Список второстепенных персонажей Матрицы

Ниже представлен список второстепенных персонажей Матрицы, не являющихся ключевыми во всей трилогии или в каком-либо из фильмов.

Апок

Апок (англ. Apoc) — член экипажа «Навуходоносора» в фильме «Матрица». Апок впервые появляется в фильме во время встречи Нео и Тринити под мостом, отвозя их к Морфеусу и затем помогая Тэнку найти координаты Нео на «человеческой» электростанции. В дальнейшем Апок отправляется со всей командой в Матрицу для поиска Пифии, однако вся команда становится жертвой предательства Сайфера. Апок отстреливается от агентов и охраны и выбирается с Нео, Тринити и Свитч в телемастерскую. Однако в то же время Сайфер, уже успев выбраться из Матрицы, выдёргивает кабель из затылка Апока, и тот умирает на глазах всей команды.

В оригинальном сценарии есть объяснение происхождения имени Апока: Нео, услышав имя, говорит, что Апок написал вирус под названием «Четыре всадника», что является прямой отсылкой к Четырём всадникам Апокалипсиса.

Личное оружие Апока — пистолет-пулемёт MAC-10. Он же передаёт Нео в одном из эпизодов пистолет Taurus 92.

Роль исполнил Джулиан Араханга. Он же появился на некоторое мгновение в фильме «Матрица: Перезагрузка», исполняя роль одного из операторов в Зионе.

Баллард

Капитан Баллард (англ. Captain Ballard) — капитан корабля «Кадуцей» (англ. Caduceus) в фильме «Матрица: Перезагрузка» (также появляется в игре Enter the Matrix). Во время встречи капитанов Морфеус убеждает капитанов оставить один корабль на случай выхода Пифии на связь. Вскоре Баллард в поисках Пифии вынужден сразиться с Серафом, который после боя пропускает его к Пифии. Баллард получает от неё сообщение и спешит вернуться из Матрицы в Зион, чтобы доставить его.

Во время выступления командора Лока перед Советом Бэйн, член экипажа «Кадуцея», настойчиво призывает Балларда отправиться на поиски «Навуходоносора», но капитан в ответ угрожает Бэйну промыть мозги, если тот не замолчит. Очевидно, Баллард погиб во время попытки контратаки по вине Бэйна, который лично вывел из строя корабли людей.

Роль исполнил Рой Джонс-младший.

Бэйн

Бэйн (англ. Bane) — член экипажа корабля «Кадуцей» (англ. Caduceus) в фильмах «Матрица: Перезагрузка» и «Матрица: Революция». Бэйн впервые появляется в «Перезагрузке» во время путешествия к Пифии, когда он и капитан Баллард вступают в схватку с агентами. Баллард успевает покинуть Матрицу, однако Бэйн не успевает последовать за ним: настигший Смит превращает его в собственного клона. Бэйн-Смит сразу же выходит из Матрицы с изменённым сознанием, и теперь Смит может спокойно разгуливать по Зиону в облике Бэйна.

Перед отправлением Нео к Меровингену Бэйн готовится убить Избранного, для чего запасается ножом. Он сам наносит себе раны, заставляя сущность Смита испытывать человеческую боль, однако внезапно рядом появляется Кид, который срывает планы Бэйна. Тот вынужден соврать, что пришёл пожелать удачи Нео. На совете Бэйн безуспешно пытается убедить Балларда отправить «Кадуцей» на поиски «Навуходоносора», в ответ на что тот угрожает промыть Бэйну мозги, если тот не прекратит твердить это. Во время контратаки кораблей Зиона Бэйн-Смит запускает электромагнитный импульс и выводит из строя почти все корабли. Машины уничтожают армию людей, а Бэйн остаётся единственным уцелевшим: его подбирает экипаж «Хаммера» (англ. Hammer)

В «Революции» Бэйн приходит в себя, но уверяет, что не помнит абсолютно ничего из произошедшего. Когда медсестра Мэгги пытается ввести ему успокоительное и заставить Бэйна вспомнить, что произошло, тот начинает рассуждать о том, что это он мог вывести из строя все корабли. Внезапно он бросается на Мэгги и убивает её, после чего сбегает на «Логос». Исчезновение Бэйна и смерть Мэгги убеждают всех, что это Бэйн сорвал контратаку, но что-либо предпринять уже нельзя: Нео и Тринити летят на «Логосе» к Городу машин.

На «Логосе» Бэйн захватывает Тринити в заложники и раскрывает свою сущность перед Нео, доказывая, что он и есть Смит в реальном мире. Нео вступает в схватку с Бэйном: тот выжигает Избранному глаза, но тот остаётся в живых и может видеть теперь и истинный облик Бэйна, и весь Город машин. Нео выхватывает металлическую трубу из рук Бэйна и забивает его до смерти.

Роль исполнил Иэн Блисс. Братья Вачовски лично отобрали Блисса на роль Бэйна, который внешне напоминал и Агента Смита, и сыгравшего его Хьюго Уивинга.

