Список Героев Советского Союза (Донецкая область)
Поделись знанием:
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Список граждан Донецкой области, удостоенных звания Герой Советского Союза.
- Представлены все лица, в том числе удостоенные звания несколько раз.
- Серым цветом выделены дважды Герои.
| № | Фамилия, Имя Отчество | Год рождения |
Звание, должность |
|---|---|---|---|
| 1 | Александров, Никита Алексеевич | 1905 | Гвардии старший лейтенант стрелкового полка. |
| 2 | Алехнович, Евгений Антонович | 1920 | Старший лейтенант, командир эскадрильи штурмового авиационного полка. |
| 3 | Балабаев, Александр Васильевич | 1915 | Гвардии рядовой, автоматчик. |
| 4 | Бездворный, Анатолий Андреевич | 1922 | Орудийный номер батареи истребительно-противотанкового батальона. |
| 5 | Безух, Михаил Иванович | 1914 | Майор, сначала штурман, а потом и командир авиационного полка. |
| 6 | Безценный, Виктор Николаевич | 1924 | Лейтенант, командир взвода. |
| 7 | Бейда, Иван Мартынович | 1916 | Младший лейтенант, командир взвода разведки. |
| 8 | Бирченко, Иван Кузьмич | 1913 | Старший лейтенант, командир роты мотострелкового батальона танковой бригады. |
| 9 | Бобров, Леонид Николаевич | 1920 | Гвардии майор, командир эскадрильи бомбардировочного авиационного полка. |
| 10 | Бобров, Михаил Иванович | 1920 | Лейтенант, командир взвода стрелкового полка. |
| 11 | Бойко, Григорий Евдокимович | 1918 | Старший лейтенант, командир звена отдельного пикирующего бомбардировочного авиационного полка. |
| 12 | Бордюгов, Андрей Алексеевич | 1922 | Старший лейтенант, командир звена штурмового авиационного полка. |
| 13 | Бородин, Леонид Григорьевич | 1925 | Младший сержант, наводчик орудия легкого артиллерийского полка. |
| 14 | Бринько, Пётр Антонович | 1915 | Лейтенант, заместитель командира авиационной эскадрильи. |
| 15 | Брозголь, Николай Израилевич | 1912 | Полковник, командир отдельной тяжелой пушечной aртиллерийской бригады. |
| 16 | Брысев, Фёдор Яковлевич | 1915 | Капитан, заместитель командира эскадрильи. |
| 17 | Буряк, Михаил Иванович | 1921 | Рядовой, автоматчик. |
| 18 | Буряк, Николай Васильевич | 1918 | Старший лейтенант, командир эскадрильи истребительного авиационного полка. |
| 19 | Васильчук, Александр Дмитриевич | 1923 | Гвардии младший лейтенант, летчик штурмового авиационного полка |
| 20 | Войтенко, Иван Фёдорович | 1920 | Командир батареи артиллерийского полка. |
| 21 | Волков, Пётр Тимофеевич | 1918 | Командир орудия зенитного артиллерийского полка. |
| 22 | Воронин, Павел Мартынович | 1918 | Гвардии старшина, командир танка. |
| 23 | Вощенко, Василий Иванович | 1918 | Старший лейтенант, командир роты 86-го стрелкового полка. |
| 24 | Гавриленко, Леонтий Ильич | 1923 | Гвардии лейтенант, командир звена штурмового авиационного полка. |
| 25 | Гаврилов, Владимир Яковлевич | 1908 | Майор, командир бомбардировочного авиационного полка. |
| 26 | Гаврилов, Иван Самсонович | 1913 | Младший сержант, командир отделения стрелкового полка. |
| 27 | Гавриш, Иван Иванович | 1914 | Сержант, командир взвода противотанковых ружей. |
| 28 | Гамаюн, Василий Илларионович | 1921 | Лейтенант, старший летчик штурмового авиационного полка. |
| 29 | Гапонов, Григорий Семёнович | 1909 | Сержант, командир взвода стрелкового полка. |
| 30 | Гаркуша, Кузьма Дмитриевич | 1917 | Старший лейтенант, командир эскадрильи истребительного авиационного полка. |
