Спасо-Преображенский монастырь (Казань)

Монастырь
Спасо-Преображенский монастырь
Вид на Спасо-Преображенский монастырь Казанского кремля
Страна	Россия
Город	Казань
Конфессия	православие
Епархия	Казанская
Тип	мужской
Основатель	Св. Варсонофий
Дата основания	1556
Известные насельники	св. Варсонофий, св. Евфимий, св. Ермоген, св. Филарет, митр. Антоний Храповицкий
Реликвии и святыни	мощи св. Варсонофия (утрачены), чтимые иконы (утрачены), устав св. Варсонофия (утрачен)
Статус	В составе Государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника «Казанский Кремль»

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 1610053019

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 1610053023

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 1610053015

Спасо-Преображенский монастырь — не действующий православный монастырь. Расположен в юго-западной части Казанского кремля. Основан в 1556 году архимандритом Варсонофием. Памятник русской архитектуры XVI—XIX веков.

По статусу и значимости в Казанской епархии занимал второе место после Успенского Свияжского монастыря.

Своё имя обитель получила от главного монастырского Преображенского собора и надвратной церкви Нерукотворного Образа Спасской башни, соединявшейся с монастырем с западной стороны пристройкой с лестницей. В ранних источниках монастырь именуется по разному — Спасским, Преображенским, со временем название Спасо-Преображенский закрепилось, хотя нередко монастырь упоминается как Спасский и в поздних источниках.

Монастырь располагался на небольшой территории (менее 1 га, согласно писцовым книгам «в длину сорок одна сажень, а поперек двадцать шесть сажень»), ограниченной с юга и запада пряслами кремлёвской стены между Спасской, Юго-западной и проездной Преображенской (первоначально Сергиевской по близлежащей церкви) башнями. С востока от главной кремлёвской улицы монастырь отделяла кирпичная ограда, доходившая до храма Киприана и Иустинии, который со временем был приписан к монастырю.

• 1Preobrazhensky west.jpg

  Вид с запада, с Триумфальной (Тысячелетия) площади

• 2Preobrazhensky south west.jpg

  Вид с юго-запада

• 3Preobrazhensky south west.jpg

  Вид с юга с ул. Проломной (Баумана)

• Kazan preobrzh.jpg

  Вид с юга, с ул. Воскресенской (Кремлёвской)

История

XVI век

Основатель монастыря Варсонофий (в миру Иоанн) в молодости провел несколько лет в плену у крымских татар и свободно владел татарским языком, что и способствовало его переводу в Казань. Вместе с Варсонофием в Казань прибыли и другие насельники Николо-Пешношского монастыря: Тихон, Феодорит, Иов, Андроник, Сильвестр, а также инок Андроникова монастыря (где Варсонофий принял постриг) Симеон.

Первоначально монастырь имел две деревянные церкви — Преображенскую, построенную на каменном фундаменте с каменным же подклетом, и Николы Ратного, которая уже в 1560-е годах была возведена в камне. Церковь Николы Ратного построена одновременно с нижним ярусом Спасской башни из того же волжского известняка. Храм представлял собой небольшую, «13 на 13 шагов», двухэтажную квадратную в плане церковь с длинной трапезной с западной стороны и полукруглым алтарным выступом с восточной, по архитектурным формам это был типичный новгородский одноглавый храм «на четыре фронтона», как, например, Церковь Спаса Преображения на Ильине улице. На первом этаже размещалась хлебня и просфорня. В 1567 году, когда была составлена первая казанская писцовая книга, Никольский храм был уже освящен и украшен множеством икон.

Незадолго до кончины, в деревянном Преображенском соборе монастыря принял постриг в великую схиму первый казанский архиепископ Гурий. Св. Гурий был похоронен 5 декабря 1563 года за алтарем Преображенского собора, его могила стала первой на погосте Спасо-Преображенского монастыря. В последующие четыре столетия на Спасском некрополе обрели покой многие знаменитые казанцы: священники и профессора Казанской Духовной академии, купцы и военные, чиновники.

Над могилой святителя усердием боярина Ивана Елизаровича Застолбского, ученика и сподвижника архиепископа Гурия, была сооружена «каменная клеть» (вскоре здесь был похоронен сын Ивана Елизаровича, монах Нектарий, скончавшийся в молодых годах, а позднее и сам боярин Иоанн, в иночестве Иона).

После 12 лет трудов в монастыре архимандрит Варсонофий был назначен епископом в Тверь. В 1571 году святитель Варсонофий возвратился в Казань и поселился на покое в основанной им обители. 11 апреля 1576 г. основатель Спасо-Преображенского монастыря скончался в возрасте 81 года и был погребен в «клети» рядом с св. Гурием.