Женщина в ресторане Le Vrai

Женщина в ресторане Le Vrai появляется в фильме «Матрица: Перезагрузка», когда Нео, Тринити и Морфеус встречаются с Меровингеном в ресторане. Меровинген, рассуждая о причине и следствии, показывает кусок шоколадного торта, который отдаёт женщине за столиком. Торт оказывается программой, который вызывает у женщины сексуальное возбуждение. Испытав оргазм, незнакомка уходит из-за стола. Со слов Персефоны, супруги Меровингена, тот встретился с женщиной в туалете и, судя по всему, изменил Персефоне. Это становится поводом для того, чтобы Персефона передала Нео Мастера ключей.

Роль исполнила Тори Массетт.

Мифунэ

Капитан Мифунэ (англ. Captain Mifune) — капитан, один из лидеров обороны Зиона в фильмах «Матрица: Перезагрузка» и «Матрица: Революция». Появляется впервые в «Перезагрузке» во время встречи с Морфеусом, сообщая тому, что тот должен поговорить с командором Локом.

В «Революции» Мифунэ является одним из лидеров обороны города, управляя так называемым АПУ (англ. Armored Personnel Unit, Личный Бронированный Транспорт). Перед началом штурма он собирает весь корпус АПУ и вдохновляет солдат на бой с машинами:

Если наш удел — умереть, значит, так оно и будет. Но я заклинаю вас: раз уж нам суждено принять смерть от этих ублюдков, давайте продадим свою жизнь подороже!

В ходе боя АПУ капитана Мифунэ уничтожает множество Охотников, но даже его усилий не хватает для разгрома всей армии машин. В последние моменты боя на транспортном узле Кид активно помогает АПУ Мифунэ, заталкивая застрявший контейнер с пулями для автоматических пушек. Когда АПУ падает на землю, умирающий Мифунэ просит Кида сменить его в АПУ и открыть ворота для пролёта «Хаммера».

Роль исполнил Натаниэль Лис. Имя капитана было взято в честь легендарного японского актёра Тосиро Мифунэ, на которого отчасти и похож Лис.

Кэс

Кэс (англ. Cas) — вдова пилота «Навуходоносора» Дозера, которая проживает в Зионе с двумя детьми. Она проводит много времени с Зи, своей золовкой (сестрой мужа). В «Перезагрузке» она с детьми встречает Линка. В «Революции» Кэс узнаёт от Зи, что та будет защищать город, и долго с ней спорит, прежде чем согласиться с ней и примкнуть к обороне города.

Роль исполнила Джина Торрес, являющаяся супругой Лоуренса Фишберна, сыгравшего Морфеуса.

Чой и Дюжур

Чой (англ. Choi) и Дюжур (англ. Dujour) — молодые люди, которые появляются в начале фильма «Матрица». Имена этих героев образуют выражение «Choix du jour» (с фр. — «Выбор дня»).

Чой покупает у Нео пиратское программное обеспечение, предлагая ему 2 тысячи долларов (в первоначальном сценарии братья Вачовски писали, что Чой просил программу для отключения противоугонных устройств). Чой и Дюжур, видя уставшего Нео, приглашают его в клуб развлечься и отдохнуть от работы. Нео, замечая татуировку на теле Дюжур в виде белого кролика (сообщение «Иди за белым кроликом» он увидел за считанные мгновения до этого), соглашается пойти за ними в клуб. Больше в фильме они не появляются.

По странному совпадению, Чой как бы догадывается о мнимости происходящего, обещая Нео не выдавать его полиции: «Этого не случалось, ты не существуешь» (англ. This never happened. You don't exist) и называя его «личным Христом». В оригинальном сценарии Чой (китаец по национальности), наблюдая за полицейскими, которые ставят противоугонное оборудование на машину, называет их бездушными механизмами, выполняющими любые приказы без осознания их сути.

Роль Чоя исполнил Марк Грей, а Дюжур — Ада Никодему.

Советник Хаманн

Советник Хаманн (англ. Councilor Hamann) — член Совета Зиона в фильмах «Матрица: Перезагрузка» и «Матрица: Революция». Впервые он появляется при встрече Морфеуса и командора Лока, когда последний осуждает самоуправство Морфеуса. После вечеринки в Зионе Хаманн встречает Нео и приглашает его на технический уровень, показывая ему машины для очистки воды, проведения света и электричества, разговаривая с ним о важности контроля и о том, как связаны люди и машины. Судя по словам Хаманна, он был подключён к Матрице в своё время и освободился оттуда в возрасте 11 лет, поскольку он говорит, что «проспал» эти годы своей жизни; также он выражает своё беспокойство за тех, кто принял синюю таблетку или кто пытается, но не может выбраться из Матрицы.

