Союз польских харцеров
| Скаутская организация | |
|---|---|
| ZHP | |
| В составе | WOSM |
| Страна |  Польша
|
| Штаб-квартира | г. Варшава |
| Дата основания | 1.11.1918 г. |
| Основатели | Андржей Мальковски, Ольга Мальковска |
| Оф. сайт | www.zhp.pl/ |
| Руководство | |
| Председатель | Адам Массальски |
| Количество членов | 110’729 чел. (2008) |
| Награды: |
|
|---|
Союз польских харцеров (польск. Związek Harcerstwa Polskiego, ZHP) — польская национальная скаутская организация, с перерывами действующая с 1909-1910 года по настоящее время. Польское слово «харцер» (произн. харцеж, польск. harcerz) происходит от названия польских «гарцовников» — рыцарей, которые, выезжая вперед перед войсками противоборствующих армий, сражались в первом поединке[1].
Содержание
История
Зарождение движения
Первые группы польских скаутов возникли в 1910 году во Львове, который тогда входил в состав австрийской Галиции. Основателем польского скаутского движения принято считать Анджея Малковского, который перевёл на польский язык книгу генерала Баден-Пауэлла «Скаутинг для мальчиков». Помощь в организации польского скаутинга оказывали польская ветвь сокольского движения и студенческое антиалкогольное общество «Элеусис». С самого начала польское скаутское движение, как и весь скаутинг вообще, носило милитаризованный характер. Подростков учили пользоваться оружием, ориентироваться на местности, методам разведки, не забывая о постоянной кооперации и строгих правилах поведения, господствующих в команде. В 1912 вышла книга профессора Евгения Пясецкого, в которой вводилось слово «харцер». Этим словом, происходящим от названия рыцарей-гарцовников, сражающихся в первом поединке, было заменено английское слово «скаут» («разведчик», «проводник»). Евгений Пясецкий считал, что польский харцер — это не только тот, кто показывает другим дорогу (разведчик, проводник), но также и тот, кто первым вступает в поединок, первый вступается за своих близких.
Период между Первой и Второй мировыми войнами
Различные харцерские группы в 1918 году объединились в единую организацию — Союз Польских Харцеров. В межвоенный период польское харцерство превратилось в мощное молодёжное движение. Перед второй мировой оно насчитывало 200 тыс. человек.
Вторая мировая война. «Серые шеренги»
С падением Польши в сентябре 1939 г. харцерские организации были запрещены немецкими оккупационными властями, многие активисты арестованы и казнены. Массовые аресты скаутов были проведены и на территории, оккупированной СССР. Однако уже 27 сентября 1939 г., то есть накануне падения Варшавы, на собрании харцерских инструкторов в Варшаве было постановлено создать подпольную харцерскую организацию, которая бы действовала в условиях немецкой и советской оккупаций. Организация получила название «Серые Шеренги». Организацию возглавил 24-летний харцмистр Флориан Марциняк («Новак»), а после его ареста немцами и казни в начале 1944 г. — харцмистр Станислав Броневский («Орша»).
«Серые шеренги» в свою очередь делились на три организации по возрастам: «Zawisza» для младшего, «B.S.» (Bojowe Szkoły, «боевые школы») для среднего и «G.S.» (Grupy Szturmowe, Штурмовые группы) — для старшего, то есть для молодых людей уже призывного возраста (верхняя возрастная граница организации была тогда выше, чем впоследствии). Младшие харцеры использовались для разведки и наблюдения за немцами, передачи корреспонденции и т. д. харцеры среднего возраста участвовали в акциях «малого саботажа» (организация «Wawer») — писали на стенах антинемецкие лозунги (в том числе акция «работай медленно»), вывешивали польские флаги, распространяли листовки, срывали демонстрацию немецких фильмов, а также обучались боевому делу на специальных курсах. Непосредственно в боевых акциях участвовали «штурмовые группы». Все харцеры, находившиеся в Варшаве в момент начала Варшавского восстания 1944 года, приняли в нём активное участие. В восстании участвовали харцерские батальоны: «Зоська», «Парасоль», «Вигры»; кроме того была харцерская рота «Густав» и харцерские взводы в других частях; девушки-харцерки были санитарками, работали на пунктах питания; почтовое сообщение в восстании осуществлялось исключительно харцерами.
Харцеры в период социализма
После конца немецкой оккупации в 1945 союз польских харцеров был восстановлен. Однако ПОРП старалась поставить его под свой контроль. В результате в 1950 СПХ был включен в структуру Союза польской молодёжи и приближен по своим принципам и символике к пионерскому движению. В 1956 СПХ был восстановлен под прежним названием, уже как организация, построенная на социалистических принципах.
СПХ входил в Федерацию социалистических союзов польской молодёжи, Всемирную федерацию демократической молодёжи и созданную при ней СИМЕА — Международный комитет детских и юношеских организаций. Движение друзей СПХ, зародившееся в 1958, объединяло представителей общественных организаций, принимающих активное участие в работе союза, Во главе Главного совета друзей СПХ — министр национальной обороны ПНР. В 1977 союз имел свыше 2,7 млн членов, в том числе 100 тыс. инструкторов.
Харцерство в настоящее время
После распада советского блока и падения власти ПОРП в Польше численность харцеров резко сократилась, от союза откололись несколько новых харцерских организаций.
В настоящее время в СПХ имеет около 100 тыс. членов, продолжая оставаться крупной молодёжной организацией.
Приветствие харцеров
Приветствием Харцеров является «Czuwaj!» — «Бодрствуй!».
Структура
Союз состоит из отрядов зухов (zuch — смельчак) — детей 8—11 лет, младших харцеров (12—14) и старших харцеров (до 16 лет). Базовой единицей является дружина, состоящая примерно из 20 человек.
Напишите отзыв о статье "Союз польских харцеров"
Ссылки
- [www.zhp.pl Официальный сайт Союз Польских Харцеров]
- www.zhpkanada.ca/ZO/zlot_szare_szeregi/sprawnosci.htm
См. также
Примечания
- ↑ [www.scouts.ru/modules/smartsection/print.php?itemid=185 Скауты России — История мирового скаутинга (1907-…) > Польша — скаутские организации и история скаутинга]
Отрывок, характеризующий Союз польских харцеров
– Будь здоров…… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
