Спирин, Александр Сергеевич

Александр Сергеевич Спирин
Место рождения:	пос. Калининский, Московская область, СССР
Научная сфера:	биохимия, молекулярная биология
Учёная степень:	доктор биологических наук (1962)
Учёное звание:	профессор, академик АН СССР (1970) академик РАН (1991)
Альма-матер:	Московский государственный университет
Известные ученики:	Четверин А.Б.
Награды и премии:	Большая золотая медаль имени Ломоносова (2001)

Алекса́ндр Серге́евич Спи́рин (род. 4 сентября 1931) — русский учёный-биохимик, академик РАН. Являлся директором Института белка РАН с 1967 по 2001 год, член Президиума РАН. Заведующий кафедрой молекулярной биологии биологического факультета МГУ c 1972 по 2012 год, доктор биологических наук.

Карьера

В 1954 году А. С. Спирин окончил биолого-почвенный факультет МГУ (впоследствии разделившийся на биологический факультет и факультет почвоведения). В 1957 году поступил в аспирантуру Института биохимии им. А. Н. Баха АН СССР в лабораторию под руководством Андрея Николаевича Белозерского. Защитил кандидатскую диссертацию в 1957 году, в 1962 году — докторскую диссертацию (в этом же институте). В 1964 года А. С. Спирин получил ученое звание профессора кафедры биохимии растений (впоследствии переименованной в кафедру молекулярной биологии) биологического факультета МГУ. С этого же года и по сей день читает курс лекций по молекулярной биологии. В 1966 году А. С. Спирин был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР (ныне — РАН). В 1967 году А. С. Спирин основал в Пущино Институт белка АН СССР, которым руководил с даты основания до 2001 года. В 1970 году был избран действительным членом (академиком) Академии наук СССР. В 1973 после смерти Андрея Николаевича Белозерского стал заведующим кафедры молекулярной биологии МГУ, которую возглавлял до 2012 года.1988-2001 – член Президиума Российской Академии Наук. 2001- по настоящее время – советник Президиума Российской Академии Наук. Академик Спирин является одним из трех российских ученых — членов Европейской организации молекулярных биологов. Член Европейской Академии (Academia Europaea). Являлся членом редколлегии журнала «Молекулярная биология», членом редколлегии подсерии «Памятники истории науки» серии «Классики науки» РАН (издательство «Наука»).

Основные научные достижения

• Открытие некодирующих РНК и фракции информационных РНК в бактериях (1957-1958).
• Первое качественное описание макромолекулярной структуры высокомолекулярной РНК. Открытие способности РНК к сворачиванию в компактные структуры (1959-1961).
• Реконструкция рибосомных частиц вне клетки; открытие самосборки рибосомных белков на каркасе рибосомной РНК (1963-1966).
• Открытие информосом – внутриклеточных информационных рибонуклеопротеидных частиц (мРНП) в цитоплазме животных клеток (1964). (Ленинская премия, 1976 г.).
• Формулирование модели динамической работы рибосомы в процессе биосинтеза белка (1968). Первое экспериментальное доказательство структурной подвижности рибосомы в ходе этого процесса (1987). (Государственная премия СССР, 1988 г.).
• Создание низкоэнергетической системы трансляции (биосинтеза белка) на структурно модифицированных рибосомах вне клетки (бесфакторная, или «неэнзиматическая» трансляция) (1970-1976). Концепция кинетической (каталитической) роли энергии ГТФ в функционировании рибосом (1976-1978).
• Изобретение бесклеточной системы биосинтеза белка непрерывного действия (1988). Разработка способов препаративного синтеза белков вне клетки в различных вариантах такой системы (1989-2004).
• Доказательство котрансляционного сворачивания глобулярных белков на рибосомах в процессе их синтеза (1993 – 2000). (Премия им. А.Н. Белозерского РАН, 2000 г.).
• Разработка концепции рибосомы как молекулярной наномашины, использующей тепловое (броуновское) движение для направленного перемещения вдоль матричной цепи информационной РНК (1985-2011).

Награды

• Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (20 апреля 2007) — за значительный вклад в становление и развитие отечественной биологической науки и подготовку научных кадров
• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (4 июня 1999) — за большой вклад в развитие отечественной науки, подготовку высококвалифицированных кадров и в связи с 275-летием Российской академии наук
• Два ордена Ленина (1975, 1981)
• Медаль Г. Кребса и премия Федерации Европейских Биохимических Обществ (FEBS) (1969) — за открытие информосом
• Большая золотая медаль имени М. В. Ломоносова (2001)
• Ленинская премия (1976) — за открытие информосом
• Государственная премия СССР (1988) — за исследование структуры и функции рибосом
• Премия имени Карпинского за достижения в науке (F.V.S. Fund), Гамбург, Германия (1992)
• Государственная премия Российской Федерации (2000) — за цикл работ по тритиевой планиграфии (с В. И. Гольданским и сотрудниками)
• Премия имени А. Н. Белозерского (2000)
• премия «Триумф» независимого благотворительного фонда «Триумф–Новый Век» (2005)
• Демидовская премия (2013)

Публицистика

• Асланян М. М., Спирин А. С. [www.skeptik.net/pseudo/telegon.htm Полосатая дочь кобылы лорда Мортона] // Журнал «Друг» (для любителей кошек). — М.: Премьера-Медиа, 1997. — № 3(21). — С. 22. [web.archive.org/web/20130119145731/www.skeptik.net/pseudo/telegon.htm Архивировано] из первоисточника 19 января 2013.

Ссылки

• [mol.bio.msu.ru/dict/view.php?ID=5 Биографическая справка]
• [www.chem.msu.su/rus/journals/chemlife/spirin.html «Я всю жизнь работал только в России» — А. С. Спирин о себе]
• [evolution.powernet.ru/library/biosynthesis.htm «Биосинтез белков, мир РНК и происхождение жизни», Вестник РАН, том 71, № 4, с. 320—328, 2001]
• [nature.web.ru/db/msg.html?mid=1157656&uri=index.html Статья «Принципы структуры рибосом»]
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-54.ln-ru Профиль Александра Сергеевича Спирина] на официальном сайте РАН

Отрывок, характеризующий Спирин, Александр Сергеевич

В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!