Союз литовских националистов
| Союз литовских националистов | |
| лит. Lietuvių tautininkų sąjunga | |
| Лидер: | |
|---|---|
| Дата основания: |
1924 |
| Дата роспуска: |
1940 |
| Идеология: | |
| Количество членов: |
1 453 (август 2012)[1] |
| Сайт: |
[www.tautininkusajunga.lt/ tininkusajunga.lt] |
Союз литовских националистов, «таутининки» (лит. Lietuvių tautininkų sąjunga) — националистическая крайне правая политическая партия в Литве. Основана в 1924 году после объединения Партии национального прогресса и Союза литовских фермеров. Союз был правящей партией Литвы с момента военного переворота в Литве в декабре 1926 года и до вхождения на её территорию советских войск в июне 1940 года. Партия была восстановлена после провозглашения Литвой независимости в 1990 году.
Предыстория
История Союза литовских националистов берёт начало в конце XIX века, когда начала выходить газета «Колокол» (лит. Varpas). После закрытия газеты сотрудничавшие с ней Антанас Смятона и Юозас Тумас-Вайжгантас стали издавать газету «Надежда» (лит. Viltis). В 1916 году в Санкт-Петербурге Юозас Тумас-Вайжгантас стал одним из основателей Партии национального прогресса (лит. Tautos pažangos partija, TNP). Члены партии активно участвовали в провозглашении независимости Литвы осенью 1917 года. Первым президентом Литвы стал Антанас Смятона, а первым премьер-министром — Аугустинас Вольдемарас, оба члены Партии национального прогресса. Но литовцы не оценили заслуг прогрессистов. На выборах в Литовский учредительный сейм в апреле 1920 года партия набрала всего 4 288 голосов (0,6 %), не сумев завоевать ни одного места в парламенте. На выборах в Сейм в 1922 году Партия национального прогресса выступила лучше, получив 14 131 голосов (1,7 %), но вновь оставшись без мандатов. В ходе выборов 1923 года прогрессисты ухудшили свои показатели, набрав всего 10 568 голосов (1,2 %).
1924—1940
17—19 августа 1924 года прошла объединительная конференция Партии национального прогресса и Союза литовских фермеров (лит. Lietuvos žemdirbių sąjunga), на которой было принято решение создать новую партию — Союз литовских националистов. Своим названием учредители партии хотели продемонстрировать желание создать новую политическую силу, которая вместо того, чтобы разделять людей (на латыни слово партия означает «часть») объединит литовскую нацию, ставя национальные интересы выше конфессиональных и классовых.
Новая партия не пользовалась поддержкой населения и в мае 1926 года на парламентских выборах ей удалось завоевать только три места в парламенте из 85. Тем не менее, её лидеры Сметона и Аугустинас Вольдемарас были влиятельными политиками. Партия придерживалась идей консерватизма и национализма, выступая за сильную армию и сильного лидера во главе Литвы.
Весной 1926 года новое правительство впервые в истории Литвы сформировали левые партии — Литовский крестьянский народный союз и Литовская социал-демократическая партия. В декабре 1926 года военные, опасавшиеся усиления левых сил, свергли демократически избранное правительство и предложили Смятоне стать новым президентом Литвы, а Вольдемарасу новым премьер-министром. Националисты сформировали новое правительство при участии христианских демократов. Тем не менее, отношения между двумя партиями вскоре стали напряженными, так как христианские демократы считали переворот временной мерой и хотели бы провести новые выборы в Сейм. В апреле 1927 года Смятона распустил Сейм и в мае христианские демократы вышли из правительства, а позднее были запрещены. Националисты оставались единственной правящей партией ещё 13 лет.
Несмотря на симпатии и контакты с режимом Муссолини,[2] таутининки в 1932 году осудили фашизм и дистанцировались от фашистов.[3] Неодобряли литовские националисты и немецкий национал-социализм, во многом из-за немецких пронацистских организаций Мемельского края, ставивших перед собой цель отделить от Литвы Мемельланд и воссоединиться с Германией. В 1937 году правительство литовских националистов провело первый в Европе антинацистский судебный процесс.[4]
В 1940 году Литва вошла в состав СССР, Союз литовских националистов был запрещён, а многие его члены эмигрировали или были репрессированы.
После 1989 года
14 марта 1989 года Римантас Матулис, руководитель клуба народной песни Raskila, объявил о возрождении Союза литовских националистов. 23 февраля 1990 года Совет Министров Литвы зарегистрировал Союз как политическую партию. В сентябре 1990 года председателем союза был избран дальний родственник А. Смятоны — Римантас Смятона. 29 октября 1990 года несколько депутатов Верховного Совета Литвы — Восстановительного Сейма, избранных от Саюдиса, образовали Фракцию националистов (лит. Tautininkų frakciją).
После того как Союз литовских националистов был восстановлен он не играл большой роли в литовской политике. На выборах в Сейм в 1992 году Союз литовских националистов выступая в союзе с Партией независимости и Литовским союзом фермеров получил 36 916 голосов (1,99 %), не сумев преодолеть четырёхпроцентный заградительный барьер. По округам партии удалось провести 3 своих представителей в Сейм. На муниципальных выборах 25 марта 1995 года таутининки получили 49 мест.
