Список Героев Советского Союза (Рязанская область)
Поделись знанием:
Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.
Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
Список Героев Советского Союза, родившихся в Рязанской области.
Содержание
А
- Агафонов, Валентин Александрович (1925—1945)
- Азовкин, Юрий Петрович (1924—1993)
- Аксёнов, Владимир Викторович (род. 1935)
- Алеевский, Алексей Ильич (1913—1945)
- Алексашкин, Николай Фёдорович (1922—1990)
- Алексеев, Николай Алексеевич (1914—1977)
- Алексухин, Василий Тимофеевич (1919—1943)
- Андрианов, Илья Филиппович (1918—1997)
- Аникин, Николай Андреевич (1919—1997)
- Анисичкин, Фёдор Иванович (1915—1998)
- Анохин, Алексей Васильевич (1922—2010)
- Арчаков, Николай Иванович (1913—1961)
- Асташкин, Михаил Егорович (1908—1941)
Б
- Балашов, Вячеслав Павлович (1917—1990)
- Батышев, Сергей Яковлевич (1915—2000)
- Бирюзов, Сергей Семёнович (1904—1964)
- Бирюков, Серафим Кириллович (1913—1992)
- Благов, Василий Иванович (1906—1979)
В
- Важеркин, Иван Васильевич (1918—1971)
- Варюхин, Андрей Петрович (1900—1987)
- Воронков, Владимир Романович (1920—2012)
Г
- Галкин, Павел Андреевич (род. 1922)
- Гарин, Борис Иванович (1921—1984)
- Голубев, Леонид Алексеевич (1912—1991)
- Гончаров, Иван Тимофеевич (1913—1943)
- Горелов, Пётр Тимофеевич (род. 1923)
- Грачёв, Иван Петрович (1915—1944)
- Грибков, Николай Иванович (1908—1989)
- Гридинский, Александр Иванович (1921—1944)
- Грустнев, Пётр Иванович (1921—1945)
- Гудков, Дмитрий Васильевич (1921—1978)
- Гусев, Иван Петрович (1920—1945)
Д
- Денисов, Сергей Евдокимович (1914—1945)
Е
- Ерошкин, Андрей Григорьевич (1903—1972)
- Ефремов, Андрей Яковлевич (1910—1985)
- Ефремов, Фёдор Пантелеевич (1918—2007)
Ж
- Жидов, Георгий Никонорович (1916—1974)
- Журавлёв, Александр Григорьевич (1910—2010)
З
- Зайцев, Иван Фёдорович (1913—1981)
- Зарецкий, Павел Филиппович (1897—1971)
- Зверев, Василий Андреевич (1905—1971)
- Зеленин, Андрей Тихонович (1911—1992)
- Земнухов, Иван Александрович (1923—1943)
- Зотов, Иван Семёнович (1919—1982)
- Зотов, Матвей Иванович (1914—1970)
- Зубкова, Антонина Леонтьевна (1920—1950)
И
- Иванов, Сергей Иванович (1922—1966)
- Ивашкин, Василий Ильич (1908—1942)
- Игнаткин, Сергей Степанович (1910—1944)
- Ильев, Иван Николаевич (1922—1946)
- Исаичкин, Пётр Петрович (1918—1993)
К
- Калмыков, Алексей Сергеевич (1921—1985)
- Каприн, Дмитрий Васильевич (1921—2015)
- Карпов, Александр Алексеевич (1920—1993)
- Карпухин, Михаил Терентьевич (1921—1979)
- Каширин, Алексей Иванович (1926—1945)
- Кирюхин, Михаил Алексеевич (1905—1943)
- Киселёв, Иван Михайлович (1919—1987)
- Киселёв, Семён Сергеевич (1906—1985)
- Климанов, Иван Кириллович (1923—1993)
- Клочков, Иван Фролович (1923—2010)
- Комаров, Виктор Петрович (1905—1943)
- Комаров, Николай Николаевич (1919—1995)
- Комаров, Сергей Петрович (1922—1996)
- Кондаков, Василий Яковлевич (1907—1956)
- Кондрашин, Андрей Кузьмич (1916—1944)
- Копёнкин, Иван Иосифович (1917—1942)
- Копытёнков, Николай Андреевич (1923—1986)
- Корнеев, Василий Терентьевич (1920—1943)
- Коршунов, Константин Ионович (1920—2005)
- Косарев, Андрей Васильевич (1905—1943)
- Краснов, Николай Иванович (1919—1905)
- Крылов, Фёдор Михайлович (1915—1977)
- Крюков, Константин Алексеевич (1922—1979)
- Крючков, Василий Егорович (1921—1985)
- Кудряшов, Константин Михайлович (1913—1990)
- Кузьмичёв, Василий Филиппович (1913—1982)
- Курлин, Юрий Владимирович (род. 1929)
- Куштин, Иван Яковлевич (1916—1942)
Л
- Лавренов, Александр Филиппович (1920—1944)
- Лапутин, Сергей Яковлевич (1911—1985)
- Липаткин, Фёдор Акимович (1918—1952)
- Ловчев, Виктор Константинович (1905—1943)
- Лохматиков, Филипп Прокофьевич (1923—1981)
- Лукашин, Василий Иванович (1920—1983)
М
- Макаров, Иван Константинович (1905—1944)
- Малышев, Виктор Фёдорович (1915—1943)