Негласно поддерживая веру Морфеуса в Избранного, Хаманн разрешает «Навуходоносору» покинуть город для встречи с Пифией, что вызывает гнев Лока. Хаманн успокаивает его, утверждая, что судьба города зависит больше, чем от количества кораблей в обороне. В «Революции» Хаманн примыкает к гражданскому населению, укрываясь в храме, и одним из первых от Кида узнаёт о победе Нео.

Роль исполнил Энтони Зерб.

Дозер

Дозер (англ. Dozer) — пилот «Навуходоносора» в фильме «Матрица» (его имя может быть сокращением от «Бульдозер»). По признанию Тэнка, он и Дозер родились уже в Зионе, в реальном мире, поэтому не могут входить в Матрицу. Дозер помогает Нео реабилитироваться после выхода из Матрицы, а по признанию Сайфера, ещё и готовит самогон для всего экипажа. Пользуясь доверием Тэнка и Дозера, Сайфер выбирается из Матрицы и сжигает Дозера живьём из орудия.

После смерти Дозера остались жена Кэс и двое детей, а его место на корабле занял Линк, стремясь исполнить пожелание Дозера вопреки мнению своей супруги Зи, которой Танк и Дозер приходились родными братьями.

Роль исполнил Энтони Рэй Паркер.

Призрак

Призрак (англ. Ghost) — командир оружейного расчёта на корабле «Логос» в игре Enter the Matrix и фильмах «Матрица: Перезагрузка» и «Матрица: Революция». Братьями Вачовски он описывался как «аскетичный буддистский убийца». Имя может иметь отсылку к фразе «призрак в машине», описывающую концепцию дуализма тела и разума. Также Призрака можно найти в онлайн-игре The Matrix Online.

Согласно сюжету игры Enter the Matrix, Призрак был студентом философии и любил часто цитировать Дэвида Юма, Уильяма Джемса, Фридриха Ницше и Сёрена Кьеркегора. Возможно, Призрак является братом Тринити, поскольку оба покинули Матрицу впервые в один и тот же день. Его романтические чувства к Тринити остаются безответными, поскольку она влюблена в Нео. Здесь идёт отсылка к amor fati — понятию, введённым Ницше и означающим переживанием одним человеком всех чувств и эмоций другого.

В фильме «Перезагрузка» Призрак присутствует на совещании капитанов, а во время погони Близнецов и Агента Джонсона за Морфеусом и Тринити вместе с Ниобе помогает Морфеусу, отстреливаясь от полицейских и агентов. В «Революции» Призрак во время пути «Хаммера» по техническому каналу командует оружием и уничтожает охотников одного за другим.

Роль исполнил Энтони Вонг. Из-за проблем с авторскими правами на персонажа в онлайн-игре Призрак появляется без бороды и усов, а также без озвучки; в игре он первым узнаёт о гибели Тринити.

Джу

Джу (англ. Jue) — член экипажа корабля «Осирис», появляющаяся в короткометражном фильме «Последний полет „Осириса“». Она отправляет послание в Зион о приближающейся армии машин ценой своей собственной жизни.

Роль озвучивала Памела Сигал.

Кид

Кид (англ. The Kid), имя в Матрице Майкл Карл Поппер (англ. Michael Karl Popper) — один из жителей Зиона, появляющийся в фильмах «Матрица: Перезагрузка», «Матрица: Революция» и короткометражном фильме «История одного парня». Имя получил в честь философа Карла Поппера.

В «Истории одного парня» Кид оказывается человеком, подключённым к Матрице. По ночам его преследуют сны о смертельном падении с крыши. В Интернет-чате он, пытаясь узнать, почему его сны более реальны, чем реальность, узнаёт от неизвестного человека (которым оказывается Нео), что ему придётся рискнуть всем, чтобы узнать правду. На экзамене у него внезапно звонит отключённый телефон, и Майкл слышит голос, который советует ему бежать как можно скорее, потому что кое-кто не желает, чтобы Майкл что-либо узнал. Парень убегает от Агентов, залезая на крышу школы, но срывается оттуда и разбивается насмерть. Перед смертью он успевает произнести: «Нео, я верю. Я знаю, что это был не сон». В следующий момент он приходит в себя уже в реальном мире на территории, свободной от машин, и слышит голоса Тринити и Нео, которые удивлены тому, что Кид сам освободился от оков Матрицы, не принимая красную пилюлю.

В «Перезагрузке» Кид встречает экипаж «Навуходносора» и при разговоре с Нео настойчиво повторяет, что именно Избранный спас Кида (что даже подтверждала косвенно Тринити). Однако слегка раздражённый Нео повторял, что Кид спас сам себя. Перед отправкой «Навуходоносора» Кид встречает Нео и передаёт ему ложку от одного из воспитанников приюта. Кид добавляет, что воспитанник просил передать Нео: «Ты всё поймёшь» (очевидно, это был тот мальчик, который сгибал взглядом ложки в первом фильме).

