Союз возрождения России
«Сою́з возрожде́ния Росси́и» или СВР возник в марте — мае 1918 г. в Москве как широкая коалиция политических партий, противостоявших Совету Народных Комиссаров. Политическая платформа «Союз» включала
- непризнание Брестского мира
- восстановление России в границах 1914 года за исключением Польши и Финляндии.
- возрождение русской государственности
- передачу власти директории в переходный период до созыва Учредительного собрания.
Во второй половине лета 1918 года руководители «Союза» Н. В. Чайковский, В. А. Мякотин, А. А. Титов, А. В. Пешехонов[1] выехали из Москвы. Н. В. Чайковский возглавил Северное коалиционное правительство в Архангельске также известное как Верховное управление Северной области. В свою очередь В. А. Мякотин, А. А. Титов и А. В. Пешехонов образовали отделения «Союза» на юге России. В результате отъезда названных руководителей и ареста С. П. Мельгунова[2] деятельность «Союза» в Москве фактически прекратилась.[3]
Содержание
Организация «Союза»
«Союз» был основан членами партий кадетов, энесов и эсеров. Позднее в «Союз» вошли независимые социал-демократы, меньшевики «Единства» (находились на правом фланге РСДРП), беспартийные, но стоявшие на «государственно-патриотической точке зрения» (по декларации «Союза») и защите народоправства. Членство в «Союзе» было индивидуальное и участники полностью сохраняли свою партийную принадлежность как и до вхождения в «Союз». Наиболее многочисленные и активные отделы «Союза» были в местах концентрация политических и военных сил, противостоящих большевикам — Архангельске, Вологде, Киеве, на Дону, в Москве, Петрограде. Эти отделы действовали подпольно.
Список учредителей «Союза»
- Кадеты: Н. И. Астров, Н. Н. Щепкин, Н. М. Кишкин, Д. И. Шаховской
- Эсеры: Н. Д. Авксентьев, И. И. Бунаков-Фондаминский, А. А. Аргунов (Воронович)
- Энесы: Н. В. Чайковский, В. В. Волк-Карачевский, В. А. Мякотин, С. П. Мельгунов, А. А. Титов, А. В. Пешехонов.
Вошли в «Союз» позже:
- Меньшевики: В. О. Левицкий (Цедербаум)[4], А. Н. Потресов и В. Н. Розанов
- Эсеры: Н. Д. Кондратьев и С. Л. Маслов
- Трудовики: Д. М. Одинец
«Союз» в Омске
Одна из крупнейших организаций «Союза» была создана в Омске Н. А. Филашевым-Новиковым[5], В. А. Жардецким, В. Куликовым, Каргаловым, Ишерским, Двинаренко и членом Учредительного Собрания Павловым. Как и другие отделения СВР Омский «Союз» противостоял большевикам и поддерживал по большинству вопросов Верховного правителя Российского государства Колчака, Временное Сибирское правительство, «Деловой Кабинет» Д. Л. Хорвата и считали иностранную интервенцию вынужденной необходимостью. Омский «Союз» выступал против правительства П. Я. Дербера. В 1920 г. Омский «Союз» прекратил существование из-за поражения в Гражданской войне и победы Советского правительства большевиков. Многие члены Омского «Союза» были арестованы и репрессированы.[6]
См. также
Напишите отзыв о статье "Союз возрождения России"
Примечания
- ↑ Протасова О. Л. А. В. Пешехонов: Человек и эпоха М: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. 240 с. ISBN 5-8243-0584-6
- ↑ С. П. Мельгунов Красный террор в России. 1918—1922. Берлин, 1924 (современное издание — М., 1990)
- ↑ [www.ihst.ru/projects/sohist/material/dela/ts.htm ДЕЛО «ТАКТИЧЕСКОГО ЦЕНТРА И ОБЪЕДИНЕННЫХ В НЕМ ОРГАНИЗАЦИЙ» (1919)]
- ↑ [www.hrono.ru/biograf/levicki.html Левицкий Владимир Осипович] Хронос
- ↑ [www.hrono.ru/biograf/bio_f/filashev_n.html Филашев-Новиков Н. А. — общественный деятель Сибири] ХРОНОС
- ↑ [www.hrono.ru/organ/rossiya/soyuz_vozr.html Союз Возрождения России] ХРОНОС
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Союз возрождения России
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
