Рибера, Хосе де
| Хосе де Рибера | |
| исп. José de Ribera |
Хосе или Хусепе де Рибе́ра (исп. José de Ribera) по прозвищу Спаньолетто (Lo Spagnoletto — «маленький испанец»; 12 января 1591, Хатива — 2 сентября 1652, Неаполь) — испанский караваджист эпохи барокко, живший и работавший в итальянском Неаполе. Помимо живописных работ, оставил большой объём графики. Наиболее значительный испанский гравёр, работавший до Гойи.
Большинство его произведений хранятся в музее Прадо и в неаполитанских церквях (в частности, в соборе св. Януария).
Содержание
Биография
Как сообщает биограф Паломино, учился в мастерской Франсиско Рибальты. Сведения о молодости Риберы крайне обрывочны[1]. Вероятно, не позднее 1613 года он перебрался в Италию, где, как принято считать, изучал картины старых мастеров в Парме и Риме.
Все сохранившиеся работы художника датируются неаполитанским периодом. Впервые о нахождении Риберы в Неаполе сообщается под 1616 годом, когда он женился на местной жительнице. Работал по заказам местного духовенства и вице-короля герцога Осуна, а также его преемников. Большинство заказчиков увозило картины Риберы с собой в Испанию, где его ценили и много копировали. В 1626 г. он был избран членом римской академии Св. Луки.
Творчество
Ранние картины Риберы находятся в русле традиции тенебризма и, подобно работам его наставника Рибальты, выполнены под сильным влиянием Караваджо. Позднее на караваджистскую основу наложилось влияние предельно далёких от Караваджо болонских академистов Карраччи. Как и в случае с Караваджо, стилевая манера Риберы строится на контрастах света и тени. В драматических сценах мученичества он выявлял победу духа и воли над телесной немощью и страданием[2].
Натуралистичность полотен Риберы сделала его героем жутких легенд и сплетен. Многие годы он делал зарисовки во время допросов в тюрьмах, наблюдая, как ведут себя люди под пытками. В творческом наследии Риберы преобладают мифологические и религиозные темы. Его влекли античная история, события Ветхого и Нового Заветов, сцены из жизни святых. Сохранилось также несколько портретов.
Как отмечено в БСЭ, приблизительно с 1635 года Рибера «переходит к более уравновешенным решениям: светотень в его произведениях становится мягче, цветовая гамма насыщается золотистыми или серебристыми оттенками»[2]. Жуткие в своей реалистичности детали подчёркиваются грубыми мазками кисти[1]. Драматический эффект ран, морщин, бород зачастую достигается утолщением красочного слоя.
Одним из лучших произведений художника считается картина «Св. Инесса» (1641; Дрезден, Картинная галерея)[3].
Напишите отзыв о статье "Рибера, Хосе де"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.britannica.com/EBchecked/topic/502113 Jose de Ribera (Spanish painter)] (англ.). — статья из Encyclopædia Britannica Online.
- ↑ 1 2 Рибера Хусепе де — статья из Большой советской энциклопедии.
- ↑ [artyx.ru/books/item/f00/s00/z0000015/st007.shtml Т. П. Каптерева. Искусство Испании] // Всеобщая история искусств. Том 4. Искусство 17-18 веков
Ссылки
- Хусепе Рибера — статья из Большой советской энциклопедии.
- Рибера, Хосе // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [www.art-drawing.ru/gallery/category/719-ribera-husepe-de Рибера Хусепе де. Картины] [www.art-drawing.ru/biographies/brief-biographies/1236-ribera-de-husepe и биография]
- [spanishrenaissance.jimdo.com/%D1%85%D1%83%D1%81%D0%B5%D0%BF%D0%B5-%D0%B4%D0%B5-%D1%80%D0%B8%D0%B1%D0%B5%D1%80%D0%B0/ Хусепе де Рибера. Испанская живопись.]
Отрывок, характеризующий Рибера, Хосе де
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.
Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