В «Революции» Кид вызывается добровольцем для защиты города, чем вызывает недоверие капитана Мифунэ, который набирает в корпус только тех, кому исполнилось 18 лет. Кид, которому 16 лет, утверждает, что машины будут убивать всех подряд, невзирая на возраст, после чего Мифунэ нехотя соглашается назначить Кида заряжающим для АПУ. В ходе боя АПУ капитана Мифунэ падает, а его пилот умирает. Кид получает от Мифунэ приказ занять АПУ и открыть ворота, к которым летит «Хаммер». Кид сам вступает в схватку с охотниками, из автоматической пушки уничтожает цепь и вручную открывает ворота. Уже когда схватка Нео и Смита заканчивается уничтожением клонов Смита и стиранием Смита из памяти Матрицы, Кид первым бежит в храм и громко кричит об окончании войны.

Кид также появляется в серии комиксов «The Matrix Comics, vol. 2», изданной в декабре 2004 года Burlyman Entertainment (компанией, принадлежавшей братьям Вачовски) в рассказе «Я, Кант» (англ. I Kant, игра слов во фразе I can't — Я не могу), в котором он учится перепрыгивать по крышам зданий, как это делал Нео в первом фильме. В онлайн-игре The Matrix Online Кид возглавляет движение «E Pluribus Neo», члены которого стремятся освободить всех, подключённых к Матрице, и воюют с «сайферитами» — последователями Сайфера и фанатичными сторонниками Матрицы.

Роль исполнил Клейтон Уотсон.

Линк

Линк (англ. Link) — оператор корабля «Навуходоносор» в фильма «Матрица: Перезагрузка» и «Матрица: Революция». Является уроженцем Зиона, женат на Зи.

После того, как Дозер был убит Сайфером, Линк занял должность оператора и пилота на корабле, выполняя обещание, которое он когда-то дал Дозеру. Уже после того, как гибнет и Танк (это произошло между первым и вторым фильмом), Зи требует от Линка покинуть корабль, доказывая, что Морфеус безумен, а Линк должен проводить больше времени дома, но Линк отвечает, что не может нарушить обещание Дозера. Перед отправлением «Навуходоносора» на встречу с Оракулом Зи передаёт Линку цепь, которая приносила ей удачу. Линк надевает её первый раз перед тем, как Нео отправляется по заданию Мастера Ключей к Главному компьютеру, и не снимает её, о чём говорит потом Зи.

На корабле Морфеус берёт с Линка ещё одно обещание: доверять ему, что бы ни случилось. Линк вынужден сдерживать это обещание во время погони Близнецов за Морфеусом, когда нехотя рекомендует выехать на шоссе. Каждый раз, когда он обнаруживает Нео, то удивляется его высоким скоростям, которые тот развивает, летая по городу, и переживает ещё большие потрясения, когда Нео вытаскивает и Мастера Ключей, и Морфеуса с крыши взорвавшейся фуры, и оживляет смертельно раненую Тринити.

После уничтожения «Навуходоносора» Линк добирается домой на «Хаммере», который пилотирует Ниобе. Когда корабль таранит ворота и влетает в охваченный пламенем транспортный узел, Линк включает электромагнитный излучатель и уничтожает все бурильные машины и всех охотников. После этого экипаж покидает Хаммер, а Линк встречает свою жену. В храме он узнаёт об окончании войны.

В игре The Matrix Online Линк проводит обучение всех новых игроков.

Роль исполнил Гарольд Перрино.

Лок

Коммандор Джейсон Лок (англ. Commander Jason Lock) — верховный главнокомандующий гарнизона Зиона, появляющийся в фильмах «Матрица: Перезагрузка» и «Матрица: Революция», а также игре Enter the Matrix. Имя получил в честь Джона Локка; также его фамилия означает «замо́к» в переводе с английского. Коренной житель Зиона, неспособный входить в Матрицу. Единственный коренной житель Зиона, у которого есть и имя, и фамилия.

Лок, который никогда не видел Матрицу, относится скептически и критически ко многим жителям Зиона, которые могут подключаться к ней. Он ставит своей главной целью скрыть местонахождение города и не допустить его разрушения. Из-за невысоко развитого воображения и отсутствия харизмы, а также недоверия к подключающимся к Матрице Лок конфликтует со многими членами Совета и капитанами, но особенное его раздражение вызывает Морфеус, упрямо верящий в Избранного.

В начале «Перезагрузки» выясняется, что Лок когда-то встречался с капитаном Ниобе, на сердце которой претендует и Морфеус. По словам Тринити, всё изменилось, когда Морфеус встретил Пифию. При виде Ниобе споры между Морфеусом и Локом становятся особенно яростными и жаркими. При первой же встрече Лок требует от Морфеуса объяснений, на каких основаниях тот решил оставить корабль вне пределов Зиона, но услышав о Пифии, приходит в ярость и называет всё, связанное с пророчеством, бредом. Когда Совет предлагает отправить два корабля на помощь «Навуходоносору», это выводит Лока из себя: большим ударом становится для него и решение Ниобе вместе с капитаном Сореном отыскать Морфеуса. Однако советник Хаманн убеждает его, что судьба города зависит вовсе не от количества кораблей.

