Союз борьбы за освобождение рабочего класса
| Союз борьбы за освобождение рабочего класса | |
 Члены петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». Слева направо (стоят): А. Л. Малченко[1], П. К. Запорожец, А. А. Ванеев, слева направо (сидят): В. В. Старков, Г. М. Кржижановский, В. И. Ульянов, Ю. О. Мартов. Санкт-Петербург, 1897 год | |
| Дата основания: | |
|---|---|
| Дата роспуска: | |
| Штаб-квартира: | |
| Идеология: | |
| Партийная печать: |
газета «Рабочее дело» |
К:Исчезли в 1897 году «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» — политическая организация социал-демократического направления. Создана В. И. Лениным в конце 1895 года. Руководила революционным и стачечным движением в Петербурге, распространением нелегальной литературы.
Содержание
Создание и деятельность организации
Осенью 1894 Ленин предложил план перехода от пропаганды разрозненных марксистских кружков к более широкой агитации среди рабочих. В частности, во время стачек в декабре 1894 на Семянниковском заводе и в феврале 1895 в Петербургском порту организацией были изданы листовки.
В апреле — сентябре 1895 для установления связей с группой «Освобождение труда» Ленин был направлен за границу, где он встретился с Г. В. Плехановым и договорился с ним об издании сборника «Работник» и перевозе запрещённой литературы в Россию.
В ноябре 1895 была создана марксистская организация, получившая название «Союз борьбы» (декабрь 1895).
«Союз борьбы» поддерживал конспиративные связи с более чем 70 заводами и фабриками. Руководящий центр выполнял роль общегородского комитета (В. И. Ленин, Г. М. Кржижановский, В. В. Старков, А. А. Ванеев, Ю. О. Мартов); три районные группы выполняли функции районных комитетов. «Союз борьбы» руководил стачечной борьбой в Петербурге, выпустив более 70 общественно-политических листовок.
Организацией были установлены связи с социал-демократией Москвы, Киева, Вильнюса, Нижнего Новгорода, Иваново-Вознесенска, Николаева, Екатеринослава и других городов.
В начале декабря 1895 года организация подготовила первый номер нелегальной социал-демократической газеты «Рабочее дело» со статьями Ленина.
Разгром организации
В ночь с 8 (20) на 9 (21) декабря 1895 года полиция по доносу провокатора арестовала 57 членов «Союза борьбы»: Ленина, А. А. Ванеева (у которого был захвачен готовый номер газеты), П. К. Запорожца, Г. М. Кржижановского, В. В. Старкова, В. А. Шелгунова и других. Однако, деятельность не прекратилась. В новый руководящий центр вошли М. А. Сильвин, И. И. Радченко, Я. М. Ляховский, Ю. О. Мартов.
5 (17) января 1896 прошли новые аресты (Ляховский, Мартов, И. В. Бабушкин, Я. П. Пономарёв и др.). Ленин, находясь в тюрьме, поддерживал связь с членами «Союза борьбы», писал листовки.
В 1896 году прошли стачки на многих предприятиях Петербурга. Во время крупнейшей забастовки текстильщиков (около 30 тыс. участников) организация издала 13 листовок; в частности, листовка «Рабочий праздник 1 мая», написанная Лениным, была отпечатана в 2000 экземпляров и распространена на 40 предприятиях.
В августе 1896 года полиция арестовала ещё около 30 членов «Союза борьбы» (Крупская, Сильвин, Ф. В. Ленгник и др.). По делу «Союза борьбы» всего было арестовано и привлечено к дознанию 251 чел., из них 170 рабочих.
В феврале 1897 года по «высочайшему повелению» 22 участника организации были сосланы в Восточную Сибирь, в Архангельскую и Вологодскую губернии, многие высланы из Петербурга под надзор полиции.
Последователи
Вплоть до 1904 года именем «Союза борьбы» пользовались петербургские группы «бернштейнианцев» и «экономистов», стремившихся ограничить рабочее движение лишь экономической борьбой (Тахтарёв и др.).
В 1897 году под влиянием этой организации появились «Союзы борьбы» в Екатеринославе и Киеве.
В 1896 году Плеханов от имени Петербургского «Союза борьбы» представлял российских социал-демократов на 4-м конгрессе 2-го Интернационала. В 1897 году — на Цюрихском международном конгрессе по законодательству об охране труда «Союза борьбы» представляли П. Б. Аксельрод и В. И. Засулич.
Напишите отзыв о статье "Союз борьбы за освобождение рабочего класса"
Примечания
- ↑ В 1929 он был арестован по обвинению во вредительстве и расстрелян (18 ноября 1930 года). После этого фигура Малченко была удалена советской цензурой с исторического снимка (см. фото). Возвращена обратно после его реабилитации в 1958 году
Литература
- Ленин В. И., К рабочим и работницам фабрики Торнтона, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 2;
- Ленин В. И., Задачи русских социал-демократов, там же (см. также Справочный том, ч. 1, с. 649);
- Листовки Петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». 1895—1897 гг., М., 1934;
- Первый съезд РСДРП. Март 1898 г. Документы и материалы, М., 1958;
- История КПСС, т. 1, М., 1964;
- Костин А. Ф., Ленин — создатель партии нового типа. (1894—1904 гг.), М., 1970.
- [bse.sci-lib.com/article105055.html Большая советская энциклопедия]
Отрывок, характеризующий Союз борьбы за освобождение рабочего класса
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.
Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