| 31 | Глазунов, Владимир Иванович | 1925 | Рядовой, стрелок 105-го гвардейского стрелкового полка. |
| 32 | Глыга, Григорий Семёнович | 1913 | Гвардии майор, штурман бомбардировочного авиационного полка. |
| 33 | Гончаров, Леонид Антонович | 1903 | Подполковник, командир истребительного авиационного полка. |
| 34 | Гончаров, Николай Артемович | 1924 | Пулеметчик танковой бригады. |
| 35 | Грошев, Николай Петрович | 1921 | Старший лейтенант, командир эскадрильи штурмового авиационного полка. |
| 36 | Гуляев, Николай Семёнович | 1921 | Гвардии старший лейтенант, заместитель командира эскадрильи гвардейского бомбардировочного авиационного полка. |
| 37 | Гутник, Иосиф Михайлович | 1911 | Старший сержант стрелкового полка. |
| 38 | Депутатов, Иван Степанович | 1922 | Гвардии младший сержант, командир танка. |
| 39 | Давиденко, Степан Павлович | 1911 | Капитан, штурман эскадрильи бомбардировочного авиационного полка. |
| 40 | Давыдов, Виктор Иосифович | 1920 | Капитан, заместитель командира эскадрильи разведывательного авиационного полка. |
| 41 | Двужильный, Юрий Михайлович | 1919 | Капитан, командир батальона стрелкового полка. |
| 42 | Дибров, Филипп Давыдович | 1915 | Капитан, командир батальона стрелкового полка. |
| 43 | Диденко, Гавриил Власович | 1908 | Майор, командир истребительного авиационного полка. |
| 44 | Дзюба, Пётр Петрович | 1915 | Гвардии капитан, помощник командира истребительного авиационного полка. |
| 45 | Добриков, Иван Андреевич | 1914 | Капитан, начальник штаба стрелкового полка. |
| 46 | Догаев, Владимир Иванович | 1921 | Старший лейтенант, командир эскадрильи авиационного полка. |
| 47 | Дорофеев, Иван Николаевич | 1914 | Гвардии лейтенант, командир пулеметного взвода стрелкового полка. |
| 48 | Дорошенко, Павел Яковлевич | 1915 | Старший лейтенант, заместитель командира эскадрильи штурмового авиационного полка. |
| 49 | Егубченко, Василий Кириллович | 1923 | Лейтенант, командир взвода танкового батальона. |
| 50 | Елагин, Сергей Иванович | 1903 | Младший сержант, командир отделения стрелкового полка. |
| 51 | Есауленко, Владимир Венедиктович | 1912 | Лейтенант, командир роты 71-го стрелкового полка. |
| 52 | Ефимов, Пётр Иванович | 1920 | Гвардии капитан, помощник командира эскадрильи 69-го гвардейского истребительного авиационного полка. |
| 53 | Жильцов, Василий Маркович | 1909 | Гвардии старший лейтенант, командир звена торпедных катеров. |
| 54 | Журавлев, Василий Артемович | 1913 | Майор, штурман бомбардировочного авиационного полка. |
| 55 | Жужома, Николай Иванович | 1922 | Старший сержант, командир огневого взвода истребительно-противотанкового дивизиона. |
| 56 | Жученко, Григорий Прокофьевич | 1922 | Старший лейтенант, командир эскадрильи 237-го штурмового авиационного полка. |
| 57 | Завгородний, Василий Никифорович | 1911 | Гвардии лейтенант, командир минометного взвода. |
| 58 | Залевский, Владимир Николаевич | 1918 | Лейтенант, командир звена 157-го истребительного авиационного полка. |
| 59 | Запорожец, Фёдор Яковлевич | 1911 | Сержант, командир отделения саперного батальона. |
| 60 | Зверьков, Пётр Павлович | 1914 | Капитан. Лётчик штурмовика «Ил-2». |
| 61 | Зубарев, Александр Гордеевич | 1916 | Секретарь подпольного обкома комсомола. |
| 62 | Зубенко, Павел Васильевич | 1921 | Гвардии младший лейтенант, командир минометного взвода. |
| 63 | Ивашкевич, Григорий Мефодьевич | 1919 | Стрелок 1376-го стрелкового полка. |