- Мамаев, Николай Матвеевич (1924—1998)
- Манакин, Михаил Григорьевич (1914—1977)
- Мартышкин, Сергей Петрович (1915—1953)
- Медин, Николай Михайлович (1924—2007)
- Миронов, Леонид Сергеевич (1915—1991)
- Михеев, Павел Антонович (1915—1981)
- Мишин, Александр Степанович (1923—1944)
- Мишин, Алексей Васильевич (1922—1965)
- Молодцов, Владимир Александрович (1911—1942)
- Молодчинин, Алексей Егорович (1915—1978)
- Мясников, Александр Сергеевич (1905—1943)
Н
- Назарьев, Георгий Андреевич (1925—1994)
- Назин, Иван Ильич (1919—1943)
- Никитин, Александр Александрович (1912—1985)
- Ниловский, Сергей Фёдорович (1906—1973)
- Новосельцев, Михаил Иванович (1900—1967)
- Новоспасский, Леонид Леонидович (1911—1969)
О
- Овчинников, Максим Михайлович (1906—1976)
- Ожогин, Андрей Матвеевич (1910—1949)
- Ольчев, Николай Данилович (1922—1989)
П
- Перегудов, Алексей Иванович (1913—1943)
- Пивченков, Владимир Тимофеевич (1919—1944)
- Пичугин, Евгений Иванович (1922—1942)
- Плетнёв, Пётр Фёдорович (1915—1994)
- Полетаев, Фёдор Андрианович (1909—1945)
- Поликахин, Илья Иванович (1922—1997)
- Пресняков, Александр Васильевич (1917—2010)
- Прокофьев, Гавриил Михайлович (1907—1991)
- Прошляков, Алексей Иванович (1901—1973)
- Пуков, Трофим Трофимович (1915—1968)
- Пушкин, Николай Петрович (1918—2007)
Р
- Рубченков, Владимир Трофимович (1922—1977)
- Русин, Никита Иванович (1915—1997)
- Рябова, Екатерина Васильевна (1921—1974)
С
- Савельев, Михаил Иванович (1896—1970)
- Савин, Виктор Степанович (1921—1965)
- Сазонов, Николай Петрович (1907—1965)
- Саломатин, Владимир Ильич (1918—1991)
- Самоваров, Василий Иванович (1922—1974)
- Самохвалов, Александр Николаевич (1915—1945)
- Самсонов, Станислав Павлович (1932—2006)
- Семёнов, Степан Васильевич (1914—1997)
- Серебряков, Андрей Михайлович (1905—1942)
- Сидоров, Пётр Петрович (1926—1972)
- Синицын, Фёдор Семёнович (1918—1944)
- Сиротинкин, Василий Иванович (1923—1905)
- Стенин, Владимир Филиппович (1899—1952)
- Стренин, Фёдор Михайлович (1921—1948)
- Стройков, Николай Васильевич (1921—1964)
- Сувиров, Виктор Иванович (1919—1988)
- Сухов, Василий Арсентьевич (1905—1943)
Т
- Тараскин, Павел Андреевич (1910—1943)
- Тарасов, Дмитрий Васильевич (1919—1989)
- Терёхин, Макар Фомич (1896—1967)
- Тимофеев, Василий Иванович (1905—1945)
- Типанов, Александр Фёдорович (1924—1944)
- Тихонов, Василий Иванович (1912—1939)
- Тюлин, Александр Степанович (1916—1988)
У
- Удачин, Василий Васильевич (1923-1980)
- Устинов, Семён Иванович (1912—1944)
- Уткин, Валерий Степанович (1922—1944)
Ф
- Фаткин, Сергей Степанович (1918—1999)
- Федорин, Иван Ильич (1922—1991)
- Федотов, Иван Григорьевич (1919—1905)
- Филин, Михаил Иванович (1922—1970)
- Фионов, Иван Данилович (1905—1943)
- Фирсов, Александр Яковлевич (1925—1945)
- Фоломеев, Дмитрий Сергеевич (1913—1954)
- Фроликов, Дмитрий Георгиевич (1918—1945)
- Фролов, Александр Филиппович (1918—1995)
- Фроловский, Семён Алексеевич (1906—1998)
Х
- Харламов, Николай Иванович (1924—1982)
- Харчевин, Фёдор Павлович (1901—1969)
- Хлобыстов, Алексей Степанович (1918—1943)
- Хрюкин, Сергей Кузьмич (1915—1970)
Ц
- Цаплин, Андрей Павлович (1923—1944)
- Цыганков, Пётр Николаевич (1923—1991)
- Цыганов, Михаил Степанович (1921—2001)
Ч
- Чарыков, Михаил Павлович (1905—1942)
- Черняев, Алексей Ильич (1925—1993)
- Чиликин, Иван Петрович (1914—1985)
- Чиянев, Пётр Александрович (1919—1996)
- Чубаров, Алексей Кузьмич (1905—1964)
Ш
- Шебанов, Фёдор Акимович (1921—1951)
Жившие в Рязанской области
- Пивоваров, Сергей Антонович (1914—1991)
|
Напишите отзыв о статье "Список Героев Советского Союза (Рязанская область)"
Отрывок, характеризующий Список Героев Советского Союза (Рязанская область)
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.
Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.