Пока машины идут к Зиону, Лок предлагает использовать электромагнитный импульс, чтобы во время атаки на машин вывести все силы противника из строя, однако Бэйн срывает атаку и уничтожает почти весь флот Зиона. Перед штурмом отчаявшийся Лок призывает передать ему в подчинение всю бронетехнику и половину пехоты, сожалея, что не может вооружить всё гражданское население, о чём напоминает ему и Хаманн. Во время штурма Лок обнаруживает, что к воротам несётся «Хаммер» и вспоминает: там есть электромагнитный излучатель, который уничтожит все силы машин, но вместе с тем и выведет транспортный узел из строя. Скрепя сердце, Лок разрешает открыть ворота и применить пушку, но напоминает прибывшим трём капитанам — Морфеусу, Ниобе и Роланду — что узел отдаётся машинам «на блюдечке».

Лок, уведя гражданское население в храм и приготовившись к финальной битве, становится свидетелем отступления машин: это произошло, когда Нео победил Смита.

В игре The Matrix Online Лок позволяет особенно отличившимся игрокам стать капитанами кораблей и набирать свой экипаж. По сюжетному развитию, вскоре война между людьми и машинами возобновилась, и Лок стал снова командовать гарнизоном Зиона, пока гражданское население эвакуировали на место строительства более безопасного города под названием Новый Зион. Сайфериты прорвали оборону города и пустили туда охотников: в ходе боя были убиты множество защитников города, а Лок пропал без вести. На его поиски отправился капитан Роланд. Лока обнаружили оперативники движения «E Pluribus Neo» и сумели отправить его на лечение в Новый Зион, однако по пути конвой подвергся атаке Сайферитов. В ходе ожесточённого боя жителям Зиона удалось разгромить армию машин и Сайферитов и заключить перемирие со сторонниками Меровингена. После Лок стал советником по гражданским делам в Новом Зионе.

Роль исполнил Гарри Ленникс.

Мэгги

Мэгги (англ. Maggie) — офицер медицинской службы на корабле «Хаммер», появляющийся в конце фильма «Матрица: Перезагрузка» и фильме «Матрица: Революция». Следит за состоянием здоровья Нео и Бэйна, которых в бессознательном состоянии доставили на борт «Хаммера». При попытке помочь Бэйну вспомнить происходящее Мэгги ввязывается в драку, в которой Бэйн убивает её скальпелем и сбегает на «Логос».

Роль исполнила Эсси Дэвис.

Маус

Маус (англ. Mouse) — самый молодой член экипажа корабля «Навуходоносор» в фильме «Матрица», по совместительству разработчик обучающих программ-симуляций.

Впервые появляется во время знакомства Нео с экипажем. Он же отслеживает ход поединка Нео с Морфеусом в тренировочной программе и его попытки прыгать по крышам зданий: Маус убеждён в безграничных возможностях Нео и верит, что Избранный может всё совершить с первого раза. Маус отправляется со всей командой в Матрицу для сопровождения Нео, которому предстоит встреча с Пифией. Когда команда попадает в засаду, Маус вынужден сражаться в одиночку против SWAT: для этого он даже создаёт два самодельных автоматических дробовика, однако его расстреливают в упор полицейские. Маус становится первой жертвой предательства Сайфера.

В программе уклонения от агентов появляется некая Женщина в красном: Маус позднее сознаётся, что это он написал подобную программу, сказав, что может устроить Нео свидание с этой женщиной, за что его в шутку Свитч называет «компьютерным сутенёром» (англ. digital pump). Маус придерживается философии гедонизма, предлагая Нео встречу с Женщиной в красном, и в свою защиту высказывает фразу: «Инстинкты и слабости как раз и отличают нас от мерзких машин». Рассуждая о созданном машинами мире, он убеждён, что вкус блюд, которые люди пробуют в Матрице, может быть абсолютно другим, а следовательно, люди не всегда понимают, где находится реальность.

Оружие, из которого пытался стрелять Маус, было специально создано для фильма. Это два автоматических дробовика, использующие барабанные магазины на 25 патронов и обладающие скорострельностью 900 пуль в минуту. Их разработал Джон Боуринг, главный специалист по оружию в фильме, назвав их в честь режиссёров Энди и Ларри Вачовски. Серийные номера были записаны leet-жаргоном: A1169 для «Энди» и L2779 для «Ларри».

Роль исполнил Мэтт Доран

Рейнхарт

Рейнхарт (англ. Rhineheart) — руководитель компании Metacortex и начальник Томаса «Нео» Андерсона в фильме «Матрица». Первый и единственный раз он появляется, когда Нео после вечеринки у Чой и Дюжур опаздывает на работу. Рейнхарт обвиняет Андерсона в нарушении дисциплины и язвительно замечает, что тот считает себя избранным. В своём монологе Рейнхарт фактически раскрывает сущность Матрицы: каждый работник — часть системы, и если у работника появляются проблемы, то проблемы появляются и у всей компании. Вследствие этого Рейнхарт предлагает Андерсону или начать приходить вовремя, или уволиться.

