Спасо-Преображенский собор (Абакан)
Поделись знанием:
К:Википедия:Ссылка на Викисклад непосредственно в статьеКоординаты: 53°44′31″ с. ш. 91°25′37″ в. д. / 53.74194° с. ш. 91.42694° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=53.74194&mlon=91.42694&zoom=17 (O)] (Я)
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
| Кафедральный собор | |
Спасо-Преображенский собор
| |
| |
| Страна | Россия |
| Город | Абакан, ул. Соборная площадь, 2 (Республика Хакасия) |
| Конфессия | Православие |
| Епархия | Абаканская и Кызылская |
| Автор проекта | А. Ф. Деринг, А. В. Усов |
| Строительство | 1994—2005 годы |
| Сайт | [abakan-eparchy.ru/cafedr/cafedr.phtml Официальный сайт] |
 Спасо-Преображенский собор на Викискладе
| |
Спа́со-Преображе́нский собо́р в Абака́не — кафедральный собор Абаканской и Хакасской епархии Русской Православной Церкви.
Содержание
История
Строительство собора было начато в 1994 году по разработкам инженеров института «Абакангражданпроект» под руководством главного инженера проекта А. В. Усова, которые взяли за основу проект барнаульского архитектора Александра Деринга. Однако вскоре строительные работы были приостановлены из-за отсутствия финансовой поддержки.
Строительство возобновилось в 1999 году с помощью Саяногорского алюминиевого завода. 27 мая 1999 года правящий епископ Викентий (Морарь) освятил и заложил первый камень в основание строящегося собора.
19 августа 2001 года, в праздник Преображения Господня, состоялось освящение нижнего храма в честь новомучеников и исповедников Российских.
23 декабря 2001 года состоялось малое освящение верхнего храма кафедрального собора в честь Преображения Господня.
19 августа 2005 года собором четырёх архиереев совершилось великое освящение верхнего главного храма собора.
19 августа 2006 года освящён основной иконостас.
Архитектура
Собор представляет собой выбеленный снаружи семикупольный храм. Верхний храм имеет два боковых придела и классический пятиярусный иконостас. Нижний храм — крестильный. Купола собора покрыты металлом с напылением сплава нитрит-титана. Имеется 12 колоколов. Самый большой — весом 5670 кг. Общая площадь собора составляет 1637 квадратных метров, высота от земли до маковки колокольни — 49,2 метра, вместимость — до 1000 человек.
Реликвии
- Ковчежец со святынями: часть Креста Господня, часть дуба Мамврийского, св. ап. и ев. Марка, преп. Германа Аляскинского, сщмч. Владимира, митр. Киевского, свт. Филарета, митр. Московского, преп. Герасима Иорданского, свт. Луки, архиеп. Красноярского, свт. Иоанна Хозевита, еп. Кесарийского, преп. Евфимия Великого, преп. Саввы Сторожевского, преп. Моисея Угрина, св. ап. Андрея Первозванного, свт. Николая, архиеп. Мирликийского, свт. Иоасафа Белгородского, св. блгв. вел. кн. Александра Невского, свт. Филиппа, митр. Московского, св. вмч. Анастасии Узорешительницы, свт. Иннокентия, митр. Московского, свт. Тихона, Патриарха Всероссийского, сщмч. Фаддея, архиеп. Тверского.
- Иконы сибирских святых с частицами мощей: свт. Иннокентия, митрополита Московского, свт. Иоанна, митрополита Тобольского, сщмч. Гермогена, епископа Тобольского, мученика Василия Мангазейского, св. прав. Феодора, старца Томского, св. блж. Матроны Московской.
- Камень с горы Фавор — места Преображения Господня
- Иконы Божией Матери «Скоропослушница» и «Отрада и Утешение», освященные на первообразах на Святой Горе Афон (Греция)
- Икона Апокалипсиса, с частицей из пещеры Апокалипсиса на острове Патмос (Греция)
- Икона свт. Николая, архиеп. Мирликийского, освященная на его святых мощах в г. Бари (Италия).
Напишите отзыв о статье "Спасо-Преображенский собор (Абакан)"
Ссылки
- [www.patriarchia.ru/db/text/31086.html Официальный сайт Московской Патриархии]
Отрывок, характеризующий Спасо-Преображенский собор (Абакан)
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
