Список Героев Социалистического Труда (Ж)
Поделись знанием:
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.
Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
В настоящем списке представлены в алфавитном порядке Герои Социалистического Труда, получившие почётное звание Герой Социалистического Труда, чьи фамилии начинаются с буквы «Ж».
- Список содержит информацию о годах жизни, роде деятельности награждённых и дате присвоения почётного звания.
- Список не включает Героев, удостоенных звания дважды и более раз.
Список людей, фамилии которых начинаются с «Ж»
| № | Фамилия, имя, отчество | Годы жизни | Деятельность | Дата награждения |
|---|---|---|---|---|
| 1 | Жаворонков Михаил Митрофанович | 26.11.1926 — 26.08.1996 | Электросварщик завода «Красный котельщик» Министерства тяжёлого, энергетического и транспортного машиностроения СССР, гор. Таганрог Ростовской области | 09.07.1966 |
| 2 | Жаворонков Николай Михайлович | 07.08.1907 — 05.08.1990 | Директор Института общей и неорганической химии имени Н. С. Курнакова, академик Академии наук СССР, гор. Москва | 13.03.1969 |
| 3 | Жагата Отилия Гиртовна[1] | род. 1923 | Каменщица по ремонту мартеновских печей Лиепайского завода «Сарканайс металургс» Латвийского совнархоза | 07.03.1960 |
| 4 | Жаглин Алексей Григорьевич[2] | 20.08.1937 — 22.06.1999 | Слесарь Воронежского научно-исследовательского института связи | 14.05.1987 |
| 5 | Жайлибаев Танырберген | 1899 — ???? | Председатель колхоза «Коммунизм» Пахта-Аральского района Южно-Казахстанской области | 08.06.1957 |
| 6 | Жакауов Акназар | 1884 — ???? | Старший табунщик колхоза имени Калинина Шевченковского района Гурьевской области | 23.07.1948 |
| 7 | Жакбаров Абдималик | 1918 — ???? | Бригадир полеводческой бригады колхоза имени Куйбышева Московского района Андижанской области | 11.01.1957 |
| 8 | Жакина Жумагайша | 1915 — ???? | Заведующая фермой колхоза «Жарлы-Камыс» Абаевского района Семипалатинской области | 23.07.1948 |
| 9 | Жаксалыкова Дамела | род. 1938 | Свинарка Кустанайского зерносовхоза Кустанайской области | 07.03.1960 |
| 10 | Жаксыбаев Айтмолла | 1893 — ???? | Чабан колхоза «Жанажол» Кувского района Карагандинской области | 29.03.1958 |
| 11 | Жаксыбаев Наби Кульчаманович | 28.02.1912 — 08.08.1975 | Директор Зыряновского свинцового комбината Министерства цветной металлургии СССР, Восточно-Казахстанская область | 20.05.1966 |
| 12 | Жаксыбеков Совет Шпекбаевич | род. 1931 | Старший чабан совхоза имени Б. Абжанова Аягузского района Семипалатинской области | 22.03.1966 |
| 13 | Жаксибеков Шпекпай | 1888 — ???? | Старший чабан овцеводческого совхоза «Каракольский» Министерства совхозов СССР, Аягузский район Семипалатинской области | 23.07.1948 |
| 14 | Жаксылыков Байбарак | 1890 — ???? | Старший табунщик колхоза «Энбек» Кегеньского района Алма-Атинской области | 23.07.1948 |
| 15 | Жалдыба Алексей Артемьевич | 1916 — ???? | Бригадир тракторной бригады Судженской МТС Анжеро-Судженского района Кемеровской области | 25.02.1949 |
| 16 | Жалельщикова Елизавета Ивановна[3] | 21.08.1914 — 26.02.1985 | Звеньевая колхоза имени Кирова Кстовского района Горьковской области | 15.06.1950 |
| 17 | Жалсанова Пылжит Бальжиевна[4] | 1923—1986 | Доярка колхоза имени Карла Маркса Селенгинского аймака Бурятской АССР | 19.03.1959 |
| 18 | Жалыло Иван Григорьевич | род. 1923 | Чабан колхоза имени Сталина Царичанского района Днепропетровской области | 26.02.1958 |
| 19 | Жаманбаланов Кумарбай | 1888 — ???? | Старший чабан колхоза «Узун-Булак» Капальского района Талды-Курганской области | 23.07.1948 |
| 20 | Жаманшин Нуртуяк[1] | 1891—1971 | Заведующий конефермой колхоза «Коминтерн» Иргизского района Актюбинской области | 23.07.1948 |
| 21 | Жамбаев Курманбай | 11.09.1875 — 1970 | Старший чабан колхоза «Тесик-тоган» Аксуского района Талды-Курганской области | 09.07.1949 |
| 22 | Жамбулатов Мерует | 1898 — ???? | Старший чабан колхоза имени Джамбула Джурунского района Актюбинской области | 23.07.1948 |
| 23 | Жамбылова Тамдыкуль | род. 1939 | Звеньевая совхоза «Байкадамский» Сарысуского района Джамбулской области | 22.02.1982 |
| 24 | Жамойтин Александр Адольфович | род. 08.05.1935 | Заведующий производственным участком колхоза «Прогресс» Зельвенского района Гродненской области | 13.12.1972 |
| 25 | Жанабергенов Мулдаш | род. 1914 | Бригадир Кандагачской дистанции пути Казахской железной дороги, Актюбинская область | 04.05.1971 |
| 26 | Жаналиев Сейтмагамбет | 1896 — ???? | Старший табунщик колхоза имени Чкалова Аральского района Кзыл-Ординской области | 31.10.1949 |
| 27 | Жанасылов Бужек[5] | род. 1936 | Старший чабан совхоза «Овцевод» Аягузского района Семипалатинской области | 08.04.1971 |
| 28 | Жангалов Баян | 22.07.1914 — 31.01.2013 | Председатель Рузаевского райисполкома Кокчетавской области | 11.01.1957 |
| 29 | Жангожин Жумабек[6] | 21.10.1931 — 01.01.1988 | Старший чабан овцеплемзавода «Бескарайский» Лебяжинского района Павлодарской области | 22.03.1966 |
| 30 | Жангуразов Ибрагим Даутович | род. 1937 | Генеральный директор Вишнёвского производственного объединения по птицеводству, Целиноградская область | 10.02.1981 |