В выборах в Сейм в 1996 году националисты приняли участие в коалиции с Демократической партией Литвы, получив 28 744 голоса (2,09 %) и вновь не преодолев заградительный барьер. В округах Союз сумел одержать всего одну победу, добившись избрания в парламент своего лидера Римантаса Смятоны. На выборах в муниципальные советы 23 марта 1997 года за кандидатов националистов проголосовали 169 822 избирателей, что позволило избрать 23 депутата, двое из которых стали мэрами.
Неудачными оказались для таутининков выборы в муниципальные советы в марте 2000 года. Партии удалось получить всего 13 мандатов и добиться переизбрания одного из двух своих мэров. В выборах в октябре того же года националисты участвовали вместе с Лигой свободы Литвы. Собрав всего 12 884 голосов (0,88 %), партия провалилась и в одномандатных округах, оставшись без представительства в парламенте. 22 декабря 2002 года таутининкам удалось улучшить свои показатели на выборах в муниципальные советы, завоевав 14 мандатов.
Выборы в Сейм в октябре 2004 года стали для Союза националистов самыми неудачными в его истории. Партия набрала всего 2482 голоса (0,21 %), не преуспев также и в мажоритарных округах. Провальными стали для таутининков и муниципальные выборы 2007 года, на которых они взяли всего 3 места.
11 марта 2008 года Союз литовских националистов вошел в «Союз отечества», образовав внутри союза фракцию националистов. Благодаря этому таутининки смогли вернуться в Сейм. В 2008 году по списку Союза отечества были избраны два представителя Союза литовских националистов, Казимерас Уока и Гинтарас Сонгайла. Впрочем альянс с консерваторами оказался недолгим, уже в 2011 году таутининки объявили о восстановлении партии.[5]
Начиная с 19 марта 2005 года лидером и председателем партии является Гинтарас Сонгайла.
Напишите отзыв о статье "Союз литовских националистов"
Примечания
- ↑ [www.tm.lt/dok/Partijų%20sąrašas%202012-08-02.pdf Lietuvos Respublikos politinių partijų sąrašas]. 02.08.2012 (лит.)
- ↑ Roger Griffin. The Nature of Fascism. New York, New York, USA: St. Martin's Press, 1991. Pp. 121. The Lithuanian Nationalist Union was a member present at the 1934 Montreux Fascist conference
- ↑ A. Eidintas. Collected Works of Antanas Smetona. Kaunas, Lithuania: Menta, 1990. Pp. 475. "Italian fascism is not for export."
- ↑ Matas Krygeris. Atsiminimai. Kaunas, Lithuania, 1994.
- ↑ BNS ir lrytas.lt: [www.lrytas.lt/-13122094141310461482-tautininkai-lapkritį-planuoja-suvažiavimą-sako-subūrę-apie-300-partijos-steigėjų.htm Tautininkai lapkritį planuoja suvažiavimą, sako subūrę apie 300 partijos steigėjų]. 01.08.2011
Ссылки
- (лит.) [www.lts.lt/istorija.htm Lietuvių tautininkų sąjungos istorija]. Lithuanian Nationalists Union. Проверено 25 февраля 2008.
Отрывок, характеризующий Союз литовских националистов
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l'ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C'est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu'il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m'avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball'я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d'autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l'heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu'allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m'avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l'accorde. Qu'on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l'apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.
Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n'oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l'affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui' j'ai l'honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l'ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n'est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s'il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C'est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]
Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно, превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.
– Oui, mon cher monsieur Pierre, je vous dois une fiere chandelle de m'avoir sauve… de cet enrage… J'en ai assez, voyez vous, de balles dans le corps. En voila une (on показал на бок) a Wagram et de deux a Smolensk, – он показал шрам, который был на щеке. – Et cette jambe, comme vous voyez, qui ne veut pas marcher. C'est a la grande bataille du 7 a la Moskowa que j'ai recu ca. Sacre dieu, c'etait beau. Il fallait voir ca, c'etait un deluge de feu. Vous nous avez taille une rude besogne; vous pouvez vous en vanter, nom d'un petit bonhomme. Et, ma parole, malgre l'atoux que j'y ai gagne, je serais pret a recommencer. Je plains ceux qui n'ont pas vu ca. [Да, мой любезный господин Пьер, я обязан поставить за вас добрую свечку за то, что вы спасли меня от этого бешеного. С меня, видите ли, довольно тех пуль, которые у меня в теле. Вот одна под Ваграмом, другая под Смоленском. А эта нога, вы видите, которая не хочет двигаться. Это при большом сражении 7 го под Москвою. О! это было чудесно! Надо было видеть, это был потоп огня. Задали вы нам трудную работу, можете похвалиться. И ей богу, несмотря на этот козырь (он указал на крест), я был бы готов начать все снова. Жалею тех, которые не видали этого.]