| 64 | Ивашко, Александр Иванович | 1924 | Сержант, старшина роты стрелкового полка. |
| 65 | Ильченко, Виктор Лукьянович | 1922 | Гвардии лейтенант, старший летчик штурмового авиационного полка. |
| 66 | Калабун, Валентин Васильевич | 1924 | Гвардии старший сержант, разведчик стрелкового полка. |
| 67 | Кириленко, Василий Иванович | 1919 | Гвардии старший лейтенант, командир звена разведывательного авиационного полка. |
| 68 | Кондратьев, Леонтий Васильевич | 1892 | Старшина, помощник командира взвода 723-го стрелкового полка. |
| 69 | Корсунский, Вольф Борухович | 1923 | Старший лейтенант, заместитель командира эскадрильи 103-го штурмового авиационного полка. |
| 70 | Косенко, Юрий Хрисанфович | 1922 | Гвардии старший лейтенант, заместитель командира эскадрильи бомбардировочного авиационного полка. |
| 71 | Костюченко, Пётр Андреевич | 1917 | Майор, командир батальона 1052-го стрелкового полка. |
| 72 | Кошелев, Николай Иванович | 1916 | Лейтенант, командир танковой роты. |
| 73 | Кривень, Пётр Яковлевич | 1922 | Гвардии лейтенант, старший летчик штурмового авиационного полка. |
| 74 | Кулык, Павел Петрович | 1918 | Капитан, командир батареи гаубичной артиллерийской бригады. |
| 75 | Курилов, Владимир Ильич | 1926 | Снайпер стрелкового полка. |
| 76 | Кухаренко, Николай Иванович | 1915 | Лейтенант, командир взвода гвардейской танковой бригады. |
| 77 | Кучеренко, Александр Васильевич | 1924 | Лейтенант, старший летчик штурмового авиационного корпуса. |
| 78 | Лакатош, Владимир Павлович | 1923 | Младший лейтенант. |
| 79 | Литвин, Иван Миронович | 1924 | Автоматчик, гвардии рядовой. |
| 80 | Лихолетов, Пётр Яковлевич | 1917 | Капитан, командир эскадрильи истребительного авиационного полка. |
| 81 | Ломакин, Василий Иванович | 1920 | Пулеметчик гвардейского стрелкового полка. |
| 82 | Лорин, Михаил Васильевич | 1909 | Штурман эскадрильи минно-торпедного авиационного полка. |
| 83 | Лукьянов, Анатолий Григорьевич | 1919 | Командир звена истребительного авиационного полка. |
| 84 | Лызенко, Николай Романович | 1918 | Командир мотострелковой роты. |
| 85 | Лысенко, Евгений Павлович | 1920 | Командир самоходно-артиллерийского полка. |
| 86 | Людников, Иван Ильич | 1902 | Генерал-лейтенант, командир стрелкового корпуса. |
| 87 | Ляшенко, Иван Михайлович | 1921 | Командир артиллерийской батареи стрелкового полка. |
| 88 | Максименко, Василий Иванович | 1913 | Командир эскадрильи истребительного авиационного полка. |
| 89 | Манагаров, Иван Мефодьевич | 1898 | Генерал-лейтенант, командир 53-й армии. |
| 90 | Марунченко, Павел Поликарпович | 1917 | Заместитель командира батальона по политической части стрелкового полка. |
| 91 | Марченко, Александр Яковлевич | 1916 | Заместитель командира эскадрильи авиационного полка. |
| 92 | Машков, Игорь Анатольевич | 1924 | Стрелок 182-го гвардии стрелкового полка. |
| 93 | Машковский, Степан Филиппович | 1914 | Командир эскадрильи истребительного авиационного полка. |
| 94 | Мейлус, Иван Игнатьевич | 1913 | Штурман авиационного полка. |
| 95 | Мельников, Анатолий Васильевич | 1923 | Командир взвода 202-й танковой бригады. |
| 96 | Мирошниченко, Анатолий Кузьмич | 1921 | Командир батареи тяжелой пушечной артиллерийской бригады. |
| 97 | Мишенин, Виктор Поликарпович | 1913 | Командир взвода пешей разведки стрелкового полка. |
| 98 | Могильный, Михаил Павлович | 1925 | Командир отделения пулеметной роты гвардейского стрелкового полка |