Роль исполнил Дэвид Эстон.

Роланд

Капитан Роланд (англ. Captain Roland) — капитан корабля «Хаммер» (англ. Hammer), появляющийся в фильмах «Матрица: Перезагрузка» и «Матрица: Революция», а также в играх Enter the Matrix и The Matrix: Path of Neo. Очень часто в фильмах и играх он повторяет фразу «Чёрт возьми» (англ. Goddamn).

Впервые Роланд появляется на совете капитанов в «Перезагрузке». Он также был задействован в контратаке на армию машин, однако прибыл к месту сражения слишком поздно, зафиксировав только мощный электромагнитный импульс и остатки разрушенных кораблей. На поле боя он обнаружил только Бэйна в бессознательном состоянии. Его же «Хаммер» обнаруживает экипаж «Навуходоносора», а также остатки «Вигиланта», но не следы «Логоса». Чуть позже Роланд находит «Логос», у которого кончилась энергия, а также живых Ниобе, Призрака и Спаркса. Вскоре «Логос» и «Хаммер» отправляются домой.

Роланд предстаёт перез зрителем, как циничный и жёсткий капитан, не терпящий какого-либо самоуправства. Когда Нео просит отдать ему корабль, чтобы попасть в Город машин, Роланд в гневе заявляет, что капитаном здесь является не Нео и называет его сумасшедшим. На защиту Нео встаёт Ниобе, которая упрекает Роланда словами: «Ты уже самоутвердился» и разрешает Нео лететь на «Логосе». Пока Бэйн находится в бессознательном состоянии, Роланд требует ото всех привести выжившего в чувства и потребовать от него объяснений. После убийства Мэгги Роланд понимает, что это Бэйн стал виновником трагедии, однако его уже нет на «Хаммере» (он оказывается на «Логосе»). Несмотря на возражения экипажа, Роланд приказывает лететь к Зиону по техническому каналу.

Во время полёта по техническому каналу за «Хаммером» увязывается армия Охотников, и Ниобе берёт управление в свои руки. Роланд, отстреливающийся от Охотников, искренне удивляется тому, как Ниобе управляется с кораблём и выполняет сложные манёвры. В разрушенном доке Зиона их встречает весьма недовольный командор Лок. В конце фильма Роланд недоумённо смотрит на то, как машины, повинуясь приказу Главного компьютера, отступают от города.

В игре The Matrix Online Роланд становится командующим флотом Зиона после того, как Сайфериты взрывают командный центр, а Лок пропадает без вести. Роланд отправляется на поиски Лока, а его старший помощник Кольт становится командиром «Хаммера».

Роль исполнил Дэвид Робертс.

Сати

Сати (англ. Sati) — юная программа, дочь Рама-Кандры и Камалы, которая появляется в фильме «Матрица: Революция». Она находит Нео на станции Mobil Ave. Её родители, не желая, чтобы дочь была стёрта как ненужная программа, вынуждены были заключить сделку с Меровингеном, отправив дочь в Матрицу в помощницы к Пифии (Сераф должен был за ней присматривать). Её и Серафа настигает Смит, который превращает их в своих клонов, однако после уничтожения Смита Сати возвращает свой истинный облик, как и все, кто был превращён в клонов Смита. В самом конце фильма Сати открывает свой талант к преображению Матрицы и создаёт закат в честь Нео.

Имя героини было взято в честь индуистской богини, жены Шивы, а также в честь одноимённого обряда, по которому вдова сжигает себя с супругом на погребальном костре.

Роль исполнила Танвир Атваль.

Симада

Симада (англ. Shimada) — помощница Кида в организации E Pluribus Neo, появляющаяся в онлайн-игре The Matrix Online. Своё имя она получила в честь местечка Симода в префектуре Сидзуока, Япония.

О ней известно не так много: в игре говорится, что она была близкой подругой Кида с момента его пробуждения. Она очень часто при помощи цветов подтверждает преданность идеалам Нео: верность самосознанию, свободе и миру. Предполагается, что она является оператором.

В главе 11.3 Симаду убивает Вайл, вырвав из её затылка кабель (как это сделал Сайфер), пока она была в Матрице.

Роль озвучивала Кит Харрис.

Спаркс

Спаркс (англ. Sparks) — оператор корабля «Логос» в фильме «Матрица: Революция» и игре Enter the Matrix. Его характер больше раскрывается в игре, а именно отражается его саркастическое отношение ко многим вещам, происходящим на корабле. Спаркс, работающий в одном экипаже с Призраком и Ниобе, язвительно твердит, что многие преувеличивают опасности, грозящие Нео, и даже говорит:

А поскольку ваши жизни, очевидно, ничего для вас не значат, я прошу вас попытаться подумать о чём-нибудь, что имеет значение, а именно — о моей жизни.