В 1579 году Казань опустошил сильный пожар. Тогда же была обретена Казанская икона Богородицы.

Во время пожара 1579 года деревянная Преображенская церковь также сгорела.

В 1586 году на пепелище был заложен новый каменный шестистолпный пятиглавый Преображенский собор с тремя алтарными апсидами, размерами и красотой не уступавший кафедральному Благовещенскому собору. Новый храм строился на более раннем каменном подклете деревянного храма, который чудом сохранился до наших дней и сходен с нижний храмом Благовещенского собора.

В 1595 г. при его строительстве устроенную Застолбским клеть пришлось сломать и тогда же, 4 октября 1595 года, казанским митрополитом Гермогеном (впоследствии патриархом всея Руси) были обретены мощи свв. Гурия и Варсонофия, которые затем перенесли в Преображенский собор.

Для останков иноков Ионы и Нектария перед алтарем нового Преображенского собора была сооружена небольшая каменная «пещерка» размером «25 на 15 четвертей» (5 на 4 метра) с каменным сводом, свет в которую проникал через пять узких продолговатых окон с коваными решетками. Вход в неё был углублен в землю на четыре ступени.

Позднее в «пещерке» нашли упокоение греческий иерарх Епифаний, архиепископ Иерусалима, в 1614 году — казанский митрополит Ефрем, венчавший на царство в 1613 году первого царя из дома Романовых Михаила Федоровича, настоятели Спасо-Преображенского монастыря архимандриты Сергий (1608—1613) и Еремей (1628—1629), греческий епископ Арсений (1706 г.), по левую сторону в специально устроенной часовне в 1740 г. был похоронен ближайший родственник кахетинского царя Теймураза князь И. Е Багратион-Давидов, проживавший в Казани по указу императрицы Анны Иоановны.

XVII век

Монастырь, прославленный казанскими святыми, вскоре стал одним из значимых центров паломничества в Поволжье.

В начале семнадцатого века в число братии Спасо-Преображенского монастыря поступил постриженик московского Чудова монастыря Филарет, впоследствии основавший Раифской монастырь в окрестностях Казани.

С кремлёвским Спасским монастырем также связана судьба основателя Седмиезерной пустыни св. Евфимия. В 1627 г. схимонах Евфимий был вызван Казанским архиепископом в Спасо-Преображенский монастырь, где и скончался.

В 1630 году митрополит Казанский и Свияжский Матвей перенёс мощи св. Гурия из Спасо-Преображенского монастыря в кафедральный Благовещенский собор.

В 1670-х годах в монастыре был построен новый каменный двухэтажный братский корпус.

В XVII веке был перестроен в кирпиче второй этаж церкви Николы Ратного и перекрыт коробовым сводом; с севера к трапезной части храма пристроен игуменский дом.

По сведениям, которые приводит Н. П. Загоскин, в конце XVII века окружающая монастырь с северной и восточной сторон ограда имела две надвратных церкви, о чём имелась высеченная над входом надпись: «Лета 1670 построено сие оградное строение и другия врата монастырские, а на вратах церковь Пресвятыя Богородицы положения Честныя ризы; да в приделе чудотворца Макария Калязинского…». Эти надвратные храма были упразднены в XIX веке, возможно, из-за пожаров.

XVIII век

В XVIII веке к северной и южной стенам Преображенского собора были пристроены галереи: с юга — сводчатое гульбище на уровне нижнего яруса собора, с севера — двухъэтажные галереи: нижний этаж имел крестовые своды, опиравшиеся на большие белокаменные пяты трапециевидной формы. Второй этаж галереи служил коридором, соединявшим собор с домом настоятеля и церковью Николы Ратного. С восточной стороны галереи имели большое парадное крыльцо.

Также в XVIII веке к братскому корпусу пристроен казначейский дом.

В 1730 году в монастыре была освящена церковь великомученицы Варвары.

В XVIII веке в монастыре также существовала церковь преподобного Сампсона Странноприимца. Точная дата постройки неизвестна, фундамент храма изучен археологической экспедицией «Казанский Кремль».

В середине XVIII веке архимандрит Феофил Игнатович приподнял стены Преображенского собора, вместо старинных глав на бочкообразной кровле поставил новые — «на железных дугах» и впервые покрыл церковь железом (возможно вследствие одного из пожаров).

Представитель Сената А. И. Свечин, посетивший город в 1763 году в в связи с проблемами в Казанском адмиралтействе, отмечал что Спасский монастырь имеет «внутреннее и наружное великолепное украшение немалой величины».

В XVIII веке монастырь неоднократно горел в пожарах (в 1742, 1749, 1757 и 1797 годах). Пожары и последующая реформа Екатерины II 1764 года негативно сказались на развитии монастыря, число братии значительно сократилось (тогда как согласно данным «жития» основателя, в монастыре было до 100 человек братии).