| 31 | Жандосов Исмагамбет | 1879 — ???? | Старший табунщик колхоза «Кенкияк» Темирского района Актюбинской области | 07.10.1949 |
| 32 | Жанжигитов Нарын | 1881 — ???? | Скотник колхоза «Шатыр-агаш» Каркаралинского района Карагандинской области | 12.07.1949 |
| 33 | Жаниев Каппас | род. 1920 | Старший табунщик совхоза «Улентинский» Ерментауского района Целиноградской области | 22.03.1966 |
| 34 | Жансапаков Калмагамбет | 1882—1957 | Старший чабан колхоза имени Амангельды Иманова Амангельдинского района Кустанайской области | 23.07.1948 |
| 35 | Жантокова Дарига[7] | 1918 — ???? | Звеньевая бригады колхоза «Красная Звезда» Джамбулского района Джамбулской области | 28.03.1948 |
| 36 | Жапабаев Каиржан | 05.06.1938 — 04.01.1994 | Авиационный техник Павлодарского аэропорта Казахского управления гражданской авиации Министерства гражданской авиации СССР | 03.03.1980 |
| 37 | Жапышев Рысбай | род. 1933 | Алайский район Ошской области | 07.07.1986 |
| 38 | Жардецкайте Кристина Александровна | род. 1940 | Доярка Вильнюсского конного завода, Вильнюсский район Литовской ССР | 22.03.1966 |
| 39 | Жариков Иван Егорович | 29.04.1911 — 16.08.1978 | Зоотехник колхоза «Горшиха» Ярославского района Ярославской области | 22.03.1966 |
| 40 | Жаримбетов Мантай | 1912 — ???? | Звеньевой колхоза «Алгабас» Тюлькубасского района Чимкентской области | 19.04.1967 |
| 41 | Жаринов Александр Дмитриевич | 25.07.1928 — 07.03.2008 | Слесарь Ивановского производственного объединения «Рембыттехника» | 23.01.1974 |
| 42 | Жаркимбасов Муха | 1888 — ???? | Старший табунщик колхоза «Жилысай» Кегеньского района Алма-Атинской области | 23.07.1948 |
| 43 | Жарков Никита Яковлевич | 1906 — ???? | Председатель колхоза «Заветы Ленина» Брединского района Челябинской области | 11.01.1957 |
| 44 | Жаркова Анна Петровна | 25.08.1918 — 23.09.1994 | Дежурная по станции Африканда Кировской железной дороги, Мурманская область | 05.11.1943 |
| 45 | Жарнаков Пётр Матвеевич | 1914 — ???? | Старший мастер металлургического цеха Балхашского горнометаллургического комбината Карагандинского совнархоза | 09.06.1961 |
| 46 | Жаров Борис Васильевич | 1926 — ???? | Бригадир слесарей Сокольнического вагоноремонтного завода Управления пассажирского транспорта Мосгорисполкома | 07.05.1971 |
| 47 | Жаров Василий Андреевич | род. 10.09.1926 | Бригадир судосборщиков судостроительного завода имени С. М. Кирова Министерства судостроительной промышленности СССР, гор. Хабаровск | 26.04.1971 |
| 48 | Жаров Михаил Иванович | 27.10.1900 — 15.12.1981 | Актёр Государственного академического Малого театра, народный артист СССР, гор. Москва | 04.11.1974 |
| 49 | Жаров Наум Анисимович | 21.04.1913 — 08.04.1979 | Бригадир полеводческой бригады совхоза «Сибиряк» Министерства совхозов СССР, Тулунский район Иркутской области | 03.05.1948 |
| 50 | Жаскеленов Жолдас | 1886 — ???? | Заведующий коневодством колхоза «Жана-Куш» Баксайского района Гурьевской области | 23.07.1948 |
| 51 | Жаумбаев Демеу[8] | род. 1932 | Старший чабан совхоза «Красноярский» имени 50-летия Октябрьской революции Тайпакского района Уральской области | 08.04.1971 |
| 52 | Жахин Балабек | 1899 — ???? | Председатель колхоза «Авангард» Эркеншиликского района Акмолинской области | 23.07.1948 |
| 53 | Жбанов Анатолий Васильевич | 25.04.1922 — 23.03.1993 | Бригадир монтажников строительного управления № 2 треста «Дорогобужхимстрой» Министерства строительства СССР, Смоленская область | 07.05.1971 |
| 54 | Жбанчикова Анастасия Петровна | род. 25.09.1920 | Звеньевая Земетчинского свеклосовхоза Министерства пищевой промышленности СССР, Земетчинский район Пензенской области | 18.05.1948 |
| 55 | Жвания Хута Вадалевич | род. 1926 | Рабочий Кохорского совхоза Министерства сельского хозяйства СССР, Гальский район район Абхазской АССР | 05.07.1949 |
| 56 | Жгенти Мавра Семёновна | 1920 — ???? | Колхозница колхоза имени газеты «Коммунист» Махарадзевского района Грузинской ССР | 01.09.1951 |
| 57 | Жгенти Шалва Димитриевич | 1917 — ???? | Звеньевой колхоза имени Орджоникидзе Димского сельсовета Маяковского района Грузинской ССР | 09.08.1949 |
| 58 | Жданкин Иван Степанович | 21.01.1912 — 21.04.1978 | Комбайнёр совхоза «Ударник» Чернышковского района Сталинградской области | 20.11.1958 |
| 59 | Жданов Андрей Иванович | 06.11.1904 — 23.02.1979 | Старший чабан ордена Ленина конного завода № 158, Сальский район Ростовской области | 26.07.1949 |
| 60 | Жданов Виктор Фёдорович | 1923 — 07.06.1980 | Слесарь Ефремовского завода синтетического каучука имени академика Лебедева Министерства нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности СССР, Тульская область | 20.04.1971 |
| 61 | Жданов Леонид Афанасьевич | 29.04.1890 — 27.12.1974 | Старший научный сотрудник Донской опытной станции Всесоюзного научно-исследовательского института масличных и эфирномасличных культур, академик Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина, Ростовская область | 22.05.1965 |
| 62 | Жданов Семён Митрофанович | 01.09.1916 — ??.03.1994 | Председатель колхоза «Победа» Ставропольского района Куйбышевской области | 23.06.1966 |