Оригинальный текст (англ.)  

And since your lives obviously mean nothing to you, I ask you to try to think of something that does have meaning; namely, my life.

В фильме Спаркс не играет большую роль. При запуске «Логоса» он получает предложение установить всё нужное программное обеспечение для связи и защиты корабля, говоря в ответ единственную запоминающуюся реплику: «Это было бы круто. И ещё протрите мне стёкла».

Роль исполнил Лачи Халм.

Мальчик с ложкой

Мальчик с ложкой (англ. Spoon Boy) — ребёнок, которого Нео находит в приюте у Оракула в фильме «Матрица». Мальчик внешне напоминает буддистского монаха и говорит с австралийским акцентом. В фильме «Матрица» он силой мысли сгибает металлические ложки. Когда Нео безуспешно пытается что-то сделать, мальчик советует ему понять, что на самом деле «ложки не существует» (англ. there is no spoon), а всё дело в самом Нео.

В «Перезагрузке» к Нео приходит Кид и приносит ложку как подарок одного из сирот, который сказал, что Нео всё поймёт. Очевидно, этим сиротой и был мальчик с ложкой.

Роль исполнил Роуэн Уитт.

Свитч

Свитч (англ. Switch) — член экипажа корабля «Навуходоносор» в фильме «Матрица». В отличие от многих героев первого фильма, она носит белые одежды и солнечные очки с жёлтыми стёклами; некоторые ассоциируют образ Свитч с ангелом. Личное оружие — пистолет Browning Hi-Power.

Свитч, как и Апок, появляется впервые в тот момент, когда Нео садится в машину под мостом (она держит Нео под пистолетом, пока Тринити пытается вытащить «жучка»). Она же присоединяется к команде во время похода к Пифии, однако из-за предательства Сайфера погибает: в реальном мире Сайфер выдёргивает из затылка Свитч контакт.

Изначально планировалось, что Свитч будет женщиной в Матрице и мужчиной в реальном мире, однако братья Вачовски решили, что аудитория неправильно поймёт эту задумку, и изменили сценарий, сделав Свитч женщиной в обоих мирах.

Роль исполнила Белинда Макклори.

Тэнк

Тэнк (англ. Tank) — оператор корабля «Навуходоносор» в фильме «Матрица». Первый из действующих лиц в трилогии, рождённый в Зионе (поэтому он не может входить в Матрицу). Брат Дозера, пилота корабля.

Тэнка упоминает впервые Морфеус, заставляя Апока связаться с ним для поиска Нео на «человеческой» электростанции. Нео с ним знакомится, изучая корабль. Тэнк предстаёт перед зрителями не только как опытный оператор, но и как программист и человек, отвечающий за электромагнитное оружие корабля. Танк проводит непосредственное обучение Нео, загружая в его память программы обучения боевым искусствам (джиу-джитсу, карате, кунг-фу и т.д.).

В фильме Тэнк готовит всех семерых членов экипажа к отправке в Матрицу для встречи с Пифией, и он же первым замечает сбои в Матрице и приближение Агентов. Когда Сайфер хитростью выбирается из Матрицы, то Тэнк не обнаруживает ничего подозрительного. Пользуясь его беспечностью, Сайфер нападает на Тэнка и атакует его электромагнитным бластером, после чего начинает по одному убивать подключённых к Матрице. Однако Тэнк остался в живых и сумел отобрать бластер, после чего сжёг живьём Сайфера.

Тэнк предложил выдернуть контакт из затылка Морфеуса, чтобы сорвать планы Смита, однако Нео убедил его, что сможет спасти Морфеуса. Тэнк невольно согласился поддерживать связь с Нео и Тринити в Матрице и специально отправил их на склад с различным огнестрельным оружием. В конце фильма Тэнк лично указывал Нео путь к выходу из Матрицы.

В «Перезагрузке» выясняется, что у Тэнка есть сестра Зи, которая замужем за новым оператором «Навуходоносора», Линком.

Роль исполнил Маркус Чонг. Изначально его хотели пригласить на съёмки «Перезагрузки», однако договориться о продлении контракта с Чонгом не удалось, и Вачовски вынуждены были вычеркнуть Танка из числа действующих лиц, «убив» его в промежутке между двумя фильмами.

Тадеус

Тадеус (англ. Thadeus) — капитан корабля «Осирис» в короткометражном фильме «Последний полёт „Осириса“». В начале фильма он сражается в симуляции с Джу, пока не узнаёт о приближении охотников. Джу отправляется в Матрицу, чтобы сообщить Зиону о приближении армии машин, а Тадеус старается удержать корабль во что бы то ни стало. Джу в конце концов доставляет послание, однако корабль гибнет вместе со всем экипажем.

Роль озвучивал Кевин Майкл Ричардсон.