XIX век

• 1Preobrazhensky.jpg

  Вид на монастырский комплекс с главной кремлёвской улицы

• 2Preobrazhensky.jpg

  Слева направо: Спасская церковь, колокольня, храм Киприана и Иустинии, Преображенский собор

• 3Preobrazhensky.jpg

  Вид на монастырский комплекс от манежа

• 4preobraznensky cadet school.jpg

  Вид от б. Юнкерского училища (Национальная картинная галерея)

В 1815 г. храм Николы Ратного был перестроен по проекту губернского архитектора А. Шмидта. В 1820 г. при храме устроен придел во имя св. Иоанна Лествичника.

С 1842 года в монастыре временно находилась Казанская духовная академия.

В 1858 году за ветхостью была разобрана каменная колокольня (самая первая была деревянной), находившаяся к северо-западу от собора на северной галерее, соединявшейся с игуменским домом и в 1858—1860 годах отстроена новая четырёхъярусная колокольня над Святыми вратами Варваринской церкви. На втором ярусе помещались колокола, на третьем были установлены боевые часы. Место, где стояла колокольня, проектом реконструкции предполагалось отметить цветом брусчатки.

В 1892 г. к Братскому корпусу пристроена галерея.

В 1898 г настоятелем монастыря и по совместительству ректором Казанской Духовной академии (по установившемуся в XIX веке обычаю) был выдающийся церковный деятель Антоний Храповицкий, будущий первоиерарх Русской Православной Церкви заграницей.

Наиболее древними и чтимыми в монастыре иконами были: запрестольная выносная икона Тихвинской Богородицы в басменном окладе, с чеканными венцами и дробницами, украшенная привесами с драгоценными камнями и жемчугом, на оборотной стороне иконы были изображены свв. Гурий и Варсонофий казанские. В монастыре также почитались иконы Николы Ратного и Преображения.

В ризнице монастыря хранились монастырский устав, первая часть которого была собственноручно написана св. Варсонофием, деревянный, оправленный внизу «узорчатым железом» (по видимости басмой) жезл святителя, шитая золотом плащаница XVI века, шитый сударь (вклад главного казанского воеводы князя Григория Алексеевича Булгакова в память о родителях) и другие реликвии.

XX век

В 1901 г. с западной стороны выполнен пристрой на всю ширину Преображенского собора.

В 1900-е гг. в монастыре проходил послушание будущий камчатский миссионер митрополит Нестор (Анисимов).

Монастырский некрополь

Первым на погосте Спасо-Преображенского монастыря считается захоронение первого казанского архиепископа Гурия.

В советское время на территории разместили воинскую часть, все захоронения монастырского некрополя утрачены.

Известные захоронения

• Матвей Фролович Болдырев (1839—1903) — Профессор ларингоскопии Казанского университета.
• Константин Васильевич Ворошилов (1842—1899) — профессор физиологии и ректор Казанского Университета
• Василий Маркович Флоринский (1834—1899) — русский врач, писатель, археолог, один из инициаторов открытия Сибирского университета в Томске, Почётный гражданин Томска.
• Пётр Васильевич Знаменский (1836—1917) — историк Русской церкви, член Совета и товарищ (заместитель) председателя Совета Казанского отдела «Русского Собрания»
• Константин Романович Семякин (1802—1867) — генерал от инфантерии, герой обороны Севастополя во время Крымской войны.
• Павел Николаевич Шатилов (1822—1887) — русский генерал, участник покорения Кавказа и русско-турецкой войны 1877—1878 гг.
• Пётр Дмитриевич Шестаков (1826—1889) — русский педагог, учёный и общественный деятель, в 1865—1883 попечитель Казанского учебного округа.

Монастырь в советское время

После переворота 1917 года началось планомерное уничтожение кремлёвской обители.

20 сентября 1918 года во время совершения литургии в алтарь вошёл красный командир и объявил, что кремль закрывается для населения и объявляется военным городком, все гражданские учреждения и частные лица из кремля выселяются.

22 сентября были закрыты все кремлёвские храмы. Силами насельниц Казанского Богородицкого монастыря были вынесены: из Кафедрального Благовещенского собора — рака с мощами святителя Гурия Казанского, из Преображенского собора — рака с мощами святителя Варсонофия и другие святыни.

В советское время на территории разместили воинскую часть. Надгробия монастырского некрополя — уничтожены, монастырский собор взорван. Была также снесена приписанная к монастырю церковь Св. Киприана и Иустинии. Сохранились фундаменты некоторых строений, здания братского корпуса. Под слоем щебня сохранился подвальный этаж Спасо-Преображенского собора и его «пещерка».