| 99 | Моженко, Филипп Устинович | 1911 | Командир батальона стрелкового полка. |
| 100 | Моисеенко, Анатолий Степанович | 1922 | Командир звена штурмового авиационного полка. |
| 101 | Мосиенко, Сергей Иванович | 1921 | Летчик 11-го отделения разведывательного авиационного полка. |
| 102 | Москаленко, Кирилл Семёнович | 1902 | Дважды Герой Советского Союза. Маршал. Командир стрелкового и кавалерийского корпуса, конно-механизированной группы, армий. |
| 103 | Московченко, Григорий Савельевич | 1916 | Начальник разведки минометного дивизиона. |
| 104 | Мостовой, Николай Александрович | 1919 | Командир эскадрильи бомбардировочного авиационного полка. |
| 105 | Мурза, Илья Митрофанович | 1904 | Командир стрелкового полка. |
| 106 | Надточий, Иван Иванович | 1922 | Комсорг батальона стрелкового полка. |
| 107 | Нарбут, Борис Станиславович | 1915 | Старший лейтенант, командир роты инженерного батальона. |
| 108 | Нелидов, Фёдор Гаврилович | 1912 | Гвардии подполковник, командир гвардейского кавалерийского полка. |
| 109 | Нестеренко, Дмитрий Акимович | 1906 | Капитан, командир эскадрильи штурманского авиационного полка. |
| 110 | Нечаев, Михаил Ефимович | 1916 | Капитан, командир танкового батальона. |
| 111 | Новодран, Павел Фёдорович | 1917 | Младший лейтенант, командир роты гвардейского стрелкового полка. |
| 112 | Носуля, Николай Васильевич | 1926 | Сержант, командир отделения стрелкового полка. |
| 113 | Островерхов, Иван Григорьевич | 1919 | Майор, командир батальона 15-й мотострелковой бригады. |
| 114 | Осыка, Демьян Васильевич | 1915 | Командир эскадрильи. |
| 115 | Павленко, Николай Никитович | 1920 | Гвардии старший лейтенант, командир эскадрильи штурмового авиационного полка. |
| 116 | Павлов, Константин Матвеевич | 1920 | Гвардии старший сержант, командир орудия. |
| 117 | Панченко, Борис Константинович | 1915 | Лейтенант, командир минометной батареи. |
| 118 | Паньков, Иван Кириллович | 1925 | Гвардии сержант, снайпер стрелкового полка. |
| 119 | Пилипенко, Иван Маркович | 1912 | Капитан, командир эскадрильи истребительного авиационного полка. |
| 120 | Пироженко, Степан Матвеевич | 1916 | Сержант, катерист моторизованного понтонно-мостового батальона. |
| 121 | Пискун, Иван Иванович | 1914 | Лейтенант, командир роты стрелкового полка. |
| 122 | Плысенко, Артем Михайлович | 1898 | Сапер отдельного батальона. |
| 123 | Пономаренко, Алексей Никифорович | 1914 | Гвардии лейтенант, командир воздушного корабля авиационного полка. |
| 124 | Прощаев, Григорий Моисеевич | 1923 | Старший лейтенант, командир эскадрильи штурмового авиационного полка. |
| 125 | Пузанов, Иван Терентьевич | 1923 | Гвардии старший лейтенант, командир батареи артиллерийского полка. |
| 126 | Пучков, Герман Иванович | 1923 | Старший лейтенант, командир звена штурмового авиационного полка. |
| 127 | Пушкаренко, Анатолий Павлович | 1913 | Майор, командир батальона стрелкового полка. |
| 128 | Пэнэжко, Григорий Иванович | 1912 | Капитан, заместитель начальника штаба танковой бригады. |
| 129 | Ременной, Фёдор Петрович | 1924 | Старшина, комсорг стрелкового батальона. |
| 130 | Ржавский, Никита Харитонович | 1916 | Лейтенант, командир звена истребительного авиационного полка. |
| 131 | Рудской, Фёдор Андреевич | 1921 | Капитан, командир танкового батальона. |
| 132 | Рыжков, Иван Ермолаевич | 1921 | Майор, заместитель командира минометного полка. |
