Специфическое расстройство речи

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Специфическое расстройство речи (англ. specific language impairment, SLI) — это нарушение, при котором речевые навыки ребёнка ниже возрастной нормы, несмотря на отсутствие мозговых повреждений, адекватное умственное развитие, нормальный слух, правильно развитый артикуляторный аппарат и нормальные условия для овладения языком.

Дети со специфическим расстройством речи характеризуются соответствующим своему возрасту интеллектом. В отличие от детей, страдающих аутизмом, дети со специфическим расстройством речи испытывают необходимость в коммуникации, способны адекватно общаться с окружающими и обладают должным уровнем развития, то есть могут прогнозировать реакцию на свои действия. Результаты тестов уровня интеллекта (IQ), не включающих языковые задания, у таких детей соответствуют норме и даже иногда превышают её.

Согласно исследованию, проведённому на англоговорящих детях в США, доля детей со специфическим расстройством речи составляет от 5 до 8 % населения, причем у мальчиков оно встречается почти в два раза чаще, чем у девочек[1].





Особенности использования термина

В российской логопедии диагнозу «специфические расстройства речи» частично соответствует алалия. Эти термины, безусловно, не тождественны, так как очень часто у алаликов помимо языковых расстройств наблюдаются нарушения мелкой моторики, внимания и пр. Вследствие отсутствия специфического расстройства речи в советской, а затем в российской логопедической номенклатуре заболеваний, это нарушение остаётся неизученным на материале русского языка. Дети со специфическим расстройством речи получают диагноз алалия, что зачастую прямо противоречит сути нарушения. В МКБ специфические расстройства речи имеет код F80 «Специфические расстройства развития речи и языка».

Проявления

Дети со специфическим расстройством речи обычно поздно начинают говорить, первые слова у них могут появиться только в возрасте двух лет. Они также плохо усваивают слова, что выражается в лексической бедности речи. Кроме того, существуют свидетельства о недостаточной развитости кратковременной памяти, связанной с речью. Это, по-видимому, выражается в невозможности воспринимать длинные сложные предложения, особенно при быстром темпе речи. Поэтому страдающие специфическим расстройством речи почти всегда высказываются короткими предложениями[2].

Наибольшие сложности у детей со специфическим расстройством речи наблюдаются в синтаксисе, что на материале английского языка было показано как чрезвычайно частые ошибки в употреблении форм глаголов: пропуск копулы (глагола связки), пропуск вспомогательного глагола, пропуск флексии -s для формы единственного числа третьего лица в настоящем времени, пропуск флексии -ed для формы прошедшего времени, сверхгенерализация правила для неправильных глаголов. Кроме того, часто встречается употребление неверной формы для подлежащего и дополнения, например аккузатив вместо номинатива, и пропуск артикля[3].

The boy hitting ball. (Вместо: The boy is hitting the ball.)
Drawed picture. (Вместо: Drew a picture.)
He goed out. (Вместо: He went out.)

Her is at school. (Вместо: She is at school.)

Теории

Существуют несколько теорий, объясняющих возникновение нарушений, связанных с морфологией, у детей со специфическими расстройствами речи. Все эти теории были разработаны на материале только английского языка. В гипотезе, предложенной Л. Леонардом, предполагается, что специфические нарушения речи связаны с недостаточной скоростью обработки звуков речи, что затрудняет получение грамматической информации из окончаний, зачастую находящихся в слабой, безударной позиции[3]. Согласно другой гипотезе, трудности в продуцировании форм связаны с перцепцией, то есть дети не способны воспринимать короткие быстро сменяющиеся звуковые сигналы[4]. Однако наиболее популярной является гипотеза Векслера, по которой, подобные нарушения у детей связаны с большей длительностью стадии так называемого необязательного инфинитива (optional infinitive), то есть периода употребления нефинитных форм глагола вместо финитных[5].

Другой взгляд на причину возникновения специфических расстройствами речи даёт исследование при помощи ядерного магнитного резонанса: оказалось, что у детей с таким нарушением pars triangularis, часть зоны Брока, значительно меньше, чем у детей с нормальным развитием[6].

В ходе одного исследования отмечена ассоциация однонуклеотидного полиморфизма (rs17236239) гена CNTNAP2 с расстройством.[7]

Прогноз и перспективы

Ранее считалось, что специфическое расстройство речи — это задержка языкового развития у детей дошкольного возраста. Однако было показано, что дальнейшие трудности в речи встречаются у подростков и взрослых людей. Так, 70 % детей, получивших диагноз «специфическое расстройство речи» в возрасте пяти лет, в 20-летнем возрасте все ещё испытывали некоторые трудности в речи. Большинство долгосрочных исследований детей со специфическим нарушениями речи были начаты и ещё не завершены, поэтому более точные данные будут получены лишь через несколько лет[8].

Источники

  1. Tomblin J.B., Records N.L., Zhang X. A system for the diagnosis of specific language impairment in kindergarten children // Journal of Speech and Hearing Research. 1996. № 39.
  2. Bishop D. What Causes Specific Language Impairment in Children? // Current Directions in Psychological Science. 2006. October, Vol. 15, № 5.
  3. 1 2 Leonard L.B. Children with specific language impairment. Cambridge, MA: MIT Press, 1998.
  4. Montgomery J. Verbal working memory and sentence comprehension in children with specific language impairment // Journal of Speech, Language and Hearing Research. 2000. № 43.
  5. Wexler K., Shutze C., Rice M. Subject case in children with SLI and unaffected controls: evidence for the Agr/Tns omission model // Language Acquisition. 1998. № 7.
  6. Gauger L.M., Lombardino L.J., Leonard C.M. Brain morphology in children with specific language impairment // Journal of Speech, Language, and Hearing Research. 1997. № 40.
  7. Sonja C. Vernes et al. (November 2008). «[content.nejm.org/cgi/content/full/NEJMoa0802828 A Functional Genetic Link between Distinct Developmental Language Disorders]». The New England Journal of Medicine. DOI:10.1056/NEJMoa0802828.
    • Jon Cohen. [sciencenow.sciencemag.org/cgi/content/full/2008/1105/4 First Genetic Clue to Common Speech Disorder], ScienceNOW Daily News (5 November 2008).
  8. Gopnik M. Language deficits and genetic factors // Trends in Cognitive Science. 1997. № 1.

Рекомендуемая литература

  • Specific Language Impairment // Encyclopedia of Language and Linguistics. 2nd Edition. Elsevier, 2006.
  • Leonard L.B. Children with specific language impairment. Cambridge, MA: MIT Press, 1998.

Напишите отзыв о статье "Специфическое расстройство речи"

Отрывок, характеризующий Специфическое расстройство речи

В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…


В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.