Список патриархов Иерусалимских

Еврейские епископы Иерусалимские

Евсевий Кесарийский приводит имена непрерывного преемства епископов Иерусалима до года 324. Первые пятнадцать из этих епископов были христианами еврейского происхождения от Иакова до Иуды (ум. 135), остальные были обращёнными язычниками:

№	Имя .	годы
1	апостол Иаков, брат Господень	ок. 27 — 62
2	Симеон, сын Клеопы	62 — ок. 107
3	Иуст	ок. 107 — ???
4	Закхей	??? — ???
5	Товия	??? — ???
6	Вениамин I	??? — 117
7	Иоаким I	117 — ???
8	Матфей I	??? — ???
9	Вениамин II, называемый Филиппом	??? — ???
10	Сенека	??? — ???
11	Иуст II	??? — ???
12	Левий	??? — ???
13	Ефрем I	??? — ???
14	Иосиф I	??? — ???
15	Иуда Кириак	??? — 133

Епископы Элии Капитолины

Следствием восстания Бар-Кохбы в 135 году стало решение Адриана искоренить иудаизм в Провинции Иудея. Провинция была переименована в Сирию Палестинскую. Неподалеку от руин Иерусалима был выстроен новый городок Элия Капитолина. Семейное наследование епископов Иерусалима было прервано (евреи были изгнаны из города), епископат Иерусалима был подчинён власти митрополитов Кесарии Палестинской. До создания патриархатов в 325 году сан митрополита был самым высоким епископским саном в христианской церкви.

№	Имя	годы
16	Марк	134
17	Кассиан	??? — ???
18	Пувлий	??? — ???
19	Максим I	??? — ???
20	Юлий	??? — ???
21	Гай I или Гайан	??? — ???
22	Симмах	??? — ???
23	Гай II	??? — 162
24	Юлиан или Уалис	162 — ?
25	Капион	??? — ???
26	Максим II	??? — ???
27	Антоний	??? — ???
28	Уалис	??? — ???
29	Долихиан	??? — 185
30	Наркисс	185 — 205
31	Элиос или Зевс	205 — 207
32	Германион	207 — 211
33	Гордей	211 — 212
30	Наркисс (вторично)	212 — 213
34	Александр	213 — 251
35	Мазаван	251 — 260
36	Именей	260 — 298
37	Замвда	298 — 300
38	Ермон	300 — 314
39	Макарий I	314 — 325

Епископы Иерусалимские

Элия Капитолина [Иерусалим] получила особый статус VII правилом Первого Никейского собора в 325 году, но, тем не менее, не стал митрополией. Епископы Иерусалима назначались патриархами Антиохии.

№	Имя	годы
39	Макарий I	325—333
40	Максим	333—348
41	Кирилл I	350—357
	Евтихий арианский антипатриарх	357—358
41	Кирилл I (вторично)	358—360
	Иреней арианский антипатриарх	360—362
41	Кирилл I (в третий раз)	362—367
	Хиларий арианский антипатриарх	367—378
41	Кирилл I (в четвёртый раз)	378—386
42	Иоанн II	386—417
43	Правлий I	417—422
44	Ювеналий	422—451

Патриархи Иерусалимские

Халкидонский собор в 451 году возвёл епископа Иерусалима в сан патриарха. Для византийской политики это означало, что Иерусалим переходил из юрисдикции Патриарха Антиохийского в подчинение греческим властям Константинополя. На протяжении столетий в Иерусалимской церкви главенствует ортодоксальное духовенство, к примеру — Братство Святого Гроба. В то же время Римская церковь настаивает на своём первенстве над Иерусалимом.

№	Имя	годы
44	Ювеналий	451 — 458
	Феодосий монофизитский антипатриарх	451 — 452
45	Анастасий I	458 — 478
46	Мартирий	478 — 486
47	Саллюстий	486 — 494
48	Илья I	494 — 516
49	Иоанн III	516 — 524
50	Петр	524 — 544
	кафедра вакантна	544 — октябрь 552
51	Макарий II	октябрь — декабрь 552
52	Евстохий	декабрь 552—564
53	Макарий II (вторично)	564 — 575
54	Иоанн IV Мосх	575 — 594
55	Амос	594 — 601
56	Исаакий	601 — 609
57	Захария	609 — 632
	Модест Иерусалимский, местоблюститель	614 — ок. 628
58	Модест	632 — 17 декабря 634
59	Софроний I	634 — 638
	кафедра вакантна	638 — ок. 650
	Георгий I	ок. 650—668
	Феодор I	ок. 668 — ок. 692
60	Анастасий II	? ок. 692—706
61	Иоанн V	706 — 735
62	Феодор II	735 — 770
63	Илья II	770 — 797
	Феодор (или Феодосий) антипатриарх	??? — ???
64	Георгий II	797 — 807
65	Фома I	807 — 820
66	Василий	820 — 838
67	Иоанн VI	838 — 842
68	Сергий I	842 — 844
	кафедра вакантна	844 — 855
69	Соломон	855 — 860
	кафедра вакантна	860 — 862
70	Феодосий	862 — 878
71	Илья III	878 — 907
72	Сергий II	908 — 911
73	Леонтий	912 — 929
74	Афанасий I	929 — 937
75	Христодул I	937
76	Агафон	950 — 964
77	Иоанн VII	964 — 966
78	Христодул II	966 — 969
79	Фома II	969 — 977
	кафедра вакантна	977 — 696
80	Иосиф	980 — 983
81	Орест	984 — 1005
	кафедра вакантна	1006 — 1012
82	Феофил	1012 — 1020
83	Никифор I	1020 — ок. 1048
84	Иоанникий	ок. 1048 — ???
85	Софроний II	??? — 1084
86	Евфимий I	1084 — ок. 1092
87	Симеон II	ок. 1092—1106

Патриархи Иерусалимские в изгнании

Одним из результатов Первого крестового похода в 1099 году стало создание Латинского Патриархата, с резиденцией в Иерусалиме с 1099 до 1187. Православные патриархи продолжали назначаться, но проживали в Константинополе.

