Спик, Джон Хеннинг
| Джон Хеннинг Спик | |
| John Hanning Speke | |
 | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
15 сентября 1864 (37 лет) |
| Место смерти: | |
Джон Хеннинг Спик (4 мая 1827 — 15 сентября 1864) — офицер британской индийской армии, исследователь Африки, в 1858 году обнаруживший озеро Виктория, а вместе с тем и исток Белого Нила.
Биография
Джон Спик родился 4 мая 1827 года в городе Бидефорд британского графства Девон[1]. В 1844 году был направлен служить в британскую армию Индии, где принял участие в Первой англо-сикхской войне. Впоследствии исследовал Гималаи и Тибет[1].
В 1854 году впервые принял участие в исследовательской экспедиции Ричарда Фрэнсиса Бёртона в Сомали. Однако экспедицию везде преследовали неудачи. В результате нападения Бёртон и Спик были серьёзно ранены: в Спика несколько раз вонзили копьё, а Бёртону пронзили щёку. Однако обоим путешественникам удалось спастись. Спик вернулся в Англию и, вылечившись, отправился на Крымскую войну[1].
В 1856 году Спик и Бёртон организовали новую экспедицию, но уже в Восточную Африку с целью открытия Великих озёр, которые, по слухам, находились в центре континента. Путешественники также не теряли надежды найти исток Нила, который, предположительно, находился в озере Малави (или озеро Ньяса)[1]. Экспедиция была очень сложной. Её участники страдали от тропических заболеваний. А Спик даже временно оглох, когда в его ухо попал жук (его удалось вытащить только с помощью ножа), а впоследствии — временно ослеп. Экспедиции удалось в феврале 1858 года открыть озеро Танганьика, ошибочно принятое Бёртоном за исток Нила[2]. Из-за болезни Бёртона участники были вынуждены задержаться в Таборе, откуда Спик самостоятельно отправился к озеру Ньянза, как его называли местные жители[2]. Уже 30 июля 1858 года путешественник открыл это озеро, назвав его «Виктория» в честь британской королевы[1]. Тем не менее, большое количество информации, собранной об озере, не удалось сохранить (в том числе, сведения о высоте и площади). Согласно же предположениям Спика, Виктория являлась истоком Нила, что категорически отрицал Бёртон[1]. 
В 1859 году Бёртон был вынужден задержаться в Адене[2]. Не дожидаясь его, Спик отправился в Лондон, куда прибыл 8 мая 1859 года, объявив общественности (в том числе, Королевскому географическому обществу) об открытии истока Нила. Когда 21 мая на родину вернулся Бёртон, путешественник сильно разозлился на Спика, так как согласно договорённостям они должны были вместе выступить перед Географическим обществом. К тому же, он отрицал идею Джона о том, что озеро Виктория являлось истоком Нила[1]. В дальнейшем конфликт был обострён тем фактом, что Спику поручили возглавить собственную экспедицию, целью которой было достичь нильских истоков и спуститься вниз по реке, связав маршрут предыдущей экспедиции с маршрутами исследователей, продвигавшихся по Нилу с севера[2]. Бёртон не был приглашён[3]. Но, несмотря на это, 13 июня 1859 года оба путешественника предоставили Королевскому географическому обществу подготовленные совместно бумаги, посвящённые экспедиции[4].
В октябре 1860 года, вместе с Джеймсом Огастасом Грантом, Спик отправился в новую экспедицию, начав её с острова Занзибар. Достигнув в январе 1861 года города Табора, путешественники взяли курс на северо-северо-запад в государство Карагве, а затем — в государство Буганда (Уганда)[2]. По пути участники открыли вулканические горы Мфумбиро (Муфумбиро, Вирунга), которые возвышались далеко на западе, на территории Руанды. Здесь же британские путешественники открыли реку Кагера, главный приток озера Виктория. В январе 1862 года Спик отправился в Буганде, но уже без Гранта, который из-за болезни задержался в Карагве[2]. В феврале исследователь достиг резиденции короля Буганде, где провёл около полугода: только в мае к нему присоединился отставший Грант. Здесь путешественники разделились на две группы: Грант двинулся на северо-запад, а Спик — на восток. 28 июля 1862 года последний достиг озера Виктория. Впоследствии Спику удалось повторно открыть главный приток озера — реку Кагера, при этом путешественник установил место выхода реки Виктория-Нил. Спустившись вниз по реке, Спик объединился с группой Гранта, доплыв до города Гондокоро в южной части Судана, где встретил английского путешественника Сэмюэла Бейкера. Затем экспедиция доплыла до Александрии, откуда в Лондон была отправлена телеграмма «The Nile is settled» (в переводе с английского языка «С Нилом всё в порядке»)[5]. В июне 1863 года путешественники были уже на родине[2].
Тем не, менее спор вокруг истока Нила не был решен. Бёртон и ряд других исследователей скептически отнеслись к открытиям Спика[6], а последний в запальчивости обвинил своего товарища в гомосексуализме.[7] На 18 сентября 1864 года в городе Бат были специально назначены дебаты между двумя исследователями. Бёртон собирался отталкиваться от той мысли, что озеро Виктория состояло из двух обособленных озёр[2]. Кроме устных данных у Спика не было доказательств иной точки зрения.
Утром, накануне дебатов, стало известно, что Джон Хеннинг умер от огнестрельного ранения, которое было нанесено самим путешественником во время охоты. Остаётся неизвестным, было ли это несчастным случаем или самоубийством[1].
В 1990 году в США был снят биографический фильм о Спике — «Лунные горы». В честь путешественника назван один из пиков в горах Рувензори (Уганда).
Напишите отзыв о статье "Спик, Джон Хеннинг"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 BBC. [www.bbc.co.uk/history/historic_figures/speke_john_hanning.shtml John Hanning Speke (1827 - 1864).] (англ.). Проверено 15 июля 2008. [www.webcitation.org/66BIwCwVI Архивировано из первоисточника 15 марта 2012].
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Хронос. [www.hronos.km.ru/biograf/bio_s/spik.html Спик Джон Хеннинг.] (рус.). Проверено 15 июля 2008. [www.webcitation.org/69jXIzVov Архивировано из первоисточника 7 августа 2012].
- ↑ Stephen Leslie. [books.google.com/books?id=migJAAAAIAAJ Dictionary of National Biography]. — London: Smith, Elder. — P. 325.
- ↑ Burton, R. F.; J. H. Speke (13 June 1859). «Explorations in Eastern Africa». Proceedings of the Royal Geographical Society of London 3 (6): 348–358. DOI:10.2307/1799169.
- ↑ «[books.google.com/books?id=3XwMAAAAIAAJ&pg=PA109&dq=telegram+speke Twelfth Meeting, Monday Evening, May 11th, 1863]». Proceedings of the Royal Geographical Society of London 7 (3): 108–110.
- ↑ Burton, R. F. (14 Nov 1864). «Lake Tanganyika, Ptolemy's Western Lake-Reservoir of the Nile». Proceedings of the Royal Geographical Society of London 9 (1): 6–14. DOI:10.2307/1799295.
- ↑ Aldrich Robert. [books.google.com/books?id=eqiCIL5POIkC Colonialism and homosexuality]. — London: Routledge. — P. 33-34.
Ссылки
- [www.gutenberg.org/author/John+Hanning+Speke Работы John Hanning Speke] в проекте «Гутенберг»
- Полный текст книги [www.gutenberg.org/etext/3284 The Discovery Of The Source Of The Nile] by John Hanning Speke (на сайте [www.gutenberg.org проекта «Гутенберг»]).
- Полный текст книги [www.gutenberg.org/etext/6886 First Footsteps in East Africa] by Richard Francis Burton (на сайте [www.gutenberg.org проекта «Гутенберг»]).
- [www.wollamshram.ca/1001/Speke/speke-bibliography.htm Библиография Джона Хеннинга Спика.]
- [rgo.ru/geography/istoriya_geootkritiy/slovar/spikkd1 Джон Хеннинг Спик на сайте Российского географического общества.]
Отрывок, характеризующий Спик, Джон Хеннинг
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.
Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