| 63 | Жданова Зинаида Ивановна[9] | 20.12.1919 — 19.05.1995 | Доярка колхоза «Пятилетка» Костромского района Костромской области | 04.07.1949 |
| 64 | Жданович Павел Иванович | 1908 — ???? | Директор каракулеводческого совхоза «Равнина» Министерства внешней торговли СССР, Байрам-Алийский район Марыйской области | 15.09.1948 |
| Жеванюк Мария Лукьяновна[10] | род. 01.03.1923 | Звеньевая колхоза имени Карла Либкнехта Одесского района Одесской области | 04.07.1949 | |
| 65 | Жевлакович Степан Викентьевич | 23.09.1913 — 16.05.1978 | Директор совхоза «Энтузиаст» Юрьев-Польского района Владимирской области | 08.04.1971 |
| 66 | Жеглов Пётр Иванович | род. 1929 | Мастер по сложным работам управления буровых работ «Речицабурнефть» объединения «Белоруснефть» Министерства нефтяной промышленности СССР, Гомельская область | 30.03.1971 |
| 67 | Жезлов Михаил Сергеевич | 06.10.1898 — 11.09.1960 | Директор авиамоторного завода № 24, Куйбышевская область | 16.09.1945 |
| 68 | Жеков Антон Николаевич | род. 1936 | Тракторист колхоза имени Димитрова Татарбунарского района Одесской области | 23.06.1966 |
| 69 | Железкина Антонина Ивановна | 1908—1960 | Бригадир-планочница Калининского хлопчатобумажного комбината | 07.03.1960 |
| 70 | Железко Николай Николаевич | род. 1923 | Бригадир тракторно-полеводческой бригады Краснодонского совхоза Сарыкольского района Кустанайской области | 11.01.1957 |
| 71 | Железнов Дмитрий Алексеевич | 1905 — ???? | Бригадир колхоза «Красный казак» Кизильского района Челябинской области | 26.03.1948 |
| 72 | Железняк Виталий Игнатьевич[11] | 26.11.1937—11.03.2012 | Председатель колхоза имени Ленина Лоевского района Гомельской области | 07.07.1986 |
| 73 | Железняк Григорий Карпович | род. 1928 | Директор совхоза «Майский» Адамовского района Оренбургской области | 08.04.1971 |
| 74 | Железняк Григорий Савельевич | род. 23.02.1925 | Комбайнёр Первомайской МТС Саратского района Одесской области | 26.02.1958 |
| 75 | Железняк Сергей Павлович | 1909 — ???? | Комбайнёр Марьинской МТС Сталинской области | 25.06.1952 |
| 76 | Железов Иван Порфирьевич | 02.05.1924 — 03.02.1989 | Председатель колхоза «Красный маяк» Городецкого района Горьковской области | 23.12.1976 |
| 77 | Желнин Леонид Васильевич | 1934—1987 | Бригадир малой комплексной бригады Кайского леспромхоза Министерства лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности СССР, Кировская область | 17.09.1966 |
| 78 | Желтухин Алексей Михайлович | род. 1927 | Наладчик Прокопьевского завода «Электромашина» Министерства электротехнической промышленности СССР, Кемеровская область | 08.08.1966 |
| 79 | Жёлудев Владимир Николаевич | 10.11.1903 — 16.10.1972 | Начальник Лискинского отделения движения Юго-Восточной железной дороги, Воронежская область | 05.11.1943 |
| 80 | Желудков Александр Семёнович | 1907 — ???? | Председатель исполкома Старо-Полтавского районного Совета депутатов трудящихся Сталинградской области | 20.11.1958 |
| 81 | Желяева Мария Георгиевна | 1918 — 25.09.2000 | Заведующая отделением 3-го больнично-поликлинического объединения, гор. Красноярск | 04.02.1969 |
| 82 | Желязко Николай Николаевич | род. 1923 | Бригадир тракторно-полеводческой бригады Краснодонского совхоза Кустанайской области | 11.01.1957 |
| 83 | Жемайтайтис Пятрас Миколович | 1907 — ???? | Председатель колхоза «И коммунизма» Вилкавишкского района Литовской ССР | 01.10.1965 |
| 84 | Женский Иосиф Адольфович | 1920—1984 | Комбайнёр Красноармейской МТС Кокчетавской области | 21.08.1951 |
| 85 | Жердий Григорий Фёдорович | 22.03.1903 — 1976 | Бригадир колхоза имени Карла Маркса Маловисковского района Кировоградской области | 25.09.1948 |
| 86 | Жеребило Матрёна Ефимовна | 1915 — ???? | Звеньевая Велико-Октябрьского свеклосовхоза Министерства пищевой промышленности СССР, Сумская область | 12.09.1949 |
| 87 | Жеребин Борис Николаевич | 10.05.1907 — 07.05.2005 | Директор Кузнецкого металлургического комбината, Кемеровская область | 19.07.1958 |
| 88 | Жеребкин Яков Васильевич | 1912 — ???? | Председатель колхоза «Красный боец» Чесменского района Челябинской области | 11.01.1957 |
| 89 | Жеребцов Александр Михайлович | 1903 — ???? | Проходчик шахты № 3 треста «Свердловуголь» комбината «Донбассантрацит» Министерства угольной промышленности западных районов СССР, Ворошиловградская область | 28.08.1948 |
| 90 | Жеребцова Александра Андреевна | род. 1929 | Доярка колхоза «Заря коммунизма» Краснинского района Липецкой области | 22.03.1966 |
| 91 | Жеребцова Ирина Гурьяновна[12] | 1905—1991 | Звеньевая колхоза «Льновод» Маслянинского района Новосибирской области | 08.03.1948 |
| 92 | Жеренов Фёдор Николаевич | род. 19.01.1941 | Тракторист-машинист совхоза имени Цвиллинга Соль-Илецкого района Оренбургской области | 23.12.1976 |
| 93 | Жернаков Александр Андреевич[13][14] | 22.8.1918 — 05.07.2001 | Председатель колхоза имени XXII съезда КПСС Наровчатского района Пензенской области | 08.04.1971 |
| 94 | Жерносеков Илья Митрикеевич | 1922 — ???? | Бригадир бурильщиков Миргалимсайского рудника Ачисайского полиметаллического комбината Южно-Казахстанского совнархоза | 09.06.1961 |
