Со Чонджу
Со Чонджу, Со Чончу (кор. 서정주?, 徐廷柱?</span>; 18 мая 1915, Кочхан, Чолла-Пукто — 24 декабря, 2000, Сеул), псевдонимы Мидан (Midang), Дацуси Сицуо (Datsushi Sitsuo) — корейский поэт (жил в Южной Корее), профессор университета, писавший под творческим псевдонимом «Мидан» («недоросль»). В Южной Корее считается лучшим корейским поэтом ХХ века, пять раз выдвигался (но безуспешно) на Нобелевскую премию по литературе. Опубликовал 15 книг из примерно 1000 стихотворений.
Биография
Учился в сельской школе, затем в Буддийском коллелде Джун-Ан, откуда был исключён в 1936 г. В том же году было опубликовано его первое стихотворение «Стена». Его ранние произведения были написаны в духе модернизма и сюрреализма под влиянием тогдашней европейской литературы.
В годы его молодости Корея была оккупирована Японией, и Со ЧонДжу был активным сторонником японской власти, в период до 1944 г. опубликовал немало прояпонских стихотворений под японским псевдонимом Дацуси Сидзуо.
После войны с 1959 по 1979 гг. был профессором литературы в различных университетах. После смерти жены в октябре 2000 г. сел на голодную диету, употреблял в основном пиво, и умер через 2 месяца.
Напишите отзыв о статье "Со Чонджу"
Ссылки
- [user.chollian.net/~bioman/ilban/guker/guksa/hyun/jakga/seojungju.htm]
- [www.seojungju.com/]
- [dir.naver.com/People/Writer/Seojeongju/]
Отрывок, характеризующий Со Чонджу
– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
