Спальня в Арле

Винсент ван Гог

Спальня в Арле (первый вариант). 1888

фр. La Chambre à Arles

Холст, масло. 72 × 90 см

Музей Винсента ван Гога, Амстердам

К:Картины 1888 года

Винсент ван Гог

Спальня в Арле (второй вариант). 1889

фр. La Chambre à Arles

Холст, масло. 72 × 90 см

Институт искусств, Чикаго

К:Картины 1889 года

Винсент ван Гог

Спальня в Арле (третий вариант). 1889

фр. La Chambre à Arles

Холст, масло. 57,5 × 74 см

Музей Орсе, Париж

К:Картины 1889 года

«Спальня в Арле» (фр. La Chambre à Arles; нидерл. Slaapkamer te Arles) — серия из трёх картин нидерландского живописца Винсента Ван Гога, написанная им в период 1888—1889 годов. Помимо картин, существуют два варианта в эскизах в письмах брату Тео и Гогену. Также одной из отличительных особенностей серии, является то, что художник изображает на полотнах другие свои работы.

Первая версия

Ван Гог начал работу над первой версией картины в середине октября 1888 года во время пребывания в Арле. Описание его замысла и ход работы над картиной вместе с эскизом были отправлены в письмах брату — Тео, и несколько позже — Гогену. В этом варианте картины на стене справа изображены миниатюры Ван Гога, портреты своих друзей — Ежен Бош и Поль-Эжен Милле, а также картина «Валуны и дуб» (фр. Les rochers avec chêne).

Наконец-то посылаю небольшой набросок, который даст тебе хоть какое-то представление о ходе работы. Сегодня я снова взялся за неё. Глаза у меня еще побаливают, но у меня уже родился новый замысел, и вот его набросок. Холст опять размером в 30. На этот раз попросту пишу собственную спальню. Вся штука здесь в колорите, упрощая который, я придаю предметам больше стиля, с тем, чтобы они наводили на мысль об отдыхе и сне вообще. Вид картины должен успокаивать мозг, вернее сказать, воображение. Стены — бледно-фиолетовые, пол — из красных плиток. Деревянная кровать и стулья — желтые, как свежее масло; простыня и подушки — лимонно-зеленые, очень светлые. Одеяло — ало-красное. Окно — зеленое. Умывальник — оранжевый, таз — голубой. Двери лиловые. Вот и все, что есть в этой комнате с закрытыми ставнями. Мебель — крупных размеров и всем своим видом выражает незыблемый покой. На стенах портреты, зеркало, полотенце и кое-что из одежды. Рамка — поскольку в картине нет белого — будет белой.

— Письмо к Тео. Октябрь 1888 года

Вторая версия

В апреле 1889 года — Ван Гог послал первый вариант картины — Тео. Тео сожалел по поводу повреждения полотна во время разлива Роны. Высказывая в ответном письме восхищение его последними работами, он попросил сделать копию картины. В сентябре 1889 года был завершён второй вариант и вместе с исправленным первым вариантом, картины были отосланы обратно к Тео.

В этом варианте картины на стене справа изображены миниатюры Ван Гога, автопортрет художника, а также картина «Валуны и дуб», изображение третьей картины не определено.

Третья версия

Летом 1889 года Ван Гог решил сделать копии (уменьшенные повторения), по его мнению, наиболее удачных работ для своей сестры и матери. Спальня в Арле была в числе этой серии картин, которая была закончена в конце сентября 1889 года.

…Вскоре пришлю тебе еще 4-5 этюдов — маленькие вещи, которые мне хочется подарить матери и сестре. Сейчас они сохнут. Эти картинки размером в 10 и 12 — уменьшенные повторения «Хлебов и кипариса», «Олив», «Жнеца», «Спальни» и небольшой автопортрет…

— Письмо к Тео. Сентябрь 1889 года

История владения

• Первая версия картины долго не покидала пределов поместья художника. С 1962 года полотно находится в собственности одноимённого фонда, учреждённого племянником художника — Виллемом Ван Гогом. Картина находится на постоянной экспозиции в музее Ван Гога в Амстердаме. В феврале 2016 года все три версии картины были выставлены на выставке выставке “Спальня Ван Гога” (Van Gogh's Bedroom) в Чикагском институте искусств.
• Вторая версия с 1926 года находится во владении Института искусств в Чикаго.
• Третья версия, первоначально находившееся у сестры художника, затем была продана Японскому князю — Матцуката. После французско-японского мирного урегулирования в 1959 году находится в постоянной экспозиции Музея Орсе в Париже.

Фильмография

• «Высокая жёлтая нота», фильм Алена Жобера из цикла «Палитры» (Франция, 1993).

Ссылки

• [www.vangoghmuseum.nl/vgm/index.jsp?page=2796&lang=en Страница о картине на сайте музея Ван Гога] (англ.)
• [www.vggallery.com/painting/p_0482.htm Глубокий анализ картины и её история] (англ.)
• [krotov.info/libr_min/03_v/an/gog_00.htm Письма Ван Гога]

Отрывок, характеризующий Спальня в Арле

В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.