| 95 | Жечюс Леонардас Юргиевич | род. 1921 | Первый секретарь Капсукского райкома Компартии Литвы | 05.04.1958 |
| 96 | Жиберин Иван Васильевич | 1890 — ???? | Старший агроном семеноводческого совхоза «Таза-Урук» Министерства совхозов СССР, Самаркандская область | 26.04.1948 |
| 97 | Жива Мария Адамовна | 1918—1982 | Свинарка Малпилсского совхоза-техникума Рижского района Латвийской ССР | 08.04.1971 |
| 98 | Живаго Фёдор Тимофеевич | 1897 — ???? | Директор Дьяковской МТС Ровеньковского района Ворошиловградской области | 26.12.1958 |
| 99 | Живайкин Владимир Данилович | 1906 — ???? | Бригадир тракторной бригады Ново-Малыклинской МТС Ново-Малыклинского района Ульяновской области | 25.09.1948 |
| 100 | Живетьева Любовь Петровна | 10.06.1941 — 20.05.2014 | Зоотехник государственного племенного завода «Первомайский» Татарского района Новосибирской области | 29.05.1990 |
| 101 | Живов Павел Евгеньевич | 15.03.1918 — 09.10.2001 | Скотник-пастух колхоза имени Ленина Ишимбайского района Башкирской АССР | 22.03.1966 |
| Живолуга Мария Лукьяновна[15] | род. 13.06.1916 | Звеньевая свеклосовхоза имени Микояна Министерства пищевой промышленности СССР, Кореновский район Краснодарского края | 19.05.1948 | |
| 102 | Жигалин Владимир Фёдорович | 03.03.1907 — 03.11.1990 | Министр тяжёлого и транспортного машиностроения СССР, гор. Москва | 17.02.1977 |
| 103 | Жигалко Татьяна Иосифовна | 1919 — ???? | Председатель колхоза «Перамога» Руденского района Минской области | 18.01.1958 |
| 104 | Жиганов Назиб Гаязович | 15.11.1911 — 02.06.1988 | Татарский композитор, народный артист СССР | 15.01.1981 |
| 105 | Жигулёва Антонина Михайловна | 15.03.1918 — 13.07.2001 | Доярка совхоза имени 10-летия Удмуртской АССР Малопургинского района Удмуртской АССР | 22.03.1966 |
| 106 | Жидель Григорий Яковлевич | род. 1923 | Первый секретарь Михайловского горкома КПСС, Волгоградская область | 08.04.1971 |
| 107 | Жиденко Татьяна Григорьевна[16] | род. 15.02.1921 | Звеньевая свиноводческого совхоза имени Красной Армии Министерства совхозов СССР, Полтавский район Полтавской области | 06.04.1949 |
| 108 | Жидкова Раиса Ивановна | род. 1938 | Оператор Саранского завода «Электровыпрямитель», Мордовская АССР | 31.03.1981 |
| 109 | Жиеналиев Уткелбай | 1904 — ???? | Заведующий коневодством колхоза «Жана-Шаруа» Баксайского района Гурьевской области | 23.07.1948 |
| 110 | Жиенгазина Бизада Утекеевна | род. 1937 | Бригадир почтальонов Кустанайского почтамта Министерства связи СССР | 02.04.1981 |
| 111 | Жижелев Иван Семёнович | род. 1941 | Фрезеровщик Омского электромеханического завода Министерства общего машиностроения СССР | 12.08.1976 |
| 112 | Жижель Иван Матвеевич[17] | 1904 — 18.03.1982 | Министр строительства Белорусской ССР, гор. Минск | 15.02.1964 |
| 113 | Жижилашвили Шалва Николаевич | 20.02.1913 — 28.12.1992 | Командир восстановительного железнодорожного батальона, майор | 05.11.1943 |
| 114 | Жижневская Надежда Николаевна | род. 28.05.1927 | Звеньевая колхоза имени Ильича Шосткинского района Сумской области | 30.04.1966 |
| 115 | Жижов Иван Алексеевич[18] | 1903—1968 | Председатель колхоза «Прожектор» Новодеревенского района Рязанской области | 08.01.1960 |
| 116 | Жилин Борис Алексеевич | род. 22.10.1937 | Мастер машинного доения совхоза «Вольнянский» Новомосковского района Днепропетровской области | 22.03.1966 |
| 117 | Жилин Сергей Степанович | 20.09.1926 — 17.12.1997 | Директор совхоза «Семёновский» Медведевского района Марийской АССР | 26.11.1965 |
| 118 | Жилин Тихон Иванович | 1912 — ???? | Директор Ново-Егорьевской МТС Егорьевского района Алтайского края | 11.01.1957 |
| 119 | Жилин Филипп Николаевич | 14.12.1911 — 1987 | Комбайнёр Каргапольской МТС Курганской области | 06.06.1952 |
| 120 | Жилина Татьяна Васильевна | 1911 — 28.03.1974 | Звеньевая виноградарского совхоза «Реконструктор» Министерства пищевой промышленности СССР, Аксайский район Ростовской области | 05.10.1949 |
| 121 | Жилисов Тлеген | 1887 — ???? | Старший чабан колхоза имени Степана Разина Испульского района Гурьевской области | 23.07.1948 |
| 122 | Жилкибаев Аманбек[6] | род. 1921 | Старший чабан совхоза «Кутузовский» Иртышского района Павлодарской области | 08.04.1971 |
| 123 | Жиловский Виктор Дмитриевич | 05.04.1931 — 31.03.2014 | Старший печевой Запорожского титано-магниевого комбината | 29.12.1973 |
| 124 | Жильцова Раиса Евгеньевна | 29.06.1928 — 25.01.2005 | Доярка племзавода «Холмогорский» Холмогорского района Архангельской области | 22.03.1966 |
| 125 | Жилябин Василий Тимофеевич | род. 1930 | Бригадир горнорабочих очистного забоя шахты «Кява-2» треста «Эстонсланец» Министерства угольной промышленности СССР, Эстонская ССР | 29.06.1966 |
| 126 | Жилягин Михаил Илларионович | род. 1923 | Бригадир комплексной бригады управления «Стальпромстрой» треста «Волгоградтяжстрой» | 08.01.1974 |
| 127 | Жиляев Григорий Захарович | 1911 — ???? | Председатель колхоза имени Молотова Невинномысского района Ставропольского края | 11.01.1957 |
| 128 | Жингилбаев Кажен | 1898—1961 | Председатель колхоза «Тендык» Бескарагайского района Павлодарской области | 23.07.1948 |