| 133 | Рындин, Павел Антонович | 1901 | Старший лейтенант, парторг батальона стрелкового полка. |
| 134 | Савченко, Николай Ильич | 1920 | Командир орудия конно-артиллерийского дивизиона. |
| 135 | Самохин, Николай Ермолаевич | 1913 | Капитан, командир звена отдельного разведывательного авиационного полка. |
| 136 | Сачко, Иосиф Кузьмич | 1916 | Лейтенант, пилот минно-торпедного авиационного полка. |
| 137 | Свирчевский, Владимир Степанович | 1920 | Старший лейтенант, командир звена отдельного разведывательного авиационного полка. |
| 138 | Семейко, Николай Илларионович | 1923 | Дважды Герой Советского Союза. Гвардии капитан, штурман эскадрильи авиационного полка. |
| 139 | Сенатосенко, Григорий Прокофьевич | 1923 | Старший сержант, снайпер стрелкового полка. |
| 140 | Середа, Иван Павлович | 1919 | Повар танкового полка. |
| 141 | Симонов, Михаил Васильевич | 1913 | Капитан, командир звена гвардейского авиаполка. |
| 142 | Скачков, Николай Павлович | 1915 | Старший лейтенант, командир батальона истребительно-противотанкового артиллерийского полка. |
| 143 | Скляров, Иван Григорьевич | 1919 | Старший лейтенант, командир эскадрильи истребителей. |
| 144 | Скнарев, Александр Ильич | 1921 | Майор, штурман гвардейского минно-торпедного авиаполка. |
| 145 | Сопин, Илья Иванович | 1917 | Капитан, командир батальона стрелкового полка. |
| 146 | Староконь, Иван Иванович | 1923 | Гвардии старший лейтенант, заместитель командира эскадрильи штурмового авиационного полка. |
| 147 | Субботин, Юрий Константинович | 1923 | Капитан, командир дивизиона гвардейского артиллерийского полка. |
| 148 | Сытник, Владимир Михайлович | 1925 | Рядовой отдельного штурмового инженерно-саперного батальона. |
| 149 | Талах, Константин Яковлевич | 1918 | Младший сержант, командир отделения стрелкового полка. |
| 150 | Тарасков, Дмитрий Фролович | 1915 | Старшина, механик-водитель самоходной артиллерийской установки. |
| 151 | Тахтаров, Илья Фёдорович | 1913 | Старший лейтенант, командир взвода стрелкового полка. |
| 152 | Тимошенко, Владимир Яковлевич | 1912 | Старший лейтенант, командир батальона артиллерийского полка. |
| 153 | Титович, Владимир Васильевич | 1921 | Лейтенант, командир звена штурмового авиационного полка. |
| 154 | Титовка, Сергей Алексеевич | 1919 | Лейтенант, командир звена истребителей авиационного полка. |
| 155 | Ткачёв, Николай Семёнович | 1917 | Капитан, командир эскадрильи штурмового авиационного полка. |
| 156 | Ткаченко, Андрей Яковлевич | 1918 | Гвардии майор, командир эскадрильи авиационного полка. |
| 157 | Ткаченко, Иван Филиппович | 1916 | Гвардии лейтенант, начальник разведки артиллерийского дивизиона. |
| 158 | Токарев, Моисей Степанович | 1913 | Майор, командир истребительного авиационного полка. |
| 159 | Удодов, Александр Абрамович | 1917 | Автоматчик стрелкового полка. |
| 160 | Усенко, Константин Степанович | 1920 | Гвардии капитан, командир эскадрильи пикировочно-бомбардировочного авиационного полка. |
| 161 | Усенко, Леонтий Егорович | 1917 | Лейтенант, командир взвода роты автоматчиков. |
| 162 | Федорчук, Игорь Александрович | 1919 | Лейтенант, командир звена истребительного авиационного полка. |
| 163 | Фесенко, Михаил Ильич | 1923 | Гвардии старший сержант, заместитель командира эскадрильи штурмового авиационного полка. |
| 164 | Филин, Леонид Алексеевич | 1915 | Гвардии капитан, заместитель командира эскадрильи авиационного полка. |