Во время археологических раскопок 1995 года были вновь обретены мощи Ионы и Нектария Казанских, а также казанского митрополита Ефрема.

Мощи самого основателя монастыря святителя Варсонофия после большевистского переворота 1917 года оказались в запасниках одного из городских музеев, дальнейшая их судьба неизвестна. В фондах Национального музея Республики Татарстан сохранились позолоченные серебряные детали раки святителя.

Архимандриты и настоятели монастыря в начале XX века

Настоятели:

• до 13 сентября 1907 г. — епископ Чистопольский Алексий (А. Я. Дородницын);

• с 13 сентября 1907 г. (первоначально — управляющий, на правах настоятеля) по 4 августа 1911 г. — епископ Мамадышский Андрей (князь А. А. Ухтомский);

• с 4 августа 1911 г. (первоначально — исполняющий обязанности настоятеля) по 20 мая 1912 г. — архимандрит Варсонофий (В. М. Лебедев);

• с 21 мая 1912 г. по 11 июля 1912 г. (временно заведующий монастырём) — иеромонах Гурий (А. И. Степанов);

• с 11 июля 1912 г. (первоначально — исполняющий обязанности настоятеля; 17 апреля 1915 г. утверждён в должности) — иеромонах Иоасаф (И. И. Удалов).

Архимандриты:

• с 6 августа 1899 г. по 3 октября 1907 г. — Андрей (князь А. А. Ухтомский);

• с 1907 г. по 20 мая 1912 г. — Варсонофий (В. М. Лебедев);

• с 1915 г. — Иоасаф (И. И. Удалов).

Спасо-Преображенский монастырь в настоящее время

• 3-brethrens-building.png

  Братский корпус

• 4-brethrens-building.png

  Братский корпус и дом казначея

• 8-Transfiguration-Nikolas.png

  Вид на монастырь с быв. Триумфальной (Тысячелетия) площади

• 2-Nikolas-Abbots-house.png

  Вид на монастырь с ул. быв. Проломной (Баумана)

К настоящему моменту сохранился Братский корпус монастыря, цоколь Преображенского собора (храм взорван в 30-е годы XX века), реконструированный храм Николы Ратного, монастырская ограда и фундаменты некоторых других строений.

Коробовые и крестовые своды подклета Преображенского собора опираются на стены и четыре столба, подалтарная часть отделена стеной с проемами от основного помещения. Стены и сводчатые перекрытия сложены из гладко отесанного белого камня, блоки плотно пригнаны друг к другу. Сохранилась также сводчатая «пещерка» за алтарем собора.

Сохранился также белокаменный подклет XVI века храма Николы Ратного со сводчатым одностолпным помещением под трапезной и коробовым сводом под храмом. Западная стена церкви опирается на боевой ход прясла между Юго-Западной и Преображенской башнями. Сохранились декоративные полукруглые сандрики XIX в. с изображением креста на окнах фасада второго яруса.

Отреставрировано двухэтажное кирпичное Г-образное в плане здание Братского корпуса. Крытая кирпичная галерея объединяет ряд сводчатых помещений келий. С западной стороны к зданию примыкает трёхэтажный казначейский дом с частью древней монастырской ограды. Арочные окна украшены наличниками, фасад здания — декоративными поясами и карнизами.

В 2006 году архиепископ Анастасий освятил на Арском кладбище, возле церкви Ярославских чудотворцев, часовню во имя Всемилостивого Спаса, куда была перенесена небольшая часть захоронений некрополей Спасо-Преображенского и Троицкого монастырей, найденные в ходе археологических работ и реконструкции Казанского кремля.

См. также

• Казанские святые
• Православные храмы Казани

Ссылки

• Алексеев И. [www.ruskline.ru/analitika/2009/11/23/iz_istorii_upravleniya_kazanskim_spaso-preobrazhenskim_missionerskim_monastyrem_1909_-_1912_gg/ Из истории управления Казанским Спасо-Преображенским миссионерским монастырем (1909—1912 гг.).]
• [art16.ru/gallery2/v/work/old-kazan/ Фотографии казанского кремля XIX—XX века]
• [wikimapia.org/101101/ru/Остатки-Спасо-Преображенского-монастыря Братский корпус, цоколь Преображенского собора и стена 19 в. Спасо-Преображенского монастыря на wikimapia]
• [kazan-kremlin.ru/kremlin/architecture/5/ Комплекс Спасо-Преображенского монастыря]
• [www.kds.eparhia.ru/www/script/eldashev-utrachmon.html Елдашев А. Некрополь Спасо-Преображенского монастыря// Утраченные монастырские некрополи Казани (XVI — начало XX вв.)]

Отрывок, характеризующий Спасо-Преображенский монастырь (Казань)

Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.