Проводник

Проводник (англ. Trainman) — программа, отправляющая так называемых «изгнанников» из мира машин в Матрицу, появляющаяся в фильме «Матрица: Революция». Проводник работает на Меровингена и управляет железнодорожной станцией Mobil Ave, которую сам же и создал.

Внешне Проводник выглядит как неопрятный мужчина с длинными волосами, одетый в рваные одежды и вооружённый револьвером. На его левой руке сразу несколько часов.

Впервые с ним сталкиваются Морфеус, Тринити и Сераф, разыскивая Нео. Тот отказывается им помочь и вступает в перестрелку, однако успевает сбежать. Когда он обнаруживает на станции Нео, то швыряет его об стену, заявляя, что тот не имеет права никуда ехать без разрешения Меровингена. Проводник также присутствует в клубе Hel, охраняя Меровингена.

Роль исполнил Брюс Спенс.

Тиндалл

Тиндалл (англ. Tyndall) — одна из оперативников и консультантов Зиона в игре The Matrix Online. Внешне выглядит как девушка скандинавского происхождения (Исландия) с белоснежными волосами и ровными скулами. Обращается к оперативникам на «Воин» или по воинскому званию, часто говорит о постоянной бдительности или готовности, а также в каждой миссии призывает всех сражаться до конца, завершая свою речь вдохновляющими фразами.

Тиндалл была разбужена в юном возрасте, покинув Матрицу и проведя молодость в Зионе. Она следовала философии Морфеуса, однако считала, что борьбу против машин должен вести не один человек, поэтому не верила пророчеству об Избранном. Она больше предпочитала прагматический подход Лока, опираясь на ресурсы и способности жителей города к самозащите. По достижении совершеннолетия Тиндалл стала оперативником Зиона в Матрице. Она проявила себя как умелый боец во время войны, дослужившись до одного из старших офицеров. Однако когда после одной из миссий Тиндалл пыталась покинуть Матрицу при помощи телефона, один из Агентов пустил по проводам напряжение в 220 киловольт, нанеся тяжёлые повреждения и Тиндалл в реальном мире, повредив ей гнездо, куда втыкался штекер. Тиндалл выжила только чудом. В настоящее время Тиндалл может только входить в контролируемые зоны: конструктор и обучающие программы. Это обусловлено тем, что непредсказуемый характер основного сигнала Матрицы может привести к перегрузке повреждённого гнезда и гибели Тиндалл. Тем не менее, благодаря своему опыту она стала советником командора Лока по полевым операциям в Матрице.

Тиндалл считает себя искренней патриоткой Зиона и является лидером благодаря своей преданности и самоотверженности. Очень часто она берёт вину на себя во всех неудачах и быстро извиняется за все огрехи. Иногда она выполняет обязанности оператора и связывается с находящимися в Матрице людьми. Её заветное желание — снова начать подключаться к Матрице и продолжать выполнять задания Зиона.

Роль озвучивала Кит Харрис.

Зи

Зи (англ. Zee) — супруга оператора «Навуходоносора» Линка, появляющаяся в фильмах «Матрица: Перезагрузка» и «Матрица: Революция». Коренная жительница Зиона. У неё были братья Дозер и Тэнк, которые были героями первого фильма и вскоре погибли.

В «Перезагрузке» Зи выражает недовольство тем, что Линк постоянно отсутствует дома и больше времени проводит на «Навуходоносоре». Тот, в свою очередь, сказал, что дал обещание Дозеру — стать оператором корабля и не уступать никому эту должность. Зи вынуждена смириться с решением мужа: перед отправкой корабля для очередного выхода в Матрицу она дарит серебряную цепь мужу на удачу.

В «Революции» Зи, узнавая о приближении машин к городу, встаёт в ряды защитников. С другой жительницей Зиона, Чаррой (англ. Charra), она из гранатомёта обстреливает машины-копатели и охотников. В ходе боя Чарру убивают, однако Зи спасается. Ближе к концу битвы она узнаёт, что Линк на «Хаммере» летит к воротам города, и помогает Киду добраться до нужных ворот, отстреливая из электромагнитного орудия нападающих на него охотников. Вскоре корабль прорывается в город, электромагнитной волной уничтожает охотников и тем самым даёт Нео время добраться до Города машин. Зи встречает живого и невредимого мужа, а в стенах храма узнаёт и об отступлении машин.

Роль исполнила Нона Гэй. Изначально на эту роль пробовалась певица Алия, которая успешно прошла кастинг, однако 25 августа 2001 она разбилась в авиакатастрофе. На роль пробовались Саманта Мамба, Брэнди Норвуд и Татьяна Али. В апреле 2002 года Нона Гэй, ставшая известной по фильму «Али» получила возможность исполнить роль Зи. Её номинировали на премию NAACP Image Award вместе с Джадой Пинкетт-Смит.

Отрывок, характеризующий Список второстепенных персонажей Матрицы

– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.


22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.


– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.