Спартак (мини-футбольный клуб)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
«Спартак»
Спартак (мини-футбольный клуб)Спартак (мини-футбольный клуб)
Полное
название
«Мини-футбольный клуб «Спартак»
Основан 1992
Президент Сергей Борисов
Тренер Вячеслав Владющенков
Сайт [mfcspartak.ru/ Официальный сайт]
Соревнование Высшая лига
2015/16 1
Основная
форма
Гостевая
форма
К:Мини-футбольные клубы, основанные в 1992 году

МФК «Спартак» — российский мини-футбольный клуб из Москвы (в 2008 — из Рузы), существовавший в 1992—2008 годах и воссозданный в 2013. Чемпион России сезона 2000/01, обладатель кубка и суперкубка России.

В 1992—1995 годах в Высшей лиге российского чемпионата играл клуб под таким же названием, однако это был совсем другой клуб со своей историей.





Названия

в 1992 Минкассация (Москва)
с 1993 по 1998 Минкас (Москва)
в 1999 Спартак-Минкас (Москва)
с 2000 по 2008 Спартак (Москва)
в 2008 Спартак (Руза)
с 2013 Спартак (Москва)

История

Россия

В 1992 году начальником московской инкассации Валерием Качалиным был основан мини-футбольный клуб «Минкассация» — прародитель «Спартака». В 1993 году клуб начал выступления в Высшей лиге чемпионата России по мини-футболу под названием «Минкас». Уже в следующем сезоне его игроки выиграли серебряные медали, уступив только другому столичному клубу — «Дине». Зато им удалось одолеть «Дину» в финале кубка России 1994 года и стать обладателями трофея. В 1996 году «Минкас» возглавил Евгений Ловчев. В сезоне 1998—1999 ему удалось привести команду к бронзовым медалям чемпионата.

В 1999 году на базе «Минкаса» был создан мини-футбольный клуб «Спартак». Его президентом стал Евгений Ловчев, который остался и главным тренером клуба. В сезоне 1999—2000 «Спартак» выиграл серебряные медали, уступив только «Дине», но через год ему удалось прервать многолетнюю гегемонию восьмикратных чемпионов России — красно-белые стали вторым клубом, выигравшим чемпионат России по мини-футболу. В сезоне 2001—2002 спартаковцы стали только третьими, зато выиграли кубок России, обыграв в финале всё ту же «Дину». Эти две победы позволили «Спартаку» стать единственным участником каждого из двух матчей за суперкубок России: в 2001 году они уступили «ГКИ-Газпрому», а в 2003 году выиграли трофей, обыграв московское «Динамо».

После 2002 года красно-белые больше не попадали в тройку сильнейших. А в 2007 году «Спартак» из-за финансовых проблем был вынужден заявиться в Высшую лигу, второй дивизион в структуре российского мини-футбола. Не проиграв в сезоне 2007—2008 ни одного матча, он вернулся в Суперлигу, однако сменив прописку — теперь клуб представлял Рузу из Московской области. Однако и там клубу вскоре было отказано в финансировании, и в конце 2008 года он прекратил существование. Поскольку «Спартак» не доиграл первый круг до конца, ни один матч с его участием не остался зачтённым.

Возрождение

На официальном сайте команды указано, что в апреле 2013 года клуб был возрождён, а его история отсчитывается с 1992 года.[1] Однако в газете «Спорт-Экспресс» отмечается, что новый клуб не имеет никакого отношения к клубу, существовавшему в 1992—2008 годах.[2][3]

Еврокубки

Победа в чемпионате России 2000—01 позволила красно-белым взять старт в самом первом розыгрыше Кубка УЕФА по мини-футболу. В отборочном раунде «Спартак» попал в группу, состоящую только из трёх команд — его соперниками стали польский «Клеарекс» и словацкий «Програм». Уступив полякам (4:5) и выиграв словаков (4:3), москвичи не сумели пройти в следующий раунд турнира.

Выступления в чемпионатах России

До 1999 года

Сезон Лига Занятое место
1992/1993 Первая Лига (II) 1
1993/1994 Высшая лига (I) 5
1994/1995 Высшая Лига (I) 2
1995/1996 Высшая лига (I) 4
1996/1997 Высшая лига (I) 9
1997-1998 Высшая лига (I) 7
1998/1999 Высшая лига (I) 3

После 1999 года

Сезон Лига Занятое Место
1999/2000 Высшая лига (I) 2
2000/2001 Высшая лига (I) 1
2001/2002 Высшая лига (I) 3 место (5 место в регулярном чемпионате)
2002/2003 Высшая лига (I) 4 место (3 место в регулярном чемпионате)
2003/2004 Суперлига (I) 4
2004/2005 Суперлига (I) 9
2005/2006 Суперлига (I) 5
2006/2007 Суперлига (I) 9 ( финансовые проблемы)
2007/2008 Высшая лига (II) 1
2008/2009 Суперлига (I) снялся
2013/2014 Высшая Лига (II) 1
2014/2015 Суперлига (I) 12 ( финансовые проблемы)
2015/2016 Высшая Лига (II) 1

Достижения

До 1999 года

После 1999 года

Бывшие известные игроки

Напишите отзыв о статье "Спартак (мини-футбольный клуб)"

Примечания

  1. [mfcspartak.ru/pages/istorija-komandy История команды]
  2. [www.sport-express.ru/newspaper/2014-05-13/7_3/ «СПАРТАК»: ИЗ НЕБЫТИЯ — В ЧЕМПИОНЫ]
  3. [www.sport-express.ru/newspaper/2014-05-14/5_3/ КРАСНО-БЕЛЫЙ РОМБ ВНОВЬ В СУПЕРЛИГЕ]

Ссылки

  • [mfcspartak.ru/ Официальный сайт]

Отрывок, характеризующий Спартак (мини-футбольный клуб)

– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.