:0 till:75 ScaleMajor = unit:year increment:10 start:0 gridcolor:linegrey ScaleMinor = unit:year increment:5 start:0 gridcolor:linegrey2 PlotData = color:cobar width:44 align:left bar:1996 from:0 till:70 bar:2000 from:0 till:9 bar:2004 from:0 till:25 bar:2008 from:0 till:45 bar:2012 from:0 till:33 PlotData= textcolor:black fontsize:S bar:1996 at: 71 text: 70 shift:(-5,5) bar:2000 at: 10 text: 9 shift:(-5,5) bar:2004 at: 26 text: 25 shift:(-5,5) bar:2008 at: 46 text: 45 shift:(-5,5) bar:2012 at: 46 text: 33 shift:(-5,5) </timeline>

Ссылки

• [www.tsajunga.lt/ Официальный сайт партии]
• [www.lkdp.lt/ Официальный сайт фракции христианских демократов]
• [www.jkl.lt/ Официальный сайт Лиги молодых консерваторов]

Отрывок, характеризующий Союз Отечества — Литовские христианские демократы

Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.