№	Имя	годы
88	Савва	1106
89	Иоанн VIII	1106 — 1156
90	Николай	1156
91	Иоанн IX	1156 — 1166
92	Никифор II	1166 — 1170
93	Леонтий II	1170 — 1190

Возвращение православных патриархов в Иерусалим

В 1187 году, после поражения крестоносцев, латинский патриарх был вынужден бежать из региона. Пост латинского Патриарха Иерусалима остался, и латинские Патриархи продолжали назначаться Католической Церковью, но их резиденция с тех времён и до 1847 года находилась в Риме. Православный Патриарх возвратился в Иерусалим.

№	Имя	годы
94	Досифей I	1191
95	Марк II	1191
96	Евфимий II	до 1223
97	Афанасий II	1224 — 1236
98	Софроний III	1236
99	Григорий I	1298
100	Фаддей	1298
101	Афанасий III	1313 — 1334
102	Григорий II	1332
103	Лазарь	1334 — 1368
104	Арсений	1344
105	Дорофей	1376 — 1417
106	Феофил II	1417 — 1424
107	Феофан I	1424 — 1431
108	Иоаким	1431 — 1450
109	Феофан II	1450 — 1452
110	Афанасий IV	1452 — 1460
111	Иаков II	около 1460
112	Авраам	1468
113	Григорий II	1468 — 1493
114	Марк III	1503
115	Дорофей II	ок. 1505/1506 — 1537]
116	Герман I, отрёкся	1537 — 1579
117	Софроний IV	1579 — 1608
118	Феофан III	1608 — 15 декабря 1644
119	Паисий	23 марта 1645 — 2 декабря 1660
120	Нектарий, отрёкся	март 1660 — январь 1669
121	Досифей II	23 января 1669 — 7 февраля 1707
122	Хрисанф	19 февраля 1707 — 18 февраля 1731
123	Мелетий	февраль/март 1731 — март/апрель 1737
124	Парфений	март/апрель 1737 — 28 октября 1766
125	Ефрем II	декабрь 1766 — 15 апреля 1770
126	Софроний V	17 апреля 1771 — 4 января 1775
127	Аврамий	июнь/июль 1775 —1 ноября 1787
128	Прокопий I, отрёкся	2 ноября 1787 — 24 октября 1788
129	Анфим	4 ноября 1788 — 22 ноября 1808
130	Поликарп	22 ноября 1808 — 15 января 1827
131	Афанасий V	15 января 1827 — 16 декабря 1844
132	Кирилл ІІ, низвергнут	28 марта 1845 — 18 ноября 1872
	Прокопий, митрополит Петрский, местоблюститель	14 декабря 1872 — 27 декабря 1872
133	Прокопий II	28 декабря 1872 — 10 марта 1875
134	Иерофей	19 мая 1875 — 23 июня 1882
	кафедра вакантна	24 июня 1882 — 3 августа 1883
135	Никодим	4 августа 1883 — 30 июля 1890
	кафедра вакантна	31 июля 1890 — 27 февраля 1891
136	Герасим	28 февраля 1891 — 9 февраля 1897
	Дамиан, титулярный архиепископ Филадельфийский, местоблюститель	10 февраля 1897 — 21 июля 1897
137	Дамиан, низложен	22 июля 1897 — 13 декабря 1908
	Мелетий, архиепископ Тивериадский, местоблюститель	30 января 1909 — 29 января 1909
	Дамиан, второй раз, низложен	30 января 1909 — 6 сентября 1918
	Дамиан, в третий раз	5 января 1918 — 14 августа 1931
	кафедра вакантна	15 августа 1931 — 21 июля 1935
138	Тимофей	22 июля 1935 — 31 декабря 1955
	кафедра вакантна	1 января 1956 — 28 января 1957
139	Венедикт	29 января 1957 — 11 декабря 1980
140	Диодор	1 марта 1981 — 19 октября 2000
	Корнилий (Родусакис), местоблюститель	20 декабря 2000 — 12 августа 2001
141	Ириней	13 августа 2001 — 6 мая 2005
	Корнилий (Родусакис), местоблюститель	30 мая 2005 — 21 августа 2005
142	Феофил III	с 22 августа 2005

См. также

• Патриарх града Иерусалима и всея Палестины
• Список Константинопольских патриархов
• Список Александрийских патриархов
• Список Антиохийских патриархов

Ссылки

• [www.jerusalem-patriarchate.info/ Orthodox Patriarch of Jerusalem]
• [www.newadvent.org/cathen/08355a.htm Catholic Encyclopedia: Jerusalem (A.D. 71–1099)]
• [web.archive.org/web/20110721133557/hcc.haifa.ac.il/Departments/greece/events/greek_orthodox_church/pdf/sotiris.pdf The Greek Orthodox Patriarchate in the Greek-Israeli-Palestinian Triangle]
• [www.rulers.org/relig.html Religious leaders]

Отрывок, характеризующий Список патриархов Иерусалимских

Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.

Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.