Спектор, Марк Борисович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Марк Борисович Спектор

М. Б. Спектор
Дата рождения

1903(1903)

Место рождения

Николаев Николаевской губернии, Российская империя

Дата смерти

1985(1985)

Место смерти

Москва, Советский Союз

Принадлежность

РСФСР  СССР

Род войск

Красная гвардия-РККА, ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ, Смерш

Годы службы

19181946

Звание

Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии
Связи

Л. Н. Задов

В отставке

с 1946 по болезни, работал юристом и литератором

Марк Борисович Спектор (19031985) — начальник 6-го отдела[1], впоследствии 7-го отдела[2] 2-го управления (Управления особых отделов) НКВД СССР, полковник (1943).





Биография

Родился в еврейской семье печника. В РКП(б) с октября 1920 (член РКСМ с 1918 до 1923). Образование получил окончив 2 класса казённого еврейского училища в Николаеве в 1915. Работать начал с 12 лет переплётчиком, учеником столяра в частных мастерских Николаева с февраля 1916, затем с апреля 1917 подручный слесаря на судостроительном заводе «Наваль» в Николаеве до февраля 1919. Один из организаторов Коммунистического Союза Молодёжи в Николаеве в 1918, красногвардеец, затем там же на подпольной работе, после чего рядовой 2-го пограничного полка с февраля по май 1919. Снова подручный столяра в частной мастерской в Николаеве с мая 1919 по январь 1920.

В органах ВЧК сотрудник Николаевской губернской ЧК с января по апрель 1920. Затем становится секретным сотрудником Николаевской губернской чрезвычайной комиссии (ГубЧК) под именем Матвея Бойченко и, по личному заданию председателя николаевской ГубЧК Абашидзе (впоследствии убитого и посмертно изрубленного анархистами), внедряется в анархистскую группу «Набат» и в повстанческую армию Н. И. Махно.[3] В махновском войске М. Бойченко (М. Б. Спектор) стал адъютантом Ильи Гордеева (Тепера) - начальника политотдела при Несторе Махно, видного анархиста, который пользовался полным доверием батьки. Удивительно, но молодому чекисту, которому едва исполнилось семнадцать, удалось завербовать начальника политотдела, который стал основным источником информации. За успешно проведённую операцию и найденный в Николаевских катакомбах клад получил наградной пистолет Маузер из рук Ф. Э. Дзержинского.

В РККА политбоец 369-го полка 41-й стрелковой дивизии с мая по август 1920, затем политбоец 1-го разведывательного батальона войск Херсонского направления до октября 1920. Далее вновь в Николаевской губернской ЧК и в центральном аппарате ВУЧК-ГПУ УССР. С 1925 по 1927 курсант Высшей пограничной школы ОГПУ, после окончания которой служил помощником коменданта (по секретно-оперативной части) участка 26-го Одесского погранотряда ОГПУ, затем работал в органах ГПУ-НКВД в Одессе (дважды), Полтаве, Виннице, Днепропетровске, Харькове. С августа 1937 начальник 4-го отдела (СПО) УГБ УНКВД Одесской области, с октября того же года - заместитель начальника УНКВД Одесской области. С марта 1938 работал в Киеве (временно исполнял должности начальника 3-го отдела УГБ НКВД УССР и заместителя начальника УНКВД Киевской области). С июля 1938 в центральном аппарате военной контрразведки - начальник 6-го, 7-го отделов 2-го управления (УОО) НКВД СССР, с сентября того же года (после реорганизации) заместитель начальника 10-го отделения 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР.

С февраля 1941 начальник отдела 3-го управления Народного комиссариата ВМФ СССР. С декабря 1941 по апрель 1942 начальник Особого отдела Северного флота, с сентября 1942 заместитель начальника особых отделов 2-й резервной и 63-й армий, затем в резерве ГУКР «Смерш» НКО СССР. С 1944 по 1946 начальник отделения и Особой инспекторской группы Секретариата НКГБ-МГБ СССР.

В 1946 М. Б. Спектор по болезни вышел на пенсию, затем долгое время работал юристом, занимался литературным трудом. Пенсионер МГБ в Москве с июня 1946 по март 1947, затем заведующий юридической консультацией Дзержинского района Москвы с марта 1947 по февраль 1950, Первомайского района Москвы с марта 1950. Впоследствии заместитель председателя Московской городской коллегии адвокатов. Умер в августе 1985 и похоронен на Введенском кладбище в Москве.

Звания

Награды

Награждён орденами Ленина, Красного Знамени (1944), Красной Звезды (1937), Отечественной войны 1-й степени (1943)[4] и дюжиной медалей.

Публикации

  • Спектор М. Б. «Глухой» фармацевт. Библиотека журнала «Пограничник». М., 1982;
  • Спектор М., Серебряков П. Золото для революции. Библиотека журнала «Пограничник». М., 1978.
  • Спектор М., Коротеев Н. В логове Махно. Подвиг, т. 5. М. 1969;
  • Марченко А. Т. Чекисты рассказывают. (Марченко А., Востоков В., Киселев Я., Спектор М., Авдеев А., Тарасов Д., Ермоленко Н., Листов В., Папуловский И., Торпан А., Кононенко И., Василенко Г., Кренев П., Лапса Я., Кокоревич Н.) Книга 7-я. М., 1987.

Напишите отзыв о статье "Спектор, Марк Борисович"

Литература

  • [www.memo.ru/history/NKVD/kto/biogr/gb463.htm М. Б. Спектор] // Петров Н. В., Скоркин К. В. [www.memo.ru/history/nkvd/kto/index.htm Кто руководил НКВД, 1934—1941: Справочник] / О-во «Мемориал» и др.; Под ред. Н. Г. Охотина и А. Б. Рогинского — М.: Звенья, 1999. — 504 с. — ISBN 5-7870-0032-3;
  • Абрамов В. Евреи в КГБ. Палачи и жертвы. М., Яуза - Эксмо, 2005.

Примечания

  1. Оперативный отдел: аресты, обыски, наружное наблюдение и установка; изменение функций с 20 августа 1938 приказом НКВД № 00539: пограничные, внутренние и железнодорожные войска.
  2. Оперативный отдел; введён в штат 2-го управления 20 августа 1938 после переименования 6-го отдела (оперативного) в 7-й отдел приказом НКВД № 00539.
  3. [www.makhno.ru/st/53.php "Батька под колпаком ЧК. Сексоты железного "Феликса" в махновском войске"]
  4. [www.podvignaroda.ru/?n=21588478 Общедоступный электронный банк документов 'Подвиг народа']

Ссылки

  • [www.hrono.ru/biograf/bio_s/spektor.html Биография на сайте Хронос]
  • [bazar.nikolaev.ua/content/%D0%BC%D0%B0%D1%80%D0%BA-%D1%81%D0%BF%D0%B5%D0%BA%D1%82%D0%BE%D1%80-%D0%B8-%D0%B5%D0%B3%D0%BE-%D0%B3%D0%BB%D1%83%D1%85%D0%BE%D0%B9-%D1%84%D0%B0%D1%80%D0%BC%D0%B0%D1%86%D0%B5%D0%B2%D1%82 Марк Спектор и его ««Глухой» фармацевт»]
  • [niklife.com.ua/citylook/40371 Как еврейский «чистюля» насолил махновцам и нашел клад в николаевском подземелье]

Отрывок, характеризующий Спектор, Марк Борисович

Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему: