Спасо-Преображенский собор (Торжок)

Собор
Спасо-Преображенский собор (Торжок)
Соборный комплекс в Торжке
Страна	Россия
Местоположение	Торжок
Конфессия	православная церковь
Епархия	Тверская и Кашинская
Строительство	1815—1822 годы

Спасо-Преображенский собор — памятник русского культового зодчества эпохи ампира, возведённый на берегу реки Тверцы в Торжке в 1815-22 годах.

По архитектуре пятикупольное здание с дорическими портиками типично для той эпохи. Известно, что строительные работы курировал Иван Мокшев. Местные краеведы не исключают, что проект разработал столичный архитектор Карл Росси. Рядом с собором в 1841-42 гг. по проекту И. Ф. Львова была построена перекликающаяся с ним по своему облику одноглавая тёплая церковь Входа Господня в Иерусалим. Богослужения в храмах прекращены в 1930 году, вслед за тем была снесена соборная колокольня.

Разобранный в 1815 году собор-предшественник был построен в 1364 году новгородцами. Вероятно, он занял место сожжённого в 1238 году татаро-монголами деревянного храма во имя Спаса. Собор строился на средства новгородского и новоторжского купечества.

Отрывок, характеризующий Спасо-Преображенский собор (Торжок)

– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.