| 129 | Жинысбаев Абильда | 1892—1954 | Старший чабан колхоза «Кзыл-Аскер» Сузакского района Южно-Казахстанской области | 23.07.1948 |
| 130 | Жирнов Иван Иванович | 05.07.1937 — 14.06.2006 | Токарь-карусельщик Балтийского судостроительного завода имени Серго Орджоникидзе Министерства судостроительной промышленности СССР, гор. Ленинград | 07.02.1985 |
| 131 | Жирнов Иван Яковлевич | 17.10.1891 — 1963 | Бригадир конного завода № 23, Починковский район Горьковской области | 10.07.1952 |
| 132 | Жирнов Сергей Яковлевич | род. 1923 | Старший оператор Ферганского нефтеперерабатывающего завода имени 40-летия Узбекистана Министерства нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности СССР | 20.04.1971 |
| 133 | Житков Алексей Михайлович | 1909 — ???? | Председатель колхоза имени Тельмана Раменского района Московской области | 24.06.1949 |
| 134 | Житков Анатолий Анатольевич | 10.04.1913 — 09.11.1997 | Генеральный директор Волжского объединения по производству легковых автомобилей, Куйбышевская область | 31.03.1981 |
| 135 | Житник Фёдор Тимофеевич | 1905 — ???? | Бригадир полеводческой бригады колхоза имени Сталина района имени 28 гвардейцев Талды-Курганской области | 28.03.1948 |
| 136 | Житников Пётр Илларионович | 1906 — ???? | Капитан-директор краболова «Второй краболов» Главприморрыбпрома, Приморский край | 02.03.1957 |
| 137 | Житникова Варвара Павловна | 1916 — ???? | Звеньевая семеноводческого совхоза «Красная волна» Министерства совхозов СССР, Харьковская область | 13.03.1948 |
| 138 | Жихарев Василий Андреевич | 1902 — ???? | Заведующий коневодческой фермой колхоза имени Куйбышева Бейского района Хакасской автономной области | 23.07.1948 |
| 139 | Жихарев Иван Егорович | 1929—1998 | Буровой мастер геологопоисковой конторы объединения «Саратовнефтегаз» Министерства нефтяной промышленности СССР, Саратовская область | 30.03.1971 |
| 140 | Жихарев Пётр Филиппович | род. 1930 | Старший чабан государственного племенного овцеводческого завода «Большевик» Ипатовского района Ставропольского края | 08.04.1971 |
| 141 | Жищинский Григорий Иванович | 22.08.1922 — 02.10.1998 | Бригадир колхоза «Украина» Городокского района Хмельницкой области | 26.02.1958 |
| 142 | Жлоба Евгений Егорович | род. 15.08.1934 | Тракторист-машинист совхоза имени Калинина Краснопольского района Могилёвской области | 29.03.1978 |
| 143 | Жлоба Юлий Егорович | род. 22.02.1931 | Тракторист-машинист совхоза имени Калинина Краснопольского района Могилёвской области | 08.04.1971 |
| 144 | Жмайло Андрей Павлович | 1903 — 23.09.1961 | Управляющий трестом «Ленинруда», гор. Кривой Рог Днепропетровской области | 19.07.1958 |
| 145 | Жмакин Фёдор Григорьевич | род. 16.02.1930 | Токарь завода «Прогресс» Министерства общего машиностроения СССР, гор. Куйбышев | 16.01.1974 |
| 146 | Жмеяускас Пранас Ионо | 1898 — ???? | Звеньевой племенного свиноводческого совхоза «Жеймяй» Министерства совхозов СССР, Литовская ССР | 11.04.1949 |
| 147 | Жмуденко Григорий Андреевич | 1913 — ???? | Бригадир полеводческой бригады семеноводческого совхоза «Днепропетровский» Министерства совхозов СССР, Днепропетровская область | 03.05.1948 |
| 148 | Жогин Дмитрий Михайлович | род. 1933 | Электросварщик завода «Звезда» Министерства судостроительной промышленности СССР, Приморский край | 14.06.1977 |
| 149 | Жоланов Шултик | 1905 — ???? | Старший чабан колхоза Кутты-Кольского аулсовета Иргизского района Актюбинской области | 07.10.1949 |
| 150 | Жолбин Анатолий Александрович[1] | 23.03.1926 — 1999 | Сталевар Кузнецкого металлургического комбината имени В. И. Ленина Министерства чёрной металлургии СССР, Кемеровская область | 30.03.1971 |
| 151 | Жолдасбеков Оразбек | 1894 — ???? | Старший конюх колхоза «Берлик» Кургальджинского района Акмолинской области | 23.07.1948 |
| 152 | Жолдояков Кадырбай | 1887 — ???? | Старший чабан колхоза «Новая деревня» Бородулихинского района Семипалатинской области | 23.07.1948 |
| 153 | Жолдыбаев Буркутбай | 1892 — ???? | Старший табунщик мясного совхоза «Терсаканский» Министерства совхозов СССР, Есильский район Акмолинской области | 23.07.1948 |
| 154 | Жолмурзаев Искак | 1898 — ???? | Управляющий фермой № 2 совхоза «Сары-Булак» Талды-Курганской области | 29.03.1958 |
| 155 | Жолниренко Аркадий Михайлович | 25.01.1900 — 30.06.1979 | Директор учебно-опытного хозяйства «Заволжское» Костромского сельскохозяйственного института «Караваево» | 30.04.1966 |
| 156 | Жоржоладзе Давид Георгиевич | 1893 — ???? | Бригадир колхоза «Имеди» Орджоникидзевского района Грузинской ССР | 05.09.1950 |
| 157 | Жоров Андрей Владимирович | 1890 — ???? | Заведующий коневодческой фермой колхоза «Заветы Ильича» Краснотуранского района Красноярского края | 23.07.1948 |
| 158 | Жувасов Капыс | 1909—1996 | Старший скотник совхоза «Балкашино» Балкашинского района Целиноградской области | 22.03.1966 |
| 159 | Жуга Тихон Павлович | 13.08.1899 — ???? | Бригадир колхоза «Червоный хлебороб» Краснолиманского района Сталинской области | 16.02.1948 |
| 160 | Жуйков Фёдор Викторович | род. 27.11.1928 | Проходчик Гороблагодатского рудоуправления Нижнетагильского металлургического комбината имени В. И. Ленина Министерства чёрной металлургии СССР, Свердловская область | 30.03.1971 |
| 161 | Жук Виктор Ефимович | род. 1925 | Бригадир тракторной бригады колхоза «Рассвет» Глодянского района Молдавской ССР | 08.04.1971 |
| 162 | Жук Михаил Трофимович[19] | 02.11.1907 — 04.05.1985 | Начальник локомотивного депо Славянск Донецкой железной дороги, Донецкая область | 04.08.1966 |
| 163 | Жук Михаил Фёдорович | 24.10.1919 — 27.04.1989 | Бригадир монтажников Омского монтажного управления № 1 треста «Сибнефтехиммонтаж» Министерства монтажных и специальных строительных работ СССР | 07.05.1971 |
| 164 | Жук Николай Сергеевич | род. 1926 | Комбайнёр колхоза имени Чапаева Нежинского района Черниговской области | 23.06.1966 |
| 165 | Жук Пётр Павлович | 16.04.1928 — 19.04.2009 | Капитан парохода Главного управления речного флота при Совете Министров Украинской ССР, гор. Киев | 14.09.1966 |
| 166 | Жук Сергей Яковлевич | 04.04.1892 — 01.03.1957 | Начальник Управления проектирования, изысканий и исследований для строительства гидротехнических сооружений («Гидропроект»), главный инженер Главного управления строительства Волго-Донского водного пути («Главгидроволгодонстрой») Министерства внутренних дел СССР, генерал-майор инженерно-технической службы | 19.09.1952 |
| 167 | Жуков Александр Александрович | род. 1938 | Буровой мастер Бузулукской нефтеразведочной экспедиции глубокого бурения Министерства геологии СССР, Оренбургская область | 02.01.1974 |
| 168 | Жуков Александр Илларионович | 1912—2003 | Директор Макеевского металлургического завода имени Кирова, Сталинская область | 19.07.1958 |
| 169 | Жуков Антон Вавилович | 1913 — ок. 1991 | Старший чабан колхоза «Красный Партизан» Приморского района Сталинской области | 24.06.1949 |
| 170 | Жуков Василий Алексеевич | род. 1928 | Звеньевой совхоза «Рогинь» Буда-Кошелёвского района Гомельской области | 30.04.1966 |
| 171 | Жуков Василий Павлович | 1926—2001 | Комбайнёр колхоза имени Ильина Предгорного района Ставропольского края | 07.12.1973 |
| 172 | Жуков Василий Фёдорович | 19.11.1913 — 05.03.2001 | Путеец восстановительного железнодорожного батальона, ефрейтор | 05.11.1943 |
| 173 | Жуков Виктор Петрович[18] | 1923—1984 | Председатель колхоза «Путь Ленина» Ряжского района Рязанской области | 08.01.1960 |
| 174 | Жуков Георгий Александрович | 23.04.1908 — 31.05.1991 | Политический обозреватель газеты «Правда», ведущий Центрального телевидения СССР, гор. Москва | 21.04.1978 |
| 175 | Жуков Ермолай Семёнович | 1881 — ???? | Крепильщик шахты № 1—2 Смолянка комбината «Сталинуголь» Министерства угольной промышленности западных районов СССР, Сталинская область | 28.08.1948 |
| 176 | Жуков Иван Степанович | 1917 — ???? | Бригадир колхоза имени Ленина Кизильского района Челябинской области | 19.04.1967 |
| 177 | Жуков Игнат Григорьевич | 1909 — ???? | Начальник шахты № 5/6 имени Димитрова треста «Красноармейскуголь» Министерства угольной промышленности Украинской ССР, Сталинская область | 26.04.1957 |
| 178 | Жуков Михаил Алексеевич | 1912 — ???? | Комбайнёр Суворовской МТС Предгорного района Ставропольского края | 11.08.1951 |
| 179 | Жуков Михаил Иванович[20] | род. 1935 | Машинист протекторного агрегата Ярославского шинного завода Министерства нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности СССР | 06.04.1981 |
| 180 | Жуков Михаил Фёдорович | род. 1928 | Тракторист-машинист совхоза имени 50-летия СССР Адамовского района Оренбургской области | 13.03.1981 |
| 181 | Жуков Никифор Никифорович | 22.03.1931 — 2012 | Бригадир комплексной бригады Шиткинского леспромхоза Министерства лесной и деревообрабатывающей промышленности СССР, Тайшетский район Иркутской области | 08.01.1974 |
| 182 | Жуков Николай Яковлевич | 16.09.1926 — 08.06.2006 | Составитель поездов станции Московка Омской железной дороги, Омская область | 01.08.1959 |
| 183 | Жуков Пётр Иванович | 1908 — ???? | Комбайнёр Колосовской МТС Омской области | 18.04.1952 |
| 184 | Жуков Фёдор Семёнович | 1908 — ???? | Старший механик Ново-Малыклинской МТС Ульяновской области | 27.02.1948 |
| 185 | Жукова Александра Григорьевна | род. 1941 | Доярка совхоза-техникума имени В. И. Ленина и Н. К. Крупской Шушенского района Красноярского края | 13.03.1981 |
| 186 | Жукова Валентина Петровна | 10.08.1932 — 26.07.2001 | Прессовщица-оператор Ивановского завода силикатного кирпича производственного объединение «Ивановостройматериалы» | 04.03.1976 |
| 187 | Жукова Зоя Александровна | род. 1936 | Преподаватель СПТУ, Качирский район Павлодарской области | 27.06.1978 |
| 188 | Жукова Татьяна Яковлевна | 1914 — ???? | Телятница совхоза «Заречный» Ленинского района Северо-Казахстанской области | 22.03.1966 |
| 189 | Жуковец Валентина Иосифовна | 15.05.1929 — 08.2016 | Бригадир маляров управления начальника работ № 115 треста «Отделстрой» Министерства строительства предприятий тяжёлой индустрии СССР, гор. Ростов-на-Дону | 16.03.1976 |
| 190 | Жулинский Марк Тихонович | 1890 — ???? | Старший агроном Дёминской МТС Ново-Анненского района Сталинградской области | 15.02.1948 |
| 191 | Жульев Александр Фёдорович | род. 10.02.1919 | Машинист экскаватора строительного управления «Спецстрой» № 3 треста «Оренбургспецстрой» Министерства строительства предприятий тяжёлой индустрии СССР, Оренбургская область | 05.04.1971 |
| 192 | Жумабаев Оразбай | 1908 — ???? | Заведующий коневодческой фермой колхоза «Карасай» Иргизского района Актюбинской области | 07.10.1949 |
| 193 | Жумабекова Салима Жумабековна | род. 25.08.1935 | Рисовод совхоза имени Ленина Кармакшинского района Кзыл-Ординской области | 03.03.1980 |
| 194 | Жумагалиев Сартай Жумагалиевич | род. 1937 | Комбайнёр совхоза «Булакский» Кокчетавского района Кокчетавской области | 22.02.1982 |
| 195 | Жумагулов Инкарбек | род. 1922 | Директор совхоза «Кегенскнй» Кегенского района Алма-Атинской области | 08.04.1971 |
| 196 | Жумаев Имангали | 1883—1953 | Старший чабан колхоза имени Калинина Джаныбекского района Западно-Казахстанской области | 23.07.1948 |
| 197 | Жумажанов Нажметдин Уакпаевич | 20.10.1926 — 27.02.2005 | Буровой мастер Сургутской нефтеразведочной экспедиции Главтюменгеологии, Ханты-Мансийский национальный округ | 17.01.1975 |
| 198 | Жуманов Шагир | 1883 — ???? | Старший чабан колхоза «Шили-Сай» Амангельдинского района Кустанайской области | 23.07.1948 |
| 199 | Жуматаев Шакир Бактыбаевич | род. 15.05.1925 | Расточник Южно-Уральского машиностроительного завода Министерства тяжёлого, энергетического и транспортного машиностроения СССР, гор. Орск Оренбургской области | 05.04.1971 |
| 200 | Жумурткинов Абайдилья | 1884 — ???? | Старший чабан колхоза «Бырлестык» Джезказганского района Карагандинской области | 23.07.1948 |
| 201 | Жундыбаев Есберген | 1884 — ???? | Старший чабан колхоза «Жана-Турмыс» Байганинского района Актюбинской области | 23.07.1948 |
| 202 | Жунина Таисия Ивановна | род. 09.05.1931 | Доярка совхоза «Красногвардейский» Гатчинского района Ленинградской области | 08.04.1971 |
| 203 | Жунусбеков Мергенбай | 15.03.1939 — 13.05.2002 | Старший чабан совхоза имени XXI съезда КПСС Баянаульского района Павлодарской области | 14.12.1984 |
| 204 | Жунусов Толеген | 1886 — ???? | Скотник колхоза «Уш-тобе» Каркаралинского района Карагандинской области | 12.07.1949 |
| 205 | Жунусов Хасен | 1906 — ???? | Директор Кар-Керинского совхоза Алма-Атинской области | 11.01.1957 |
| 206 | Жунушов Касымбек | род. 1936 | Старший чабан совхоза «Чолпон» Кочкорского района Нарынской области | 08.04.1971 |
| 207 | Журавель Акулина Филимоновна | род. 1924 | Звеньевая колхоза имени Калинина Таращанского района Киевской области | 29.03.1952 |
| 208 | Журавель Александр Семёнович | 04.07.1926 — 30.11.2015 | Старший машинист турбин Змиёвской ГРЭС Харьковского совнархоза | 20.09.1962 |
| 209 | Журавель Василий Евгеньевич | род. 02.01.1930 | Комбайнёр колхоза имени XXII съезда КПСС Белгород-Днестровского района Одесской области | 08.12.1973 |
| 210 | Журавкин Сергей Матвеевич | 1901 — ???? | Машинист цементных мельниц Подольского цементного завода Московского областного совнархоза | 09.08.1958 |
| 211 | Журавлёв Александр Иванович | 10.12.1910 — 04.1992 | Бригадир комплексной бригады плотников строительного управления «Аглострой-2» треста «Криворожаглострой» Днепропетровского совнархоза | 09.08.1958 |
| 212 | Журавлёв Алексей Петрович | 1905—1984 | Сталевар сталеплавильного цеха завода «Электросталь» имени И. Ф. Тевосяна Московского областного совнархоза | 19.07.1958 |
| 213 | Журавлёв Анатолий Георгиевич | род. 1922 | Директор совхоза «Погородно» Вороновского района Гродненской области | 22.03.1966 |
| 214 | Журавлёв Анатолий Дмитриевич | род. 1930 | Главный агроном колхоза имени Жданова Мелитопольского района Запорожской области | 19.04.1967 |
| 215 | Журавлёв Борис Александрович | род. 1931 | Электросварщик завода железобетонных изделий имени 40-летия комсомола Министерства промышленности строительных материалов РСФСР, гор. Ленинград | 28.07.1966 |
| 216 | Журавлёв Василий Иванович | род. 1926 | Машинист экскаватора строительного управления № 3 Амубухараканалстроя Министерства мелиорации и водного хозяйства Узбекской ССР, гор. Бухара | 30.04.1966 |
| 217 | Журавлёв Николай Фёдорович | 18.07.1926 — 05.10.2015 | Аппаратчик химико-фармацевтического завода «Акрихин» Министерства медицинской промышленности СССР, Ногинский район Московской области | 20.02.1974 |
| 218 | Журавлёва Наталья Гавриловна | 1918—1994 | Телятница колхоза «Рассвет» Родионово-Несветайского района Ростовской области | 22.03.1966 |
| 219 | Журавлёва Тамара Марковна | род. 02.09.1938 | Ткачиха Барнаульского хлопчатобумажного комбината, Алтайский край | 17.03.1981 |
| 220 | Журавский Пётр Аверьянович | 1919 — ???? | Звеньевой механизированного звена колхоза «Прогресс» Жашковского района Черкасской области | 31.12.1965 |
| 221 | Журавский Феликс Брониславович | род. 10.01.1928 | Бригадир монтажников Ждановского специализированного управления № 112 треста «Донбассстальконструкция» Министерства монтажных и специальных строительных работ СССР, Донецкая область | 26.07.1966 |
| 222 | Жураев Хамро | 1933—2000 | Проходчик Северного рудоуправления Навоийского горно-металлургического комбината Министерства среднего машиностроения СССР | 06.01.1970 |
| 223 | Жураева Рузихан | род. 1931 | Колхозница колхоза «Кызыл юлдуз» Московского района Андижанской области | 30.04.1966 |
| 224 | Журбенко Валентина Харитоновна[21] | род. 1925 | Звеньевая виноградарского совхоза «Гратиешты» Кишинёвского района Молдавской ССР | 23.07.1951 |
| 225 | Журбило Людмила Николаевна[22] | род. 1934 | Бригадир комплексной бригады колхоза «Оснежицкий» Пинского района Брестской области | 12.12.1973 |
| 226 | Журило Владимир Ильич | род. 1927 | Токарь Мытищинского машиностроительного завода Министерства автомобильной промышленности СССР, Московская область | 22.08.1966 |
| 227 | Журин Иван Иванович | 28.03.1915 — 17.10.2002 | Составитель поездов станции Юдино Казанской железной дороги, Татарская АССР | 01.08.1959 |
| 228 | Журкабаев Турусбек | 1886 — ???? | Старший чабан колхоза «3 пятилетка» Нарынколского района Алма-Атинской области | 23.07.1948 |
| 229 | Журков Серафим Николаевич | 29.05.1905 — 13.09.1997 | Заведующий лабораторией физики прочности Физико-технического института имени А. Ф. Иоффе, академик Академии наук СССР, гор. Ленинград | 28.05.1975 |
| 230 | Журлов Павел Васильевич | род. 16.06.1934 | Аппаратчик завода разделения изотопов Сибирского химического комбината Министерства среднего машиностроения СССР, Томская область | 08.06.1977 |
| 231 | Журов Виталий Николаевич[23][24] | 08.05.1920 — 01.07.2010 | Начальник механизированного участка Витебской дистанции пути Белорусской железной дороги, Витебская область | 04.08.1966 |
| 232 | Жусупов Айтлеу | 1910 — ???? | Председатель колхоза «Кзыл-Ту» Сарыагачского района Южно-Казахстанской области | 23.07.1948 |
| 233 | Жусупов Макаш | род. 1939 | Бригадир совхоза «Красный маяк» Каменского района Уральской области | 19.02.1981 |
| 234 | Жусупов Мауия (Мади) | 1886—1951 | Старший табунщик колхоза «Заря» Баян-Аульского района Павлодарской области | 23.07.1948 |
| 235 | Жусупов Мулдагали Капинович | род. 1929 | Чабан совхоза «Алгайский» Новоузенского района Саратовской области | 22.03.1966 |
| 236 | Жусупов Эшенкул | 1915 — ???? | Председатель колхоза имени Калинина Ленинского района Джалал-Абадской области | 15.02.1957 |
| 237 | Жусупова Казына | род. 1938 | Звеньевая совхоза «Аккумский» Джалагашского района Кзыл-Ординской области | 13.12.1972 |
Напишите отзыв о статье "Список Героев Социалистического Труда (Ж)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.rusarchives.ru/guide/lf_ussr/zh.shtml Личные архивные фонды в государственных хранилищах СССР. Архивные справочники. Архивы России. Ж.]
- ↑ Воронежская Энциклопедия. — Воронеж, 2008. — Т. 1. — 524 с. — ISBN 978-5-900270-99-9.
- ↑ [niznov-nekropol.ucoz.ru/index/zhalelshhikova_e_i/0-1361 Нижегородский некрополь]
- ↑ [galuuta.ru/truzhenniki_sela/ Труженики села — Герои Социалистического Труда и награждённые орденами СССР // Селенгинский район]
- ↑ [darvblago.ru/1022.html Жанасылов Бужек // История народов Средней Азии]
- ↑ 1 2 [www.arhiv.pavlodar.gov.kz/orgs/1/files/news/19/file_10_putevoditel.doc Документы в Государственном архиве Павлодарской области]
- ↑ В тексте Указа — Жантохова Дариха.
- ↑ [darvblago.ru/Жаумбаев.html Жаумбаев Демеу // История народов Средней Азии]
- ↑ Фамилия на момент награждения — Жданова, в замужестве — Крошкина.
- ↑ Фамилия Жеванюк — в замужестве, на момент награждения — Варчук.
- ↑ [gomelisp.gov.by/ru/rajon/pochetnye-grajdane-gomelskogo-raiona.html Железняк Виталий Игнатьевич]
- ↑ Фамилия на момент награждения — Жеребцова, в последующем — Березовская.
- ↑ [dmitrovsk1943.mybb.ru/viewtopic.php?id=1381 Жернаков Александр Андреевич. Герой Социалистического Труда // Всенародная книга памяти Пензенской области]
- ↑ [inpenza.ru/people/zhernakov-a-a.php Жернаков Александр Андреевич // Пензенская область. Города, веси, люди…]
- ↑ Фамилия в замужестве Живолуга, на момент награждения — Мухортова.
- ↑ Фамилия на момент награждения — Жиденко, в замужестве — Зараминских.
- ↑ [150let.rw.by/persons/memorybook/#/page/271 Жижель Иван Матвеевич // Книга Памяти Белорусской железной дороги. — Минск, 2014. — С. 272—282.]
- ↑ 1 2 [www.history-ryazan.ru/node/6027 Рязанцы — Герои Социалистического Труда]
- ↑ [pr-sv.biz/ru/zhuk-mixail-trofimovich/#more-804 Жук Михаил Трофимович. Биография]
- ↑ [www.adm.yar.ru/news.aspx?news_id=4369 Сегодня в Ярославской области чествуют героев Отечества]. Правительство Ярославской области, 9 декабря 2008
- ↑ Фамилия на момент награждения — Журбенко, в замужестве — Алексеенко.
- ↑ [unicat.nlb.by/opac/pls/dict.prn_ref?tu=r&tq=v0&name_view=va_aall&a001=BY-SEK-282546&strq=l_siz=20 Журбило, Людмила Николаевна // Сводный электронный каталог системы корпоративной каталогизации]
- ↑ [www.vitebsk.gov.by/ru/news/gorod?id=3501 Официальный сайт Витебского горисполкома]
- ↑ [150let.rw.by/persons/memorybook/#/page/283 Журов Виталий Николаевич // Книга Памяти Белорусской железной дороги. — Минск, 2014. — С. 284—290.]
См. также
Ссылки
Герои Социалистического Труда [www.warheroes.ru/ на сайте] «Герои страны»
|
||||||||
Отрывок, характеризующий Список Героев Социалистического Труда (Ж)
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.
Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
