Спиридонов, Иван Васильевич

Иван Васильевич Спиридонов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель Совета Союза Верховного Совета СССР
23 апреля 1962 — 14 июня 1970
Предшественник:	Павел Павлович Лобанов
Преемник:	Алексей Павлович Шитиков
Первый секретарь Ленинградского обкома КПСС
24 декабря 1957 — 3 мая 1962
Предшественник:	Фрол Романович Козлов
Преемник:	Василий Сергеевич Толстиков
Первый секретарь Ленинградского горкома КПСС
июль 1956 — 24 декабря 1957
Предшественник:	Иван Константинович Замчевский
Преемник:	Николай Николаевич Родионов
Рождение:	10 (23) октября 1905(1905-10-23) с. Погибаловка, Нижегородская губерния, Российская империя
Смерть:	7 июля 1991(1991-07-07) (85 лет) Москва, РСФСР, СССР
Партия:	КПСС с 1928 года
Образование:	Ленинградский заочный индустриальный институт
Профессия:	инженер
Награды:

Ива́н Васи́льевич Спиридо́нов (10 (23) октября 1905, с. Погибаловка, Нижегородская губерния (ныне Бутурлиновский район Нижегородской области) — 7 июля 1991, Москва) — советский государственный и партийный деятель. В 1954—1962 годах — первый секретарь Ленинградского горкома, затем обкома КПСС.

Биография

Родился в крестьянской семье. С 1925 г. — слесарь, начальник ОТК цеха. В 1939 г. окончил Ленинградский заочный индустриальный институт. С 1939 г. на инженерно-технических должностях, директор заводов в Орле и Кузнецке, в 1944—1950 гг. — директор ленинградского завода «Госметр». В 1950—1952 гг. — секретарь Московского райкома ВКП(б) г. Ленинграда.

В 1952 году И. В. Спиридонов стал заместителем председателя Ленинградского облисполкома, а в 1954 году занял пост секретаря Ленинградского обкома КПСС. В июле 1956 года — декабре 1957 года — 1-й секретарь Ленинградского городского комитета КПСС.

Первый секретарь Ленинградского обкома КПСС с 24 декабря 1957 года по 3 мая 1962 года. Заняв после отъезда Ф. Р. Козлова кресло первого секретаря обкома, большую часть своих усилий Спиридонов направил на жилищное строительство. При нём были разработаны новые типовые проекты не слишком комфортных, но дешёвых домов («хрущёвки»), появились крупные строительные тресты, перешедшие к методу комплексной застройки целых жилых кварталов. В этот же период открылось сквозное движение по автостраде Москва — Ленинград. Стремительными темпами развивалась научно-техническая база Ленинграда. Началось строительство научных городков в районах Песочный, Красное Село, Гатчина, Кировск и др. Развитие фундаментальных научных исследований способствовало расцвету оборонной отрасли, предприятия которой стали определять всю структуру местной промышленности и оказывать непосредственное влияние на темпы экономического развития региона.

Член ЦК КПСС (1961—1971). Член Бюро ЦК КПСС по РСФСР (1959—1961). Депутат Верховного Совета СССР 5—8-го созывов.

Секретарь ЦК КПСС с 31 октября 1961 года по 23 апреля 1962 года.

С 23 апреля 1962 года по 14 июня 1970 года — Председатель Совета Союза Верховного Совета СССР.

С июля 1970 года — персональный пенсионер союзного значения. Скончался 7 июля 1991 года в г. Москве. Похоронен на Троекуровском кладбище.

Факты

Инициатор перезахоронения тела И. В. Сталина (вынос из Мавзолея).

Литература

• Центральный Комитет КПСС, ВКП(б), РКП(б), РСДРП(б): Историко-биографический справочник / Сост. Ю.В. Горячев. — М.: Издательский дом «Парад», 2005. — ISBN 5-8061-0062-6.
• [www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=120762 Биография И. В. Спиридонова на сайте Биография.ру]

Отрывок, характеризующий Спиридонов, Иван Васильевич

– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.