Спада, Леонелло
| Лионелло Спада | |
| итал. Leonello Spada | |
| Стиль: | |
|---|---|
| Влияние на: | |
Леонелло Спада (также называемый Лионелло Спада) (итал. Leonello Spada; 1576 — 17 мая 1622) — итальянский художник эпохи барокко, работал в Риме и своем родном городе Болонье, где стал известен как один из последователей Караваджо.
Биография
Родился в Болонье и был первым учеником художника Чезаре Баглиони. К началу XVII века вместе с Джироламо Курти Спада был активным членом болонской школы, специализирующейся на декоративной живописи «квадратура». Его ранние полотна отражают независимый стиль маньеризма, близкий другому болонскому живописцу Денису Кальваерту.
В 1604 году он украшал ризницу базилики Санта Мария ди Лорето. К тому времени он уже тяготел к академизму Карраччи, поэтому внес свой вклад в оформление декораций для похорон Агостино Карраччи в 1603 году.
Самый ранний из сохранившихся образцов его живописи — это «Образ Богородицы и Святых Франциска и Доминика ходатайствующих перед Христом» (1604), показывает, что он копировал стиль Лодовико Карраччи. До 1607 года он оставался в Болонье и часто сотрудничал с другими учениками Людовико, особенно Франческо Бриччи. Образный стиль Спада постепенно стал более традиционным, как показывает «Чудо с рыбами» (1607).
В конце 1609 или в начале следующего года, он покинул свой город, чтобы совершить путешествие в Рим и Неаполь, вероятно в компании своего покровителя Командора Замбечари, где работал над фресками в некоторых номерах здания Великого Магистра в Валлетте.
До сих пор, не ясно был ли Спада знаком или даже работал ассистентом Караваджо, как указывает биограф Манфреди. Другой биограф Мальвазия не скрывал своего отвращения к Караваджо, и, описывал Спада и Караваджо в равной мере «развратными».
Есть предположения, что для Караваджо Спада был человеком «близким к сердцу», возможно не только метафорически. Мальвазия также рассказывает историю, что Спада позировал Караваджо для картины «Смерть Иоанна Крестителя». В страхе, что Спада может бежать, и, что без модели картина останется неокончена, Караваджо закрыл его в комнате, пока не закончил работу.
Тем не менее, неясно действительно ли Спада встречался с Караваджо в Риме. Спада якобы был в Риме после 1608 года, когда Караваджо уже бежал на Мальту. Мальвазия предполагал, что Спада последовал за Караваджо на Мальту. Это было возможно в 1609—1610 после росписи Спада фресками во дворце Арбитра Валетте, но Караваджо снова бежал на Сицилию после 1608 года. Таким образом, их предполагаемое пересечение на Мальте должно было быть коротким.
В 1611 году он вернулся в Болонью и выставлял свои работы на улицах. Самое главное, что Спада смог воспользоваться работами Караваджо как одним из самых ярких уроков. Он восстанавливает его символы и вводит их в традиционном контексте, который делает их более приемлемыми для вкусов большинства.[1]
В 1616 году он написал большое полотно для базилики Сан Доменико в Болонье, изображающее Святого Доминика, сжигающего книги еретиков. Другие работы этого плодотворного периода — «Возвращение блудного сына» и «Эней и Анхиза» (в Лувре).
Спада состоял придворным живописцем пармского герцога Рануччо и в 1617 году по его заказу прибыл в Фарнезе, чтобы украсить недавно построенный театр Фарнезе. Самой поздней его работой является «Мистическое обручение святой Екатерины» (1621, Парма).
Картины Спада отличаются смелым письмом и сильным, оригинальным рисунком, но их колорит, особенно в том случае, когда они относятся к поздней поре его деятельности, слишком изыскан и условен.
Из его работ наиболее достойны внимания: «Св. Доминик, сжигающий еретические книги» (в доминиканской церкви, в Болонье), «Чудо Святого Михаила» (в Сан-Михеле-ин-Боско, Болонья), «Св. Франциск, поклоняющийся Младенцу-Христу» (в галерее Модены), фрески в куполе церкви Сан-Мария в Реджо, «Усекновение главы св. Христофора» и «Концерт» (в Лувре, Париж) и другие[2].
В качестве подписи он использовал литеру «L», расположенную поперек меча (с итальянского Spada переводится как «меч»)[3].
В российских собраниях работы Спада можно увидеть в собрании Государственного Эрмитажа — «Мучение апостола Петра»[4], а также ГМИИ им. Пушкина -«Давид и Голиаф»[5]. В Музее частных коллекций при Международном институте антиквариата ASG инвестиционной группы компаний[6] хранится работа круга Спада «Саломея, получающая голову Иоанна Крестителя»[7]. Все эти работы написаны под явным влиянием Караваджо — использованы его основные приемы в передаче светотени и построении композиции.
- L Spada Eneas y Anquises 1615 Louvre.jpg
Эней и Анхис, Лувр
- L Spada Martirio de San Pedro Hermitage.jpg
Мученичество Святого Петра, Эрмитаж
- L Spada Regreso del hijo pródigo Museo del Louvre.jpg
Возвращение Блудного сына, Лувр
Напишите отзыв о статье "Спада, Леонелло"
Примечания
- ↑ [guide.supereva.it/creativita/interventi/2005/12/235775.shtml Гид Supereva]
- ↑ [vehi.net/brokgauz/all/096/96227.shtml ЭСБЕ]
- ↑ [www.infoplease.com/ce6/people/A0846146.html Энциклопедия Infoplease]
- ↑ [gallerix.ru/album/Hermitage-11/pic/glrx-308959960 Большая художественная галерея Galerix]
- ↑ [www.arts-museum.ru/events/archive/2010/12/det_otr_un/index.php ГМИИ им. Пушкина. Выставки]
- ↑ [asg-invest.ru/ Официальный сайт ASG Инвестиционной группы компаний]
- ↑ [www.int-ant.ru/sobranie/detail/9/9/8190/ Международный институт антиквариата ASG]
Отрывок, характеризующий Спада, Леонелло
Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