| 165 | Филипских, Евгений Фёдорович | 1914 | Полковник, командир партизанской бригады «Пламя». |
| 166 | Фомин, Владимир Васильевич | 1925 | Гвардии старшина, сан-инструктор стрелкового полка. |
| 167 | Харченко, Василий Степанович | 1913 | Старший сержант, помощник командира взвода стрелкового полка. |
| 168 | Харченко, Семён Андреевич | 1915 | Младший лейтенант, командир взвода стрелкового полка. |
| 169 | Цымбал, Иван Васильевич | 1904 | Младший лейтенант, парторг батальона стрелкового полка. |
| 170 | Черкашнев, Иван Трофимович | 1911 | Гвардии капитан, командир батареи истребительно-противотанкового артиллерийского полка. |
| 171 | Черныш, Пётр Прокофьевич | 1919 | Старший лейтенант, командир звена бомбардировочного авиационного полка. |
| 172 | Чернышенко, Виктор Семёнович | 1925 | Сержант, стрелок-радист танка. |
| 173 | Чичкан, Фёдор Иванович | 1918 | Майор, командир артиллерийского полка. |
| 174 | Чумаченко, Виктор Иванович | 1924 | Сержант, командир отделения автоматчиков стрелкового полка. |
| 175 | Шалимов, Владимир Фёдорович | 1921 | Капитан, заместитель начальника штаба по разведке и аэрофотослужбе. |
| 176 | Шамшур, Анатолий Иванович | 1924 | Старший сержант, командир минометного взвода гвардейского стрелкового полка. |
| 177 | Шестаков, Лев Львович | 1915 | Майор, командир истребительного авиационного полка. |
| 178 | Штанько, Степан Федотович | 1922 | Старший лейтенант, командир батареи гвардейского артиллерийского полка. |
| 179 | Щербина, Василий Васильевич | 1914 | Командир диверсионной группы и разведывательно-диверсионного отряда. |
| 180 | Щербина, Николай Семёнович | 1920 | Гвардии старший лейтенант, заместитель командира эскадрильи бомбардировочного авиационного полка. |
| 181 | Щецура, Дмитрий Васильевич | 1922 | Разведчик стрелкового полка. |
| 182 | Яковицкий, Александр Адамович | 1908 | Майор, заместитель командира гвардейского штурмового авиационного полка. |
Напишите отзыв о статье "Список Героев Советского Союза (Донецкая область)"
Примечания
Литература
- Кавалеры Золотой Звезды: очерки о Героях Советского Союза / авт.-сост. А. А. Трокаев. — Донецк: Донбасс, 1976. — 478 с.
- Трокаев А. А. Герои пламенных лет: очерки о Героях Советского Союза — уроженцах Донецкой области / [вступ. статья К. С. Москаленко]. — Донецк: Донбасс, 1985. — 575 с. — (Герои Советского Союза).
Ссылки
- [donbass.ua/news/region/2010/04/23/vse-geroi-sovetskogo-sojuza-rozhdennye-v-doneckoi-oblasti.html Все Герои Советского Союза, рожденные в Донецкой области. Часть 1]
- [donbass.ua/news/region/2010/04/26/vse-geroi-sovetskogo-sojuza-rozhdennye-v-doneckoi-oblasti-chast-2.html Все Герои Советского Союза, рожденные в Донецкой области. Часть 2]
- [donbass.ua/news/region/2010/04/28/vse-geroi-sovetskogo-sojuza-rozhdennye-v-doneckoi-oblasti-chast-3.html Все Герои Советского Союза, рожденные в Донецкой области. Часть 3]
- [donbass.ua/news/region/2010/05/04/vse-geroi-sovetskogo-sojuza-rozhdennye-v-doneckoi-oblasti-chast-4.html Все Герои Советского Союза, рожденные в Донецкой области. Часть 4]
- [donbass.ua/news/region/2010/05/05/vse-geroi-sovetskogo-sojuza-rozhdennye-v-doneckoi-oblasti-chast-5.html Все Герои Советского Союза, рожденные в Донецкой области. Часть 5]
Отрывок, характеризующий Список Героев Советского Союза (Донецкая